Джон Паркер - Безмолвная служба
Главную неатомную ударную силу представляли с 13 лодок класса «Оберон», которые эксплуатировались до начала 1990-х, и 8 лодок второго класса «Порпойс», которые также скоро пошли под нож. После этого осталось 11 атомных лодок построенных до 1976 года, с тремя построенными во второй половине десятилетия. На деле это означало, что ежегодный выпуск субмарин тремя главными производителями уже начинал достигать своего пика в то время как на неатомные подлодки бюджетных средств не отпускалось. Но с какой стороны ни посмотри, Британия все еще проигрывала.
У Советского Союза в 1980 году было примерно 246 ударных субмарин. Из них 87 были атомоходами, а 77 были способны запустить ядерную ракету. СССР также имел 89 ПЛАРБов (атомная подводная лодка, вооруженная баллистическими ракетами), которые были эквивалентом британских лодок «Поларис». Американцы имели гораздо меньше, чем СССР: 41 лодка «Поларис» и 89 субмарин, способных на атомную атаку. Позже присоединилась Франция с шестью ПЛАРБами, но именно Британии выпала вся тяжесть по перевозке и обеспечению войск НАТО, вместе с американскими лодками, базировавшимися на Холи-Лох.
На протяжении этих лет лодки подвергались большим или меньшим нагрузкам, и основательный ремонт несколько раз выводил их из строя. Неприятности и поломки почти не прекращались. Проблема дальнейшего увеличения количества субмарин для нападения легла на лейбористское правительство Гарольда Вильсона. В конце концов она была решена, хотя и имело место некоторое недовольство. Первую лодку новой усовершенствованной версии класса «Свифтшур», которую назвали «Трафальгар», была заказана в 1977 году. График предписывал закончить «Трафальгар» в 1983 году; начало постройки второй, «Турбулент», было назначено на 1978 год, а закончиться оно должно было в 1984 году. Класс должен был пополниться еще пятью лодками — «Тайелесс», «Торбей», «Тринчент», «Тейлент» и «Триумф» — с 1985 по 1991 годы. Цена кораблей возросла и общая стоимость построенных в течение десятилетия семи лодок «Трафальгар» составляла 4 триллиона фунтов стерлингов. Это, в свою очередь, привело к тщательному рассмотрению того, как шла служба подводного флота.
Многие британские командиры в самые острые моменты операций чувствовали, что централизованные командование и контроль за всеми их лодками сильно запаздывает, хотя с этим спорили некоторые традиционалисты в военно-морской иерархии. Флот отправлял британские субмарины во все концы света, а подводный флот — в особенности, поглощенный мыслями о русских. Кроме того, подводные лодки охраняли средства сдерживания, собирали разведданные, они все более вовлекались в учения по противолодочным действиям. Они вообще делали все, чтобы наблюдать за тем, что могла сделать противная сторона. Но тот факт, что существовал только один противник, диктовал британскому командованию только один способ действия.
Было еще множество дополнительных обязанностей. В 1970-е годы быстро росло число случаев подводных наблюдений, которые были намного шире, чем наблюдение за русскими и их прослушивание. Поскольку основная тактика сбора разведданных и действия субмарин были ориентированы на противостояние русским, эта деятельностью велась общими усилиями разведок всех союзников; основы были заложены в начале 1960-х, но в течение десятилетия эти усилия стали более мощными. Сеть была всемирной, и разведка и наблюдение (ISR) все больше привлекали к работе подводные лодки.
Подводные лодки были готовы перехватывать сигналы критической важности для широкого спектра операций по наблюдению — для военной или государственной безопасности. Их способность надолго скрываться в важных районах дала возможность подключаться к спутникам и другим чувствительным устройствам и не быть при этом замеченными. Подводные лодки, которые действовали в прибрежных районах, были также способны перехватывать сигналы в формах, недоступных для разведывательных спутников и многих других наблюдателей, например самолетов-шпионов. Это была точка, начиная с которой интенсивность использования подводного флота в работе ISR удвоилась в течение следующего десятилетия — 1980-х, и даже когда угроза, которую представляла «холодная война», начала уменьшаться в 1990-х, ISR продолжала наращивать, в обстановке революции технологий, с субмаринами, имевшими еще более сложную аппаратуру, наблюдение со множеством возможностей.
Моментальный снимок появился на уровне общего наблюдения, но оставался особо секретной разработкой, особенно в Британии. Ключ к разгадке пришел из США, от командира атомной подлодки Уитни Мэка, который слишком хорошо знал риск приближения — и награды. В 1969 году Мэк незаметно пристроился позади одной из новейших советских ракетоносных субмарин и повторял каждой ее движение в течение 47 дней:
«Каждый 90 минут он менял курс. Не 89 и не 91, а ровно 90 минут. И это было мое самое долгое бездействие за все это время. Он поднимался — и мы поднимались, он опускался — и мы опускались. И все время мы находились на приличной глубине. Мы просто плясали старый веселый танец — два 6000-тонных корабля, идущие по кругу один за другим. Наверное, самым важным было то, что когда мы вернулись... у нас было глубокое понимание того, как он действовал. Мы даже могли различить офицеров на палубе. Мы понимали, какой парень на палубе командует лодкой. Только по тому, как он управляет кораблем, как идут дела. Когда живешь с кем-нибудь дверь в дверь, много узнаешь об этом человеке, и мы тоже много узнали. И привезли свои знания домой. То, как мы наблюдали за русскими и узнавали, что они делают, было похоже на игру в казаки-разбойники. Естественно, что по мере усложнения эта игра стала больше похожа на трехмерные шахматы. Но нас пришпоривало сознание того, что тебя в любой момент могут ударить в спину, и это было отвратительно».
Некоторые американские подлодки действовали с базы в Шотландии на Холи-Лох. Эти лодки вели шпионскую деятельность, что толкало наблюдения к опасной границе. В документе из 25 000 слов, подготовленном Департаментом оценки научных и технических возможностей Европейского парламента, британский журналист, ведущий расследования, Дункан Кэмпбелл, заостряет внимание на разработке и использовании субмарин для сбора разведданных:
«В октябре 1971 года... американская субмарина “Хэлибат” находилась в Охотском море у восточных берегов СССР и декодировала линию связи, которая шла по военному кабелю к Камчатскому полуострову. На “Хэлибат” была камера для глубокого погружения, отчетливо видная на корпусе лодки. Военно-морской флот США описывает камеру как “спасательный аппарат глубокого погружения”. Правда же состоит в том, что “спасательный аппарат” приварен к корпусу подлодки. Погрузившись, глубоководные водолазы обмотали кабель катушкой для перехвата. Подтвердив основное, “Хэлибат” вернулась в 1972 году и установила рядом с кабелем записывающий канал высокой пропускной способности. С технической стороны, кабель не получил никаких повреждений, и было непохоже, чтобы канал быстро обнаружили. Операция по подключению к кабелю в Охотском море продолжалась десять лет... в 1979 году добавились новые цели. В то лето недавно оборудованная субмарина “Пэрч” прошла из Сан-Франциско под Северным полном в Баренцево море и установила новые устройства на кабель, проложенный в районе Мурманска. За свои достижения команда была награждена президентом».
В течение десятилетия технологии значительно улучшились, обновились во время президентства Рональда Рейгана, как было заявлено в американском исследовании 1999 года, в котором Пи би-эс[43] «Нова» заявил:
«Они (американские специалисты по наблюдению. — Д.П.) использовали специально разработанную подводную лодку, чтобы спрятать прослушивающие устройства на дне моря, под главным коммуникационным кабелем Северного флота России. Русские могли бы поднять кабель и проверить его; он был бы совершенно чистым, и его положили бы обратно, прямо на прослушивающее устройство. От этой установки протянули кабель на 1200 миль по морскому дну, к Гренландии, откуда информация поднималась к спутнику, а со спутника поступала в Вашингтон. Можно было собирать данные о действиях Северного флота и точно получать предупреждения об Армагеддоне. Работа над устройством включала разработку огромного количества новых технологий и, конечно, стоила огромных денег. Общая сумма приближалась к 3 миллиардам долларов. Дешево. Для тех результатов, для получения которых предназначалось устройство, это было дешево. В администрации Рейгана это был самый важный и самый дорогостоящий проект в бюджете разведки. Потом его остановили — из-за одного парня. Рональд Пелтон, аналитик, работал в Агентстве национальной безопасности, а заодно работал и на КГБ. Было установлено, что постоянное прослушивание является одной из операций, которые он отслеживал. Но технология развивалась, и перехват сообщений был нужен нам как воздух. Это устройство дало нам огромную уверенность. Возможно, оно дало нам больше спокойствия, чем мы получили бы, если его не имели. Возможно, благодаря ему мы стали параноиками в меньшей степени, чем могли бы быть».
