Алексей Шишов - Твердыни России. От Новгорода до Порт-Артура
Русский полководец решил начать регулярную осаду Карса — посредством блокады истощить сильный вражеский гарнизон и только затем предпринять генеральный штурм крепости.
Город был обложен со всех сторон к 18 июня. Муравьев фланговым маршем на виду у всего Карса перевел войска на левый берег реки Каре-чай и стал осадным лагерем у селения Большая Тикма. Тем самым он прервал важное для осажденных сообщение с Эрзерумом, откуда дорога вела в центральную часть Анатолии.
Турецкий гарнизон даже не попытался помешать и в поле для боя не вышел. Таким образом, войска Вассиф-паши лишились единственного источника доставки провианта и подкреплений.
Теперь Муравьеву предстояло наладить плотную блокаду города-крепости. За два летних месяца — июнь и июль — кавказские войска заняли крепости Ардаган, Баязет и Алашкерт. А затем совершили две смелые экспедиции за горный хребет Саганлук, истребив все собранные там запасы продовольствия.
Теперь осадные войска надежно обеспечивались с флангов и тыла. Более того, лишившись крепостного прикрытия, иррегулярная племенная конница (прежде всего куртинцев — курдов) ушла в родные места, ослабив тем самым силу Анатолийской армии.
Став осадным лагерем на Эрзерумской дороге, русские еще более ужесточили блокаду вражеского гарнизона. Крепкими заставами перекрываются все пути сообщения города с окрестными селениями и горами. Там, где это требовалось, возводятся небольшие полевые укрепления с постоянными гарнизонами в них. Тем самым турки лишаются даже этих небольших источников получения продовольствия.
Летучие конные отряды действовали по всем ближним и дальним дорогам, горным тропам. Они повсеместно перехватывали неприятельские обозы и лазутчиков. Такие подвижные заслоны на путях сообщений в своем большинстве состояли из кавказской добровольческой милиции.
Муравьев, с официального одобрения Санкт-Петербурга, в военную кампанию привлек в состав русской армии значительные силы иррегулярных формирований, состоящих на добровольных началах из воинов народов Кавказа. Они составили 74 конных и 66 пеших сотен самой различной численности. Всего набиралось свыше 12 тысяч охотников: азербайджанцев, грузин, армян, осетин, курдов, дагестанцев, кабардинцев, ингушей...
«Правильная» осада Карса началась после расположения войск осадным лагерем у Чифтлискея. Муравьев предложил неприятельскому гарнизону сдаться на почетных условиях. Турки ответили отказом, решив защищаться до последней крайности, надеясь на скорую выручку. Впрочем, другого ответа от них и не ожидалось.
Вначале русские предприняли несколько попыток выманить османов для боя за линию крепостных укреплений. Однако действия кавалерийских разъездов, «задиравших» турок, оказались малоуспешными. После нескольких конных незначительных схваток боевые действия сторон прекратились — вражеская конница перестала выходить из городских ворот.
Осада продолжалась. Кавказскому командованию стало известно, что в крепости собрали все запасы провианта и складировали их в трех мечетях под охраной сильных и надежных караулов. Мушир Вассиф-паша считал такой способ хранения продовольствия в его малодисциплинированном войске наиболее надежным.
Пока Карский гарнизон проедал свои запасы, русский осадный лагерь обустраивался. Особой нужды в провианте он не испытывал. Каждодневная задача виделась в том, чтобы не допускать к осажденным любой помощи извне.
Шли дни, блокада длилась уже около четырех месяцев. Осажденный гарнизон теперь таял с каждым днем. Турки постоянно гибли в стычках со сторожевыми дозорами противника. Все больше и больше аскеров — солдат султанской армии — бежало из крепости: голодных, оборванных, злых на действия своего паши. Часть беглецов удачно разбредалась по окрестным горным деревням, часть попадала в плен. Там их на удивление кормили и обращались с ними «ласково».
Беглецы и торговцы из Карса давали русскому командованию самую достоверную информацию о том, что творилось за крепостными стенами. Стало известно, что из трех больших мечетей, превращенных в склады провианта, две уже совершенно пусты. Теперь продовольствие расходовалось из последней мечети, которую охранял усиленный караул.
Считалось, что, при минимальной выдаче, провианта могло хватить гарнизону еще месяца на два, да и то с большой натяжкой. Гарнизон сократился на треть: к дезертирам, погибшим добавились умершие от болезней.
Больше всего страдала турецкая кавалерия, фуража для которой уже не было. Изнуренных голодом лошадей пристреливали на мясо. Часть кавалеристов обратили в пехотинцев, людей менее привилегированных. Такое решение мушира вызвало открытый ропот среди недавних конников.
Тогда Вассиф-паша решил выпустить из крепости оставшуюся в строю кавалерию числом в 2500 всадников. Мушир приказал им любой ценой прорваться в Эрзерум и действовать оттуда на коммуникациях противника под командованием корпусного командира Вели-паши.
Было решено устроить засаду по дороге на Эрзерум из драгун. В ту ночь сторожевые пикеты русских позволили беглецам уйти подальше от крепости. Теперь в ходе боя турецкая конница не могла спастись бегством обратно в Карc.
Ночной кавалерийский бой произошел вне видимости и слышимости с крепостных стен. Отряд из двух драгунских эскадронов под командованием майора Кишинского успешно справился с поставленной задачей. В кровопролитной сече в плен к русским попало только четыре сотни рядовых и тринадцать офицеров врага. Остальные были порублены. Тех турок, кто сумел вырваться из засады, переловили сторожевые разъезды по пути их бегства к Эрзеруму.
Мушир Вассиф-паша узнал об участи своей конницы. Ему сообщили в ту же ночь: несколько турок в начале боя сумели вернуться в крепость. Теперь ее гарнизон остался без многочисленной еще совсем недавно кавалерии.
...В горах стала наступать осень. Из Стамбула попытались подать помощь осажденной крепости, чтобы изменить ход войны на Кавказе. Но поскольку достаточных сил в Эрзеруме не набиралось, было решено нанести по Отдельному Кавказскому корпусу удар с другой стороны.
Черное море находилось в руках соединенного флота Британии и Франции, поэтому по нему можно было совершенно беспрепятственно осуществлять любые перевозки. В Сухуми был высажен 50-тысячный корпус Омер-паши, который стал действовать в направлении Кутаиса. Но турки не смогли сбить немногочисленных русских войск и дальше Абхазии никуда не продвинулись. Осторожный Омер-паша побоялся «далеко» заходить в Грузию и потому не смог повлиять на судьбу Карса.
Падение Севастополя отразилось на настроении кавказских войск у осажденного Карса. Генерал от инфантерии Н.Н. Муравьев стал получать также тревожные известия не только из Абхазии. В Батуме турки стали готовиться к походам на Гурию и Ахалцыхскую крепость. Усиленно пополнялся новобранцами эрзерумский гарнизон. В самом Карее турки заметно воспрянули духом.
Муравьев, мучительно переживавший севастопольское поражение, понял, что откладывать штурм вражеской крепости больше нельзя. Но он понимал и другое: соотношение сил еще не гарантировало верность успеха приступа.
Атака крепости была назначена военным советом на 17 сентября 1855 года. Штурм намечалось одновременно вести против укреплений Шарохских и Чакмакских высот, которые господствовали над городом и его цитаделью. Высказывалась надежда, что с взятием высот падет и сама турецкая крепость.
Было решено нанести отвлекающий удар по позициям неприятеля на правом берегу Каре-чая. В этом случае резервы турок сковывались, и они не могли в своем большинстве принять участие в борьбе за шарохские высоты.
Задача виделась трудной. На крутых Шарохских высотах оборону держало девять отборных батальонов гарнизонных войск: гвардейский, шесть арабистанских и два спешенной кавалерии. Всего до 4 тысяч человек при 38 орудиях.
Основная масса осажденных находилась в укреплениях правого берега Каре-чая и за оградой собственно крепости. На левобережье реки оборонялось пять с половиной пехотных батальонов (таборов). Огневую поддержку им обеспечивали 53 орудия.
Приготовления к штурму были проделаны за два дня и завершены в ночь перед атакой крепости. Все осадные войска, назначенные для участия в приступе, согласно диспозиции, делились на четыре штурмовые колонны.
Первая колонна генерал-лейтенанта Ковалевского имела в своем составе 2850 штыков, 1440 шашек, 16 полевых орудий и 2 ракетных станка.
Второй атакующей колонной из 5800 штыков, 4 сотен кавалеристов при 20 артиллерийских орудиях начальствовал генерал-майор Майдель.
Третья штурмовая колонна генерал-майора Нирода насчитывала в своих рядах 1350 штыков, 1800 шашек и 16 полевых орудий.
Четвертая колонна в количестве 4700 штыков, 5 сотен кавалерии и 22 орудий составляла общий резерв штурмующих войск. Он был готов оказать поддержку атакующим в любом месте. Командовал колонной опытный артиллерийский начальник генерал-лейтенант Бриммер.
