Алекс Бухнер - Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944
Около 11.30 утра русская пехота пошла в атаку на широком фронте при сильной огневой поддержке. Основной удар наносился по населенному пункту. Наш правый фланг уже подался назад. Сражались все, до последнего человека. В селе кипела ожесточенная рукопашная. Через какое-то время неприятель овладел селом и оказался в 300 метрах от трассы движения наших частей. Наши солдаты с боем начали отходить, но через некоторое время им удалось овладеть ситуацией и остановить наступающих русских. После краткого отдыха наши части пошли в контратаку. В решающий момент на помощь им пришли остатки 17-го гренадерского полка, которые тоже ринулись в бой. Враг дрогнул, село снова перешло в наши руки. Его удалось удерживать вплоть до подхода передовых частей 267-й дивизии. Решающий вклад в успех контратаки принадлежит двум самоходным орудиям 178-го истребительно-противотанкового батальона. Около 21.00 сражавшиеся подразделения 78-й штурмовой дивизии снова воссоединились с основными ее частями.
В расположении дивизии состоялось совещание комсостава, на котором обсуждалось сложившееся положение. Остатки примерно 12 германских дивизий и отдельные части и подразделения армии и корпуса оказались в тесном и сжимающемся котле диаметром от 12 до 13 километров. Трасса возможного отхода на запад была перекрыта крупными силами неприятеля. Повторять попытку прорыва с боем после понесенных крупных потерь было бесперспективно. Немногие еще боеспособные солдаты различных частей удерживали тонкую линию обороны по периметру котла. Большинство раненых, а также повозки и лошади концентрировались в центре котла, укрытые от взора вражеских летчиков. Там же находились и все штабы дивизий. Вследствие безвыходности положения в них царила глухая безнадежность. Боеспособность войск из-за отсутствия продовольствия, предельной измотанности и непрерывных сражений была весьма низкой. Повторяющиеся прорывы из одного котла для того, чтобы тут же оказаться в следующем, подавляюще действовали на моральный дух солдат. Перед всеми стоял страшный вопрос — как теперь быть? С быстротой молнии разнеслась весть, что, несмотря на все мужество и отвагу личного состава, невозможно расчистить себе путь для дальнейшего отхода. В этих обстоятельствах, с учетом ситуации и расположения неприятеля, продолжение отступления становилось возможным только при условии оставления всех транспортных средств и образования из всех еще сохраняющихся подразделений небольших боевых групп, которым следовало прорываться самостоятельно.
Итак, было приказано, в ночь с 5 на 6 июля, начиная с 23.00, разделившись на отдельные боевые группы, начать, воспользовавшись внезапностью, прорыв из котла. Цель прорыва — достичь вновь образовавшейся линии фронта германских войск в районе города Барановичи. Однако в тот момент, когда остатки дивизии готовились к последней схватке, никто из немцев в котле не знал, что русские уже три дня как заняли Минск, пять дней тому назад овладели Слуцком, а в этот момент в 30 километрах восточнее Барановичей ведут сражение с остатками 9-й армии[96].
Вечером 5 июня внезапно появившаяся полевая кухня в первый и последний раз за последнее время раздала горячую еду личному составу одного из полков 78-й штурмовой дивизии.
Последние приготовления к прорыву велись с решимостью отчаяния. Все лишнее оставлялось. Раненые и больные были собраны в центре котла. Их предстояло передать русским.
Ровно в 23.00 начался прорыв. Некоторые подразделения затянули «Песнь немцев»[97]. Образ этой ночи остался в памяти выживших незабываемым. Горящие села, артиллерийский и ружейно-пулеметный огонь, глухие разрывы снарядов смешивались с громовым «Ура!» и песней идущих на прорыв частей. Ошеломленный враг попытался было отбить натиск, но был опрокинут и смят. Прорыв удался...
К рассвету полоса вражеского окружения осталась далеко позади. Но разбитые русские заслоны на удивление быстро оправились от удара. На усиление к ним подошли новые механизированные части. Там, где прорвавшиеся германские солдаты двигались крупными группами, они вскоре снова были окружены и попали в новый котел. Единственной возможностью прорваться было только просачивание мелкими группами. О дислокации врага не было никакой ясности. Чтобы просочиться через плотно насыщенные силами неприятеля окрестности, надо было рассчитывать только на изворотливость одиночек. Их маршрут отхода проходил из котла в котел, общая его протяженность составила около 200 километров.
Основная масса личного состава 78-й штурмовой дивизии, как и других дивизий, пропала без вести. Пропал без вести и ее командир, генерал-лейтенант Траут...»
Натиск на позиции 9-й армии
Ситуация там ничем не отличалась от той, что сложилась на фронте 3-й танковой армии и 4-й армии. Советское командование распространило свое массированное наступление, начатое 24 июня, далее к югу, захватив и фронт этой армии.
Все разведки боем и пробные атаки, проведенные русскими 23 июня, еще были отбиты. А дальше все развивалось точно так же, как и под Витебском, Оршей и Могилевом, разве что сокрушительный огонь неприятеля обрушился в основном на левый фланг армии, на участок XXXV корпуса под Рогачевом еще ночью, в 2.30. В течение трех четвертей часа с грохотом и воем снаряды всех калибров обрушивались на траншеи, опорные пункты, узлы сопротивления, артиллерийские позиции, командные пункты. Вряд ли можно было найти квадратный метр земли, на котором бы не разорвался снаряд. Пехотинцы в своих окопах не могли поднять головы, артиллеристы в укрытиях не спешили к своим орудиям. Все телефонные линии были перебиты осколками, радиостанции вышли из строя — всякая связь была потеряна. Затем неприятель перенес артиллерийский огонь дальше в наш тыл. С рассветом волны штурмовиков и бомбардировщиков начали обрабатывать наш еще дымящийся передний край. А затем двинулась неприятельская пехота и танки — две армии 1-го Белорусского фронта пошли в наступление на две германские дивизии. (Всего на Бобруйском направлении на заблаговременно подготовленных, глубокоэшелонированных позициях оборонялись 10 дивизий 9-й армии и 2 дивизии 4-й армии. На направлениях главного удара советских войск, в данном случае к востоку от города, оборонялась, естественно, лишь часть группировки немецких войск. — Ред.)
Уцелевшие после этого огневого налета германские солдаты не верили своим глазам, поскольку, как они считали, перед их фронтом в качестве естественных препятствий имеются по крайней мере река Друть и болота. Однако не только русская пехота перебралась через реку по многочисленным переправам, но через Друть переправились по наведенным подводным мостам и танки, которые теперь медленно двигались через болотные топи по проложенным гатям.
Начался ближний бой с медленно двигающимися вперед с криками «Ура!» красноармейцами — первые атаки врага еще удавалось отражать, однако вторая волна пехоты уже захлестнула германскую передовую. Пришедшие в себя германские солдаты яростно отбивали удары наступающих. В качестве примера здесь можно назвать третий батальон 446-го гренадерского полка (134-я дивизия), который один за первую половину дня смог уничтожить тридцать советских танков. Много танков подбили и другие германские части. Да, то там, то тут на различных участках обороны случались успехи, но на фоне громадного перевеса сил противника этого было ничтожно мало. Русским уже удалось осуществить первые прорывы на участках 134-й и 296-й дивизий, как раз на стыке 4-й и 9-й армий. Крупные силы неприятеля начали скапливаться в лесном районе западнее Друти. Против этого чреватого новым прорывом скопления сил восточнее Бобруйска командование армии задействовало находившуюся в резерве единственную танковую дивизию в составе всей группы армий (20-ю танковую дивизию), которая уже вечером пошла в наступление и добилась первого успеха.
Однако местность восточнее Бобруйска не была единственным основным направлением удара противника на участке армии. Вторым таким пунктом был район к западу от поселка Паричи, где также 24 июня мощная группировка двух советских армий (65-й и 28-й) после артиллерийской подготовки, продолжавшейся с 4.50 до 5.30, пошла в наступление против XXXXI корпуса и осуществила глубокий прорыв на участке 36-й дивизии. Поскольку здесь развитие ситуации представлялось более угрожающим, 20-я танковая дивизия получила приказ о контрударе только в южном направлении. Поэтому эта боеспособная дивизия была развернута на 180 градусов, ей пришлось в ночь на 25 июня проделать марш-бросок на расстояние более чем в 100 километров по ужасным дорогам в расположение XXXXI корпуса. Из-за неизбежных происшествий по пути она подошла в указанный район слишком поздно. Когда наступило утро 25 июня, брешь у Паричей уже достигла ширины в 40 километров. 20-я танковая дивизия, хотя и подбила 60 вражеских танков, все же не могла удержать на этом рубеже неприятеля. К 26 июня русские вышли к линии железной дороги южнее Бобруйска, подтянули дополнительные силы и вместе с приданными им механизированными частями двинулись в наступление широким фронтом на запад и северо-запад. 27 июня их передовые части вышли к Осиповичам. Оттесненный назад XXXXI корпус со своими разбросанными и поредевшими дивизиями должен был с боем восточнее Березины пробиваться на север, чтобы захватить там мосты через Березину у Бобруйска.
