Владимир Шигин - Гангут. Первая победа российского флота
Не теряя времени, по сигналу Сенявина наши корабли открыли огонь.
«Портсмут» при поддержке «Девоншира» сразу же решительно вступил со шведским флагманом в яростную перестрелку, стремясь отрезать его от фрегата и бригантины. Противники «стояли друг против друга от пятого часа и даже до девятого», — гласит хроника. Шведы сопротивлялись отчаянно, целя в рангоут и такелаж наших кораблей, в чем в итоге он преуспел, перебив штаги и сбив марса-реи на «Портсмуте».
— Вот ведь гадство какое! — ругался Сенявин, понимая, что, теряя ход, он из охотника сразу же сам становится добычей.
Видя беспомощное положение русского флагмана, шведские суда немедленно атаковали «Портсмут», стремясь помочь Врангелю оторваться и выйти из боя. Однако положение дел спас Конон Зотов. Храбро подвернув свой «Девоншир», он перенес весь свой огонь на «Вахмейстер». Дистанция была минимальной, и русские ядра находили себе щедрую поживу.
Отогнав шведский флагман от Сенявина, Зотов, искусно маневрируя, погнал неприятельский фрегат прямо под пушки «Портсмута». Поняв намерение друга, Сенявин успел развернуть свой корабль и расстрелял фрегат продольными картечными залпами. После недолгого сопротивления тот выкинул белый флаг. Вслед за фрегатом сдалась Зотову и попавшая под огонь его корабля бригантина
Из шканечного журнала линейного корабля «Девоншир»: «8 часов. Палили с командорского корабля по шведским кораблям и с пушки с ядром. Потом они подняли свои шведские флаги, и палил их комендор по нашем командире и с пушке с ядром, и наш командор для баталии поднял на фор-стенге красной флаг, а на крюйс-стенге — штандарт, и стала баталия. Наш командор Сенявин пошел против шведского командора, а наш капитан Зотов шел против шведского фрегата, а шведской гукор был между командорским и нашим кораблями, и была баталия с 5 часа, и потом перебили у нашего командора грот-марсель-фал, и поворотился наш командор поперек пути шведского гукора… А наш капитан пошел к фрегату на борт, и потом в 8-м часу оной фрегат спустил флаг и вымпел, и послали с нашего корабля на фрегат поручика на шлюпке, и привезли 1 капитана, 2-х поручиков, 1 подпоручика и от солдат прапорщика, и потом послали с нашего корабля на фрегат гардемарина и с ним матрос и солдат, и подняли на фрегате наш русской шаутбенахтской флаг. Потом и гукор сдался. А оной гукор называется “Борнгардус”, а фрегат “Карлускронавапен”… А за комендором шведским пошли в погоню наши корабли “Рафаил”, и “Ягудиил”, и “Уриил”. А в баталию на нашем корабле перебили фардун-грот-штак, фока-топонант, форсель-тали и пробили у нас парусы грот- и фоксели и марсели».
* * *После того как сдалась бригантина, Врангель поначалу хотел было прийти к ней на помощь, но, видя, что что-то изменить уже поздно, попытался вырваться из боя.
Однако и здесь ему не повезло, так как к месту схватки уже подходили «Ягудиил», «Рафаил» и «Наталия».
— Сигнал Деляпу и Шапизо немедля гнать в погоню за шведом и лупить его, пока не запросит пардону! — распорядился Сенявин.
На фалах «Портсмута» взлетели и рассыпались на ветру флаги. «Ягудиил» и «Рафаил» устремились в погоню, в то время как Зотов с кораблем «Девоншир» и шнявой «Наталия» остался подле плененных фрегата и бригантины. Наскоро исправивши повреждения в такелаже, в погоню за шведским флагманом поспешил и Сенявин.
В двенадцатом часу дня преследователи вышли на траверз «Вахмейстера», и сражение возобновилось. Теперь неприятельский корабль атаковал уже «Рафаил», но, имея больший ход, капитан Шапизо не убрал вовремя паруса и проскочил вперед. У шведов снова появился шанс. Но к шведскому флагману уже подходил «Ягудиил». При этом храбрый капитан Деляп сманеврировал столь дерзко, что подошел к шведу вплотную, так что наши матросы начали забрасывать шведов ручными гранатами. Барабанщики уже били «абордажный бой», а матросы, вооружившись тесаками и мушкетами, целовали нательные кресты. Еще минута-другая и начнется рукопашная. Шведская команда также вывалила на палубу и, сгрудившись у борта, готовилась к достойной встрече русских. И тут Деляп обманул противника. В самый последний момент «Ягудиил» отвернул от «Вахмейстера» и произвел по нему залп всем бортом. Наши стреляли картечью! На палубе «Вахмейстера» творилось что-то невообразимое… А тут еще и подошедший «Рафаил» приложил шведский корабль. Упал на шканцах тяжелораненый барон Врангель.
— Снесите командора в лазарет! — распорядился капитан Тролле, известный храбрец. — Мы продолжаем бой!
Вновь загремели пушки, снова полилась кровь…
Только когда к трем часам дня к месту боя подошел «Портсмут» и остальные наши корабли, оставшийся к этому времени без всех мачт, весь в пробоинах, «Вахмейстер» спустил флаг.
Из письма командира «Ягудиила» Джона Деляпа, написанного через день после Эзельского боя: «…44-пушечный корабль (речь идет о «Вахмейстере». — В.Ш.) был атакован капитаном Шапизо за полчаса до того времени, как я мог к нему приблизиться; а когда я подошел к нему на такое близкое расстояние, что мог с марсов своих бросать на его палубу гранаты, капитан Шапизо ушел так ему вперед, что не мог дать по нем ни одного выстрела. Я был так близко к нему, что такелаж мой пострадал до такой степени, что для завладения призом я не мог спустить своей шлюпки так же скоро, как капитан Шапизо, что дало ему право приписывать себе честь завладения призом. После этого я могу сказать, что я срубил куст, а он зайцем убежал. Потеря моя в людях состоит из убитых комиссара, гардемарина, трех матросов и двух солдат и девяти раненых. На корабле капитана Шапизо не было никакой потери в людях, кроме лейтенанта Китера, который был смертельно ранен и того же дня умер…»
Весьма любопытное описание Эзельского сражения оставил любимец Петра I адмирал Федор Соймонов: «Капитаны Деляп и Шипизов, хотя не в малом расстоянии от Сенявина, шведский корабль догнали, и первым, будучи под ветром, Шепизов стрелять начал, а Деляп, будучи в ветре, не палил, и, хотя немало от шведского корабля выстрелов претерпел, однако ж больше трех человек у него не убито. По той же причине, что оной стрелял по мачтам и такелажу Деляпову, уповая по тому ж, что и у Сенявина снасти повредил, чтоб только способному идти ему возможно было. Но, как Деляп к нему подошел, тогда немалой вымысел учинил, а именно, во-первых, приказал своим офицерам и всем своего приказу не слушать, а исполнить всякому свою должность в пушечной стрельбе. Потом закричал в трубу по-англицки и по-русски, чтобы все люди шли наверх для абордажа неприятеля. Тогда шведский капитан-командор, приняв то за истинную (команду), что Деляп хочет для абордажа сцепиться с его кораблем, действительно приказал своим людям оставить пушки, идти для сопротивления абордажу, и, как оные наверх выбрались, тогда с Деляпова корабля по первому его приказу набитыми пушками по ядру и по картечи высалили одним залпом, от которого убито шведов восемьдесят пять человек, от чего шведы в такую конфузию пришли, что того ж моменту флаг спустили. Такою радостью российские офицеры и матросы объяты были, которой больше быть невозможно. И сказывали те, которые притом были, что все люди кричали “Виват!”».
Показания шведского капитан-командора Врангеля об Эзельском сражении: «В 1719 году 24-го мая, между Готско-санде и Дагерорда поутру, увидел я шесть Е.И.В. кораблей и одну шняву… В 5-м часу пустились ко мне их два корабля, на которых были на одном командор Сенявин, а на другом капитан Зотов и бились они со мною 5 склянок… и отрезали от меня фрегат и барк; сколь скоро я того увидел, поднял я все свои парусы, чтоб мне уйти, а часу в 11-м или 12-м дня и другие 4 корабля меня нагнали, из которых на переднем был капитан Шапизо, и он меня атаковал на лювартную сторону, и как мы несколько времени друг с дружкою бились, атаковал меня капитан Деляп на анлей и бакборт сторону, и выпалил по моему кораблю всем лагом в корму, и я тогда стал между двух кораблей: один на лювартную, а другой на анлей сторону, и как мы несколько времени на беспрестанном пушечном бое бились, и капитан Деляп ко мне придвинулся ближе, и хотел абордировать, и я потому послал всех своих людей на верх, чтоб сдержать такой бортный бой, и как он капитан Деляп то увидел, паки немного от меня отворотил и выпалил на меня всем лагом по моему кораблю; и тогда он у меня испортил много такелажа, тако ж и руля, что мне невозможно было корабль свой править, понеже, что оный мой корабль с такой жестокой пальбы со всех сторон весьма поврежден; и как я всех своих людей паки послал на низ к пушкам, увидел я что и другие два корабля задние стали гораздо ко мне приближаться, один на люварт, а другой на анлей, и корабль мой, как выше было объявлено, весь был поврежден от такой непрестанной и долгой пальбы; так я приказал спустить флаг для отдачи своего корабля, и понеже флаг-штак-фалы избиты были и мой флаг на половину флагштока висел, приказал я белый флаг поднять под бизань-рею и покамест что я такой сигнал учинил и приказал людям моим перестать палить из пушек от помянутого капитана Деляпа еще лаг получил, в котором и меня ранили. Что прочее учинено мне неизвестно, понеже что я велел себя принести на низ к лекарю, чтоб перевязать раны мои. А меня взяли на корабль к капитану Шапизо».
