Герберт Бест - Ластоногие пловцы
Но подготовка в Форт-Пирсе принесла-таки свои результаты. Покуда у бойца шевелились руки и ноги, он всегда мог заставить себя сделать еще один шаг, чтобы закрепить еще один заряд взрывчатки, присоединить к детонационному шнуру еще один конец. А потом повторить это снова. И еще. Не механически, в каком-то забытьи, а с умом, возвращаясь, чтобы исправить повреждения, нанесенные огнем противника, экономно расходуя взрывчатку, забирая запасы взрывчатки у тех, кто пал. И все время обгоняя поднимающуюся воду.
Немцы, по-видимому, не собирались ослаблять огонь. Сами они были укрыты за бетоном казематов. Наступающие же оказались на открытой, ничем не защищенной отмели. Огонь с кораблей, находившихся в двух милях от берега, был очень точен, и все же отдельные снаряды, не долетая до цели, падали на отмель. Почему-то не было и связи между высадившимися войсками и кораблями (такая связь наладилась лишь при высадке следующих эшелонов), поэтому передовые отряды не могли «попросить огонька» для подавления вражеских огневых точек.
На одном участке танки, высадившиеся вслед за первым эшелоном, обстреляли собственных солдат. Пехотинцы цеплялись за детонационный шнур, обрывали его. Часто они укрывались за препятствиями, которые подлежали уничтожению. Взмыленным подрывникам приходилось прекращать работу, прогонять солдат да к тому же помогать им оттаскивать раненых на безопасное расстояние.
И все-таки дело двигалось!
Одна команда подрывников, действовавшая на участке «Омаха», 22 минуты спустя после высадки очистила свой участок в 15 метров. Правда, из тринадцати бойцов четверо было убито и столько же ранено. Но и после этого задача их не была еще выполнена. Нужно было обозначить расчищенные проходы. Необходимо было взорвать десантные суда, которые были потоплены артиллерийским огнем противника, чтобы они не мешали подходу других кораблей. Бойцы уже изнемогали от усталости и ран. Вокруг рвались мины и снаряды. Волны прибоя, кипевшие от взрывов, выбрасывали на берег обломки, трупы, умирающих солдат. Но надо было закреплять взрывчатку, надо было продолжать работу.
Одни команды подрывников утонули в море или взлетели на воздух вместе со своим опасным багажом, едва успев высадиться на отмель; другие были уничтожены до единого в то время, когда прикрепляли заряды взрывчатки, третьи не могли взорвать заряды, так как находились в гуще собственной пехоты. Из шестнадцати необходимых для первого эшелона проходов на участке «Омаха» было проделано лишь пять.
На участке «Юта» обстановка сложилась более благоприятно. И то лишь благодаря допущенной ошибке! Если бы отряды первого эшелона высадились на предусмотренный планом участок, они понесли бы такие же потери, как на «Омахе». Но тут и первый и второй эшелоны высадились в двух километрах к юго-востоку от намеченного места. Здесь немцы не ожидали высадки, поэтому выставленные ими препятствия были не столь многочисленны, как на участке «Омаха». Не было там и противопехотных мин. Да и огонь был не такой плотный.
Благодаря чудесному капризу судьбы незапланированная в этом месте высадка произошла в точном соответствии с планом. Хотя подкрепления, состоявшие из групп армейских саперов по двадцати человек в каждой, которые должны были прийти на помощь командам флотских подрывников, запоздали, последние принялись за дело под прикрытием танков и пехоты. Торопясь обогнать приливную волну, подрывники закрепляли заряды на участке протяжением в 50 метров и взрывали препятствия. Нередко они делали это, не дожидаясь помощи саперов.
Согласно заданию, восемь команд должны были расчистить 400 метров отмели. Выполнив задание, они успели расчистить еще один участок протяженностью в 300 метров, прежде чем прилив выгнал их на сушу. Там они окопались, а когда вода спала, снова взялись за дело, расчистив еще больший, чем утром, участок.
Фактические потери на участке «Юта» составили 30 процентов личного состава, на участке «Омаха» — 60. Из-за того что раненым не была своевременно — оказана первая помощь (это объяснялось тяжелыми потерями, которые понес медицинский персонал), а также потому, что раненые тонули, количество погибших было чрезвычайно велико.
Так закончилось первое боевое крещение только что созданных отрядов флотских боевых подрывников. В этой роли они выступали в первый и последний раз. Задачи, возникавшие в ходе войны на Тихом океане, были различны и требовали разнообразного решения. И боевые подрывники превратились в боевых пловцов, получив наименование бойцов команд подводных подрывных работ.
ПОДРЫВНИКИ СТАНОВЯТСЯ ПЛОВЦАМИ
Прежде чем сухопутные боевые подрывники стали водоплавающими, пришлось преодолеть уйму трудностей.
Необходимо было выработать новый принцип проведения операций с участием боевых подрывников. Длинная цепь находившихся в руках японцев хорошо укрепленных островов, разбросанных по Тихому океану, тянулась до самой метрополии. Чтобы взять более или менее крупный остров, необходимо было провести десантную операцию. И если бы при взятии каждого из таких островов команды подрывников несли такие же потери, как на участке «Омаха» или даже «Юта», то едва ли возможно было бы найти и подготовить в достаточном количестве пополнение из добровольцев.
Раз уж немцы не применили ядовитый газ, то вряд ли следовало ожидать, что японцы применят отравляющие вещества. В отличие от немцев, они их вообще никогда не применяли, да и, согласно разведывательным данным, было непохоже, чтобы они готовились к химической войне. Поэтому подрывникам ни к чему было брать с собой лишнюю ношу — противогазы, которые они имели при себе во время нормандской операции.
Огнеупорные комбинезоны, которые надевали боевые подрывники поверх походной формы, казались в ту пору разумной мерой предосторожности. Каждый знал, какую ужасную картину будет представлять собой какое-нибудь суденышко или человек, охваченный морем горящего бензина или нефти, вылившейся из торпедированного танкера. Из уст в уста ходили слухи, будто однажды англичане помешали высадиться немецкому морскому десанту благодаря тому, что вдоль побережья с помощью быстроходных надводных кораблей была поставлена завеса из горящего бензина. Говорили даже, будто бы в госпиталях видели уцелевших немцев, «ужас как обгорелых». История эта оказалась обыкновенной выдумкой, но ведь бывает, что выдумка предвосхищает действительность.
Превратить нормандское побережье в геенну огненную было проще простого. Достаточно было бы поместить небольшие заряды с обыкновенными детонаторами в бочки, наполненные бензином и нефтью. Устроят ли такой фокус японцы? Люди, готовившие операцию, полагали, что нет. И, к облегчению подрывников, тяжелые, громоздкие комбинезоны из огнеупорной ткани были «сняты с вооружения».
Тогдашним боевым подрывникам было еще далеко до современных боевых пловцов — людей, которые прыгают с самолетов, выходят из люков подводных лодок и могут часами плыть под водой, не поднимаясь на поверхность. Внешне подрывники больше всего походили на обыкновенных пехотинцев. Должен был пройти немалый срок, прежде чем они стали плавать хотя бы на поверхности, не говоря уже о том времени, когда они ушли под воду и поистине стали земноводными.
Теперь, когда на каждом пляже шагу не ступишь, чтобы не наткнуться на спортсменов в масках и с трубкой во рту, на обыкновенных ныряльщиков и аквалангистов, нам трудно представить себе, что в ту пору в океане чаще купались, чем плавали. Боевым пловцам пришлось пройти три фазы развития: от сухопутной работы они перешли к использованию шлюпок; затем стали выполнять свою работу вплавь и наконец ушли под воду.
При подготовке боевых пловцов в Форт-Пирсе были применены надувные резиновые лодки. Когда боевые подрывники прыгали в воду с резиновых лодок, они привязывались спасательным концом, поскольку на них была надета походная форма и тяжелые башмаки. Все, что требовалось от курсанта, — это проплыть несколько сотен метров — ровно столько, чтобы продержаться некоторое время на плаву; после этого его втаскивали на борт лодки.
Если не считать профессионалов-ныряльщиков — ловцов кораллов, жемчуга и губок, — разбросанных по разным частям света, да некоторых рыбаков-ныряльщиков, которые живут на Средиземном море и на побережье Калифорнии, настоящих пловцов было мало. Люди, отдаленные предки которых вышли из воды много миллионов лет тому назад, давно перестали считать ее родным домом. У них нет ни плавников, ни жабер, под водой они становятся почти слепыми. В море человек почти так же беспомощен, как рыба на суше.
Поэтому, прежде чем могли появиться боевые пловцы, пришлось искусственным путем исправлять природные недостатки людей.
Нужно было разрешить проблему подводного зрения. Поскольку вода плотнее воздуха, рыба, попав на сушу, оказывается до беспомощности близорукой. Человек же, опустив лицо в воду, становится в такой же степени дальнозорким. В Амазонке, воды которой невероятно мутны, водится интересная рыба. Убегая от приливной воды, она наполовину вылезает из воды. Видимо, у нее двухфокусное зрение. Нижняя половина роговой оболочки глаза позволяет ей видеть под водой так же, как все рыбы. А с помощью верхней половины она, как это ни странно, может видеть в воздухе.
