Юлиан Корбетт - Эскадра адмирала Шпее в бою
Около этого времени Крэдок начал свой поиск к северу, считая вероятным противником лишь "Лейпциг", тогда как на самом деле в 60 милях к северу от залива Arauco сосредоточилась вся германская эскадра. На эскадре Шпее также рассчитывали на встречу только с одним "Glasgow". Подходя к Коронелю, Шпее предполагал выслать для осмотра побережья "Нюрнберг", расположив остальные корабли полукругом в расстоянии 20 миль от гавани.
Такова была обстановка к 14 ч. 30 м. 1 ноября в момент присоединения "Glasgow" к отряду. Ни британский, ни германский адмиралы не подозревали присутствия друг друга, считая, что предстоящая им задача сводится лишь к тому, чтобы отрезать отдельный крейсер противника. Крэдок, идя 10-узловым ходом курсом NWtN, приказал кораблям своей эскадры занять места по линии NOtO от флагманского крейсера на расстоянии 15 миль друг от друга в следующем порядке: "Good Hope", "Monmouth", "Otranto", "Glasgow". Дул свежий зюйд-ост, разводивший крупную волну.
2 часа спустя, в 16 ч. 20 м., когда эскадра еще не закончила своего последнего построения, "Glasgow" заметил справа по носу дым и через несколько минут изменил курс на SO 84 , повернув на него. 5 мин. спустя "Otranto", находившийся от "Glasgow" в 2 милях на WNW, поднял сигнал, что и он видит дым. Еще через четверть часа "Glasgow" понял, что долгожданный момент наступил: у него не оставалось сомнений, чей дым он видит. В 16 ч. 40 м. командир "Glasgow” донес о появлении "Шарнгорста", "Гнейзенау" и одного легкого крейсера, а через 5 мин. окончательно смог определить их курс. Неприятель повернул на него, и "Glasgow", подняв сигнал: "Вижу неприятельские броненосные крейсера, идущие курсом SO”, полным ходом курсом SW 65 пошел на соединение с "Good Норе", который в свою очередь повернул в сторону неприятеля. "Monmouth” и "Otranto" последовали за "Glasgow”. "Canopus", вышедший накануне в 9 ч. с рейда Vallenar, находился все еще далеко – почти в 300 милях к югу, медленно выгребая с угольщиками против большой волны на пути в St. Felix, и не был в состоянии оказать какую-либо помощь.
Нельзя без волнения мысленно представить себе чувства, которые должен был испытать этот способный начальник, оказавшийся, вопреки всем своим представлениям адмиралтейству, в безвыходном положении. Пелена, окутавшая один из самых трагических моментов морской истории Англии, никогда не может быть развеяна. Что пережил погибший адмирал, каковы были его мысли в момент встречи, остается для нас тайной, но не подлежит сомнению, что ни одного мгновения он не колебался.
Когда в 16 ч. 30 м. "Glasgow” обнаружил неприятеля, германские корабли шли вдоль побережья, чтобы занять позицию у Коронеля. Флагманский корабль "Шарнгорст” занимал крайнее внешнее место, "Нюрнберг" – внутреннее, но так как последний перед тем гонялся за каким-то небольшим пароходом, то был еще вне видимости с северной стороны.
"Дрезден", получивший приказание поддерживать связь с "Нюрнбергом", находился в 12 милях позади. Таким образом, эскадра Шпее была в достаточной степени разбросана. Она имела пары только для 14-узлового хода. Увидев британские корабли на SW, Шпее приказал разводить пары во всех котлах и, не ожидая присоединения вызванных легких крейсеров, начал погоню в строе кильватера, быстро доведя ход до 20 узлов и стараясь все время держать противника на 4R справа по носу.
"Ветер был южный,- доносил впоследствии Шпее,- силой до шести баллов, разводивший большую волну, и я должен был стараться, чтобы неприятель своим маневрированием ие поставил меня под ветер. Кроме того, выбранный мной курс помогал мне отрезать противника от нейтрального берега"[* Его данные сходятся с данными рапорта крейсера "Glasgow”. Приведенные в рапортах расстояния, курсы и моменты не отличаются.]
В предвидении намерений адмирала Крэдока германский адмирал, надо думать, не очень далеко ушел от истины. Позволив себе разлучиться с кораблем, присланным адмиралтейством на поддержку, Крэдок тем не менее не выказывал никаких признаков желания уклониться от боя. Вполне вероятно,что, приняв во внимание взаимное положение эскадр и их ход, он считал невозможным отступить на соединение с "Canopus" и был вынужден начать этот бой, пока выгоды освещения были на его стороне. Как уже сказано выше, "Glasgow" по обнаружении противника, который повернул на него, полным ходом шел совместно с "Monmouth" и "Otranto" на соединение к флагману. Это произошло в 16 ч. 47 м., а в 17 час. они были замечены с эскадры Шпее уходящими на запад; курс "Glasgow" был SW 65°. Насколько позволяла помеха немцев, он беспрерывно давал радио о курсах и строе противника. В 17 ч. 10 м. Крэдок приказал поднять пары во всех котлах и сблизиться с "Glasgow", ближайшим к неприятелю. Курс трех наших крейсеров, подходивших к адмиралу, был приблизительно WtS. В 17 ч. 20 м. курс германской эскадры был SW, а около 18 час. с нее заметили "Good Норе". К этому времени адмирал Крэдок построил эскадру в линию кильватера в следующем порядке: "Good Норе", "Monmouth", "Glasgow", "Otranto”. В 17 ч. 47 м. она шла на SO, на перссечку курса неприятеля, находившегося на расстоянии около 12 миль. Ввиду того, что "Otranto" не мог дать больше 15 узлов, адмирал, видя, что этим курсом он не выйдет в желаемое положение, в 17 ч. 55 м. повернул вправо (SO 20°). Однако и этот поворот не приводил к цели, и адмиралу не оставалось ничего другого, как завязать бой на параллельных курсах, для чего он и поднял сигнал : "Курс S (магн.)". Намерения Крэдока не оставляли сомнений, потому что, как только эскадра легла на новый курс, он сделал явную попытку сблизиться с неприятелем. В 18 ч. 04 м., согласно записям штурманского офицера "Glasgow", британская эскадра повернула "все вдруг" на 4R влево с целью сблизиться с неприятелем и принудить его к бою до захода солнца. Этот маневр в случае удачи ставил Шпее в невыгодное положение, так как британская эскадра находилась между солнцем и неприятелем. Германская эскадра ответила на этот маневр поворотом последовательно влево, удерживая расстояние в 90 каб.
Так считали на британской эскадре, но, судя по опубликованной немецкой карте, хотя Шпее и повернул в указанный момент на 3R, сказать определенно, что маневр британского адмирала был им замечен, нельзя, равно как нельзя с уверенностью утверждать, что он думал помешать попытке Крэдока, на самом деле не имевшей места, выйти на ветер и стать между ним и берегом. При этом Шпее оторвался от своей эскадры вперед и теперь вынужден был дожидаться ее.
"Неприятель, – писал адм. Шпее,- был настолько любезен, что не мешал нам в этом" (Частное письмо адмирала Шпее).
Однако, эти слова равносильны тому, что он в этот момент уклонился от боя. Крэдок, видя невозможность сблизиться при помощи предпринятого маневра, минут через 5 повернул обратно и построил свои корабли в кильватерную колонну, идя курсом зюйд. Он не оставлял мысли принудить неприятеля к бою, прекрасно сознавая, что маленький шанс успеха, который он имел, надо использовать, пока на его стороне выгоды освещения.
Обе эскадры шли на юг слегка сходящимися курсами, и в 18 ч. 18 м. Крэдок приказал увеличить ход до 17 узлов и, подняв сигнал "следовать движению адмирала, a "Otranto" иметь самый полный ход", повернул на 1R в сторону неприятеля. Вслед за этим адмирал вызвал "Canopus", показав ему свое место (‹р -37°30’S, A =74°0’W) и сообщив о своем намерении атаковать неприятеля. "Canopus", шедший на север 10-узловым ходом, принял радио и ответил: "Мое место 41° 10’S, А = 76°20’W. Курс NW 10°", т. е. в 250 милях к югу.
К этому времени к германской эскадре присоединился "Дрезден", и адмирал Шпее, ранее ответивший на поворот Крэдока влево соответствующим поворотом также влево, теперь повернул (18 ч. 47 м.) на 1R в сторону своего противника. Крэдок, видя присутствие обоих неприятельских легких крейсеров, уменьшил ход до 16 узлов, по видимому, с целью прикрыть "Otranto", но продолжал требовать от последнего увеличения хода во что бы то ни стало. На это требование "Otranto" мог лишь ответить, что против встречной волны большего хода он развить не может. По мере уменьшения скорости флагманского крейсера он сблизился с "Glasgow" и вышел ему на правую сторону. Видя неизбежность боя , "Otranto" запросил, не следует ли ему держаться вне линии боя, и хотя ответа не получил, но продолжал оставаться с правой стороны "Glasgow" вне дальности артиллерийского огня, так как вполне справедливо считал себя не имеющим боевого значения.
Солнце садилось в штормовых облаках. По описаниям немцев, свинцовые тучи и налетавшие дождевые шквалы затемняли свет наступающих сумерек, однако западная часть горизонта была ясна. Пока солнце не зашло, выгоды освещения оставались на стороне Крэдока, но противник в этих условиях боя принимать не желал. С заходом солнца обстановка совершенно менялась. Германские корабли терялись на восточном темном горизонте, силуэты же наших резко вырисовывались на освещенном западном. Этого и ждал германский адмирал. "Я так маневрировал,- писал он,- чтобы заходящее солнце не мешало мне. Луна еще не была полной, но обещала хорошее освещение позднее ночью. С разных румбов налетали дождевые шквалы". При таких условиях освещения, находясь под ветром у противника и принимая стреляющим бортом сильную волну, на какой успех могли рассчитывать наши сравнительно старые корабли, начавшие кампанию лишь с объявлением войны и не имевшие случая пройти курс стрельб, против германских кораблей, отличных по стрельбе [* "Шарнгорст” и "Гнейзенау" на Дальнем Востоке пользовались репутацией лучших по стрельбе. Последний в 1913 г. взял императорский приз.], имевших преимущество в ходе, вооружении и к тому же превосходивших их числом.
