Владимир Королёв - Босфорская война
У М. Бодье читаем, что казаки «спустились к Замкам Константинополя, которые… Черное море омывает своими волнами; после обычного грабежа и опустошения большого селения рядом с Константинополем они его сожгли, причем пламя было видно из павильонов Сераля». По словам этого современника, в 1624 г. казаки «плавали по Черному морю так смело, что доходили до самых ворот Константинополя, грабили и сжигали красивые дома, которые турки наслаждения ради построили вдоль побережья вблизи Замков и которые часто принимали среди развлечений и удовольствий султанов — правителей государства». Далее М. Бодье замечал, что «казаки посмели появиться в двух лье от Константинополя, у двух крепостей, или замков, находящихся на обоих берегах Босфора, которые и были единственными преградами от их набегов и не дали им пройти дальше».
По-видимому, набег 1624 г. имел в виду хронист Павел Пясецкий, когда писал, что запорожцы, «наконец добравшись даже до константинопольского предместья, нагруженные добычей в виду Константинополя, отошли на своих чайках без ущерба». Возможно, о рассматриваемом набеге говорил и Жан ле Лабурёр де Блеранваль. Упомянув о разгроме казаками Трабзона и Синопа, он замечал, что его «еще больше восхищает их (казаков. — В.К.) смелость, когда они разграбили предместья Константинополя на глазах у города, великого сеньора и двора».
Приведем также сообщения о первом нападении на Босфор 1624 г., исходящие от современников казачьей морской активности, но второй половины XVII в. Казаки, отмечал П. Рикоут (почему-то в разделе о 1626 г.), «действуют с такой скоростью, что их набеги совершаются прежде, чем о них доходят вести. Таким образом они дошли вплоть до Канала Черного моря, сжигая и грабя села и деревенские дома, встречавшиеся на их пути, Бююкдере, Еникёй, Стения были обращены в пепел: два первых на греческом берегу, а последняя на азиатском». Очевидно, автор пользовался материалами посольства Т. Роу, поскольку повторил его ошибку с Истинье[219], но, как увидим позже, привел и оригинальные сведения о набеге 1624 г., касающиеся закрытия Золотого Рога.
Ф. де ла Круа пишет, что днепровские казаки соединили все свои суда и сообща высадили многие десанты на берега Турции. «Большое число городков и селений стало добычей этих пиратов, обративших их в пепел. Они имели дерзость приблизиться на четверть лье к Константинополю и предали огню на глазах жителей этого великого города множество их увеселительных домов». Наконец, у И.-И. Мёллера говорится, что запорожцы прибыли по Черному морю к предместью Константинополя, высадились на берег в Еникёе, опустошили его и подожгли[220].
В целом источники создают впечатление ошеломляющего разгрома казаками обоих берегов почти всего Босфорского пролива от его черноморского устья до замков Румелихисары и Анадолухисары, расположенных перед Стамбулом. Упомянутые Т. Роу четыре английские морские мили, которые отделяли столицу от разграбленной и сожженной местности, составляют 7,4 км, и это расстояние вполне соотносится с расположением Румелихисары приблизительно в 7,5 км по прямой от Топхане[221]. Два лье М. Бо-дье — это 8,9 км, если имелись в виду сухопутные лье, что скорее всего и было, поскольку два морских лье составили бы 11,1 км. Видимо, от двух лье М. Бодье происходят две мили Пьера Шевалье: казаки, по его словам, «несколько раз даже осмеливались подойти на две мили под Константинополь и взять там пленников и добычу»[222].
Но вполне вероятно, что во время набега казачьи суда заходили и гораздо дальше в пролив или, иными словами, ближе к собственно Стамбулу. Иов указывал, что казаки прошли замки, что предполагает продвижение мимо Румелихисары и Анадолухисары, ибо других замков на Босфоре тогда не было. Д. Сагредо (правда, с ошибочным указанием 1626 г.), а за ним и И.Х. фон Энгель утверждали, что казаки высадились в миле от Стамбула[223]и приблизились к нему до четверти мили. Здесь, очевидно, подразумевалось лье, которое переводят и как милю. Поскольку морское лье равно 5,556 км, а сухопутное 4,444 км, высадка должна была произойти ближе к столице, чем расположен Румелихисары, где-то приблизительно в районе Арнавуткёя — Куручешме. Но при этом, конечно, не может быть речи о первой казачьей высадке в проливе: если казаки громили Босфор начиная от Гиерона, то первый раз они должны были высадиться вскоре после захода в пролив.
О дерзком приближении казаков к столице на четверть лье говорит и Ф. де ла Круа. Последнее расстояние составляет всего 1,4 или даже 1,1 км в зависимости от того, какое лье имелось в виду, и это практически уже был район Топхане. Кроме того, перекрытие турками входа в стамбульскую гавань, о чем будет рассказано ниже, могло быть вызвано появлением казачьих судов не только у замков, но и непосредственно перед входом в Золотой Рог.
Разгром босфорских селений был сокрушительным, но по-казачьи стремительным и недолговременным: согласно И.В. Цинкайзену, казаки ограбили «все побережье вверх от Константинополя за несколько часов». В литературе называется и конкретное количество этих часов. «Всеобщая история о мореходстве» утверждает, что казаки «целые шесть часов употребили на разграбление того края, украшенного великолепными и пышными зданиями, куда сам султан иногда приезжал для увеселительной прогулки»[224]. У Я.-Ф. Юзефовича встречаем указание на то, что турки в Стамбуле в течение шести часов не осмеливались подать помощь жителям Еникёя, а М.С. Грушевский пишет, что запорожцы в продолжение тех же шести часов уничтожили «целый ряд роскошных вилл и богатых усадеб» и забрали «массу добычи».
Но обратимся к источникам, которые дают возможность представить, какое конкретно время потратили казаки на разгром Босфора. По Т. Роу получается, что флотилия вошла в пролив около 5 часов утра современного счета времени («приблизительно на рассвете»), а погром был прекращен «не ранее 9 часов утра». Следовательно, казаки действовали на берегу чуть более четырех часов, что, учитывая район разгрома, представляется, пожалуй, слишком коротким сроком даже для стремительных запорожцев и донцов. Может быть, «9 часов» Т. Роу следует пересчитать с лондонского (гринвичского) времени на местное, т.е. прибавить три часа, и тогда получится 12 часов дня? Если это так, то разгром продолжался более семи часов. Последний срок ближе к данным Ф. де Сези, согласно которым казаки находились на суше свыше 10 часов, т.е. приблизительно начиная с нынешних 5 часов утра до 3—4 часов дня современного счета времени. И этого срока было вполне достаточно для рассматриваемого разгрома.
Греческая запись утверждает, что все действия казаков от начала до мнимого поражения заняли время от рассвета до 6-го часа. Здесь используется так называемый «древний» счет, и согласно ему, если бы имелся в виду 6-й час дня, то на казачьи действия приходилось бы примерно 2,5 часа, что невозможно. Остается полагать, что запись говорит о 6-м часе ночи, и тогда получается, что на казачий разгром Босфора, турецкий отпор и якобы поражение казаков автор отводит свыше 18 часов, иными словами, от восхода солнца до ночи.
В ходе набега, сопровождавшегося, по Мустафе Найме, невиданным ожесточением, особенно пострадал более населенный и более богатый европейский берег пролива. Согласно итальянским источникам, приводимым Й. фон Хаммером, опустошению подвергся «правый берег Босфора» — полагаем, что преимущественно. Казакам, как говорят многие указания, досталась богатейшая добыча, в том числе значительное число пленников. Первоочередному разгрому, надо думать, подверглись великолепные дворцы и виллы, т.е., вполне возможно, загородные дома стамбульцев в Сарыере, усадьбы Бююкдере и Истинье, прибрежные дворцы и кёшки у Румелихисары, султанский дворец в Бейкозе, дворцы в Канлыдже и у Анадолухисары. В литературе встречаются утверждения о разрушении казаками военных укреплений на Босфоре, но источники об этом не сообщают[225].
Мы видели, что у современников среди погромленных мест особо выделяется Еникёй, и, очевидно, это селение подверглось особенно ожесточенному и сокрушительному разгрому, сопровождавшемуся сожжением. Там было что грабить, поскольку, как мы уже говорили, в Еникёе находилось много отличных домов, которые принадлежали богатым судовладельцам и капитанам, и это был крупный центр производства припасов для османского флота. Не исключено, что казаки могли выбрать Еникёй и как своеобразную базу, опорный пункт для развертывания своих действий.
Ю. (О.И.) Сенковский, опровергая слова одного из польских авторов о том, что султан глядел из садов (окон) Сераля на подожженные казаками и дымившиеся села[226], утверждал, что казаки разгромили будто бы только один Еникёй и что даже его «из Стамбула из садов Сераля не видно». Отметим здесь известную подмену понятий, поскольку обсуждать надо вопрос о том, мог ли быть виден из Сераля дым от горевших селений, а не сами эти селения. Как явствует из приведенных материалов, Ф. де Сези дважды говорит, что Еникёй располагался «на виду у Сераля» (второй раз:, «Неокорис и другие места»); у М. Бодье пламя горевшего большого селения рядом со Стамбулом было видно из павильонов Сераля; по Ф. де ла Круа, казаки сожгли увеселительные дома на глазах жителей Стамбула. Ранее цитировались заявление Скиндер-паши о том, что еще в 1610-х гг. из окон султана были видны дымы зажженных казаками пожаров, и замечание Ж. де Блеранваля о разграблении казаками столичных предместий на глазах у Стамбула и двора.
