Арсен Мартиросян - Сталин и разведка накануне войны
Но указав на этот факт, Судоплатов, тем не менее, почему-то подчеркнул, «что эти выводы были сделаны не на основе документальных данных о конкретных замыслах противника, а благодаря компетентной ориентировке в военно-экономической и внешнеполитической обстановке»{210}. Трудно сказать, почему ныне покойный ас разведки пришел именно к такому выводу — ведь на самом-то деле имело место и то, и другое. Сталин действительно располагал исключительно обширной, в том числе и разведывательной, информацией, поступавшей к нему не только по каналам официальных советских разведслужб. Да и оценивал он всю информацию именно как политический деятель высшего уровня. И ему уже с середины 20-х гг. было известно и понятно, что неминуемо неизбежная война, которую Запад намерен обрушить на СССР, будет не простой войной. Он прекрасно понимал, что это будет война не за Украину, а война против СССР как красной цивилизации, война на полное уничтожение не столько даже СССР, что и так было понятно, но прежде всего в целях полного уничтожения именно России как главного геополитического конкурента Запада, как станового хребта Великой Державы, носившей тогда гордое название Союз Советских Социалистических Республик. И планируемый супостатами захват Украины всего лишь один из элементов этой войны на уничтожение — ведь на Западе давно сообразили, что если Украина с Россией, то Россия не просто держава — она СУПЕРВЕЛИКАЯ ДЕРЖАВА.
Уничтожение же государства вообще испокон веку планируется и достигается прежде всего захватом столицы государства, на которое планируется совершить нападение. Это абсолютная, еще с седых библейских времен не нуждающаяся в каких бы то ни было доказательствах аксиома.
Исходя из этой аксиомы и элементарно учитывая специфику географии европейской части СССР того времени, а также обладая самыми элементарными знаниями по истории России — хотя бы и понаслышке, — вовсе не требовалось какого-то особого ума или каких-то сверхсекретных разведывательных данных, чтобы уяснить, что главный удар грядущего нападения Германии будет направлен именно на Москву, а, следовательно, этот главный удар придется именно на западное, белорусское направление. Вот что по этому поводу писал в своих мемуарах Маршал Советского Союза М.В. Захаров: «…Испокон веков, еще с наполеоновского наступления на Россию, считалось, что главным направлением для действий противника против нас на западе будет смоленско-московское направление, севернее рек Припять и Сан. Так оно оценивалось и в записках Генерального штаба за подписью Б.М. Шапошникова»{211}. Добавим, что именно с такой оценкой прогнозируемых наиболее вероятных действий гитлеровского командования и были утверждены Сталиным и Молотовым «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил СССР на западе и на востоке на 1940 и 1941 гг.».
А когда впервые появились печатные утверждения П.К. Жукова о том, что-де это именно Сталин виноват в том, что украинское направление посчитали направлением главного удара вермахта, то ближайший соратник Сталина, который знал практически всю кухню предвоенных приготовлений по отражению грядущей агрессии Германии, Вячеслав Михайлович Молотов, в многочисленных беседах под запись на диктофон с писателем Ф. Чуевым прямо заявил: «…То, что пишут о Сталине, — самая большая ложь за последнее время. Жуков упрекает Сталина, — говорит Молотов. — Я не думаю, чтобы Сталин считал так, как Жуков пишет, что главное направление будто бы на Украину. Я этого не думаю. И не думаю, чтобы ссылка на Сталина у Жукова была правильная. Я ведь не меньше Жукова знал о том, что Сталин говорит, а об этом я не помню. Я этого не помню. Я это не могу подтвердить. А факты говорят о том, что немцы шли, действительно, прежде всего на Москву. Они споткнулись около Смоленска и, хочешь не хочешь, пришлось поворачивать на Украину… Главное — Москва, а не Украина, но Сталин при этом, конечно, считался и с тем, чтобы не дать им возможности толкнуться к Донбассу и к Днепропетровску… Поэтому тем более на Жукова надо осторожно ссылаться… 14.01.1975, 04.10.1985»{212}.
В то же время нет и быть не может спора по вопросу о том, что Украина действительно представляла собой лакомый кусок для нацистских супостатов. Тем не менее Украина изначально все-таки не являлась направлением главного удара. И вовсе не потому, что это выяснилось лишь после 22 июня 1941 г. Слово «изначально» использовано не случайно, а осознанно и специально. По ставшими ныне доступными документам дезинформационного прикрытия еще только начавшейся разработки будущего плана «Вариант Барбаросса» видно, что немцы с самого начала преследовали цель сформировать у советского командования ложное впечатление о том, что главный удар будет наноситься на юго-восточном (для СССР юго-западном) направлении, то есть на Украинском направлении. Об этом и свидетельствует содержание п. 2 указания штаба ОКВ абверу еще от 6 сентября 1940 г. о мероприятиях по дезинформационному прикрытию подготовки к нападению. Вот содержание текста этого указания:
«Указание штаба оперативного руководства ОКВ руководству абвера о мероприятиях по дезинформации советского военного командования
6 сентября 1940 г.
В ближайшие недели концентрация войск на востоке значительно увеличится. К концу октября необходимо добиться положения, указанного на прилагаемой карте. Из этих наших перегруппировок у России ни в коем случае не должно сложиться впечатление, что мы подготавливаем наступление на восток. В то же время Россия должна понять, что в Генерал-Губернаторстве (оккупированная гитлеровцами часть Польши. — A.M.), в восточных провинциях и в протекторате находятся сильные и боеспособные немецкие войска, и сделать из этого вывод, что мы готовы в любой момент и достаточно мощными силами защитить наши интересы на Балканах против русского вмешательства. Для работы собственной разведки, как и для возможных ответов на запросы русской разведки, следует руководствоваться следующими основными принципиальными положениями.
1. Маскировать общую численность немецких войск на востоке по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, происходящей в этом районе. Передвижение войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием и т.п.
2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы Генерал-Губернаторства (то есть оккупированной гитлеровцами части Польши. — A.M.), в протекторат и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика.
3. Преувеличивать состояние и уровень вооружения соединений, особенно танковых дивизий.
4. Распространять соответствующим образом подобранные сведения для создания впечатления, что после окончания западного похода противовоздушная оборона на востоке серьезно усилилась за счет трофейной французской техники.
5. Работы по улучшению сети шоссейных и железных дорог и аэродромов объяснять необходимостью развития вновь завоеванных восточных областей, ссылаясь при этом на то, что они ведутся нормальными темпами и служат главным образом экономическим целям.
В какой мере отдельные подлинные данные, например, о нумерации полков, численности гарнизонов и т.п. могут быть переданы абверу для использования их в контрразведывательных целях, решает Главное командование сухопутных войск.
За начальника штаба Верховного главнокомандования Йодль»{213}.
В связи с этим указанием абверу необходимо отметить, что пока, увы, нет оснований с абсолютной уверенностью утверждать, что советская военная и внешнеполитическая разведки, пускай и не сразу, но узнали об этом указании, однако есть все основания для того, чтобы прямо указать следующее. Во-первых, любая разведка, тем более в ожесточенном противоборстве с разведкой и контрразведкой наиболее вероятного противника, априори исходит из возможности продвижения противником дезинформации. Особенно в угрожаемый период. Так что упорно, даже маниакально уперто продвигавшаяся супостатами информация о том, что-де они идут только на Украину, уже обязана была насторожить.
Во-вторых, в абвере у советских разведывательных служб была хорошо информированная агентура. По крайней мере, на основании открытых источников можно смело утверждать, что агентурными позициями в абвере располагали и ГРУ, и НКВД/НКГБ СССР. Это завербованный еще во второй половине 30-х гг. нелегальной резидентурой ГРУ в Варшаве капитан абвера К., числившийся под псевдонимом 18-й{214}. Это и подполковник абвера Ганс Тило Шмидт, числившийся в 1941 г. за разведкой НКВД/НКГБ СССР. С ним работали нелегалы во Франции, замыкавшиеся на выдающегося советского разведчика Л. Василевского (НКВД/НКГБ). Шмидт был ответственным работником шифровальной службы абвера. От него поступали важные материалы. Причем далеко не всегда связанные только с дешифрованием. Многое он узнавал от своего брата Рудольфа, который в 1936 г. был произведен в генералы и часто делился с Гансом секретной информацией о планах перевооружения Германии, планах агрессий, о новых разработках в области стратегии и тактики. Правда, Шмидт работал также и на французскую, и британскую разведки, однако это не мешало, поскольку об этом было известно, а наоборот, позволило расширить горизонт разведывательных знаний о деятельности, в частности, британской разведки. Так, работа со Шмидтом позволила установить, что англичане регулярно перехватывают и расшифровывают немецкие радиограммы. Соответственно целенаправленно была сориентирована лондонская резидентура НКГБ{215}.
