Рафаил Мельников - Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925)
5 ноября.
За все время только четыре месяца, что мы не держали адмиральского флага, и только за то время и удалось немного отдохнуть и привести некоторые за пущенные сутолокой дела в порядок. Все надеюсь — “вот теперь третий год пошел, что я уехал из дома”) что в декабре меня спишут или командиром тут же пошлют обратно в Россию. Завтра утром рано снимаемся с якоря из Фузана и письмо это думаю отправить с оказией на лодке “Отважный” в Нагасаки. Сами мы раньше конца ноября вряд ли попадем туда.
13 ноября. Лонг-Рич.
После Фузана мы путешествовали по разным местам, но все таким неважным, что об них до поры до времени и говорить не стоит. Важными эти места могут быть только в том случае, если мы их возьмем, и тогда они представят великолепные стратегические пункты и прекрасные якорные стоянки для флота, а покуда, кроме корейских деревень, в них ничего нет.
18 ноября. Чемульпо.
На лодке “Отважный”, которую с дороги посылали в Нагасаки, привезли мне два твоих письма.
6 декабря. Нагасаки.
Все дожидался сегодняшнего дня, думая, что получу какое-нибудь интересное назначение, но не получил никакого, а вместо меня назначили Григоровича (Сергей Иванович, 1855-? ст. офицер “Памяти Азова” в 1897–1899 гг., командир броненосца “Орел” в 1903–1904 г., броненосца “Адмирал Сенявин” в 1904–1905 г. Исключен из службы после Цусимского боя — P.M.). Во всяком случае, это большое свинство. В телеграмме сказано мне дожидаться смены, значит еще два месяца сидеть тут, да два месяца дороги, итого мы увидимся только через 4 месяца.
8 декабря.
С каждым днем становится пребывание на “Азове” все тяжелее и тяжелее. Дубасов все сильнее и сильнее показывает свои когти, недаром он пользуется прозвищем дракона. Самое тяжелое — это то, что он человек мало сведущий в морском практическом деле и иногда из пустяков разводит целую историю. (Дей ствительно, будучи баловнем судьбы и уже в возрасте 25 лет окончив Академию, Ф.В. Дубасов в своей удачливой карьере каким-то образом сумел избежать службы в качестве старшего офицера и всю жизнь на флоте занимал только командные и флагманские должности — P.M.)
11 декабря.
Чем дальше в лес, тем больше дров, так и тут с каждым днем не лично у меня, но вообще становится инцидентов больше и больше. Дубасова со всеми чадами и домочадцами следует за мужем и, конечно, тоже играет некоторую роль.
Надо было сюда в начальники кого-нибудь другого, тем более, что разные вопросы все осложняются и осложняются. Говорят, что если в телеграмме теперь ничего не сказано, на каком основании меня сменять, значит может, чтобы по приезде сюда Григоровича меня тотчас же назначают тут командиром. Конечно, это имеет те хорошие стороны что не надо будет, вернувшись в Россию, ждать у моря погоды и смотреть, как “начнут скакать через тебя опять разные теткины дети”. Но остается и боязнь за то, что при таком сумасшедшем человеке, как теперь Дубасов, возможно испортить себе все разом заработанное, так как еще все- таки не встал так крепко на ноги, чтобы не дорожить отзывом даже его.
18 декабря. Нагасаки.
Сегодня уехал от нас Лейтенант Янов (Алексей Владимирович, 1863-? штурманской класс в 1896 г., служил на крейсерах “Владимир Мономах” в 1894 г. и “Память Азова” в 1894–1897 гг., в 1913 г. генерал-майор флота). Зайдет от меня передать поклон. Я с ним был в хороших отношениях.
1898 г
10 января. Нагасаки.
Отношения мои с Дубасовым стали гораздо хуже, и вследствие этого я все время живу под гнетом какой- нибудь крупной неприятности. Расскажу при свидании, слишком много надо писать, да и настолько это мелко и гадко, что и писать не стоит.
21 января. Нагасаки.
Завтра уходим, зачем и куда писать не буду, так как почте тут доверять нельзя. Эти мерзавцы не стесняются ничем, и раз только являются какие-нибудь натянутости, то желая узнать как можно больше, они пользуются частными письмами, чтобы почерпнуть нужные сведения.
Если меня теперь не назначат никуда на 2-й ранг, то мне это будет, конечно, крайне обидно, но все- таки и то слава Богу, что меня наконец уберут, лишь бы целым уйти от Дубасова — с таким прохвостом мне первый раз пришлось плавать.
Из тех офицеров, с которыми я принял крейсер, остались только два человека, а все остальные это новые. Можешь представить, сколько перемен произошло на крейсере за мое пребывание.
8 февраля. Порт-Артур.
Времени у меня теперь так мало, что буквально часа не могу выбрать для писем. Я теперь почти не убежден, что меня назначат командовать тут и доволен этим, а то уж очень надоело подряд плавать третий год и не видеть вас, мои дорогие. Нельзя требовать от человека вечного напряжения, надо и отдохнуть. Вчера получена телеграмма, что Шейн (Сергей Павлович, 1850–1905, Морская академия в 1884 г., флаг-офицер при управляющем Морским министерством в 1891–1896 гг., ст. офицер “Рюрика” в 1896–1898 гг., морской агент во Франции в 1898–1901 гг., командир крейсера “Светлана” в 1903–1905 гг. — P.M.) сменен на “Рюрике”, а он только второй год старшим офицером, Варнека (Александр Иванович, 1856–1930, Париж, Морская академия в 1882 г., старший офицер мореходной канонерской лодки “Гремящий” в 1896–1898 гг., командир парохода “Пахтусов” в 1898–1903 гг.; начальник Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1902–1903 г. — P.M.) тоже сменили, а он всего 1 год и на 2-й ранг, Волаского (Юлиан Казимирович, 1856-? артиллерийский класс в 1896 г., старший офицер броненосцев “Адмирал Сенявин” в 1894–1897 гг., “Наварин” в 1857–1898 — P.M.) тоже сменили. За мое время тут сменили не одного старшего офицера. Третьего дня меня по секрету предупредил Вирениус, что возможно, я вместо России попаду командиром крейсера “Забияка”, но меня это даже не радует, поскольку мне хочется вернуться домой.
20 февраля. Порт-Артур.
Со сменой я ожидаю много пакостей со стороны Дубасова, ну да пускай он творит, все равно приеду домой, хоть он лопни. Погоды стоят очень неважные, мороз в 7° при сильном ветре делает службу, в особенности с таким мало смыслящим адмиралом, почти что невозможно тяжелою, хорошо, что я ее кончаю.
Май.
Со мной едут капитан 1 ранга Рогуля, капитан 2 ранга Шейн, лейтенант Римский-Корсаков, лейтенант Шадинов и секретарь нашей пакистанской миссии Рожественский. В Порт-Саид мы должны прийти около 3 мая, в Одессу, думаю, попаду числа 14-го или 15-го.{4}
Одно из писем жене капитана 2 ранга Е.А. Трусова отправленное в 1897 г. с Дальнего Востока
Четвертая эскадра перед отплытием
(Из журнала “Новое Время ” от 7 (20) мая 1905 г. {5})В Кронштадте идет спешная работа по снаряжению в плавание на Дальний Восток четвертой эскадры, которая выступит в путь тотчас по окончании этих работ. Во все мелочи этого важнаго дела непосредственно входит его руководитель- главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал А.А. Бирилев.
С площади Петровскаго парка, находящейся рядом с домом главного командира, открывается широкий вид на кронштадтскую Военную гавань, в которой среди массы военных судов выделяется своими крупными контурами эскадренный броненосец “Слава”; он пойдет во главе эскадры. Двухтрубный гигант нетерпеливо выпускает струи дыма, точно он торопится уйти в путь. “Слава” построен по типу броненосцев “Бородино'’. Броненосец стоит в стороне от других военных судов, у пристани. Остальные суда разместились в Средней гавани, прилегающей к гранитной набережной пароходного завода. Тут кипучий центр порта. Набережная завалена листами железа, массивными судовыми котлами. Над всем этим высятся стройные корпуса эскадренного броненосца “Александр II”, трехтрубного крейсера 1-го ранга “Память Азова” и такого же крейсера “Адмирал Корнилов'’.
Броненосец “Император Александр II” двухтрубный, несколько старого типа: крупные орудия смотрят на вас с его носовой части, с башен и с кормы. “Александр II” переделывается теперь согласно требованиям новейшего времени. Надо сказать, что вообще во всех работах по четвертой эскадре широко применяются практические указания японской войны.
Недалеко от броненосца стоить крейсер “Память Азова” — одно из красивейшихъ судов нашего флота. На “Памяти Азова” совершал океанское плавание ныне царствующий государь-император в бытность наследником. Еще подальше виден крейсер “Адмирал Корнилов”. Трудно сказать, судя по его внешности, чтобы это было старое судно, а между тем “Корнилов” построен в 1888 году. Рядом с этими величественными судами в центре портовой сутолоки стоит серенький лилипут, минный крейсер “Абрек”, предназначающийся, в числе других минных крейсеров, в плавание с эскадрой. Вид его скромный, но вся его сила в его технике.
