Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий
На конференции «мирный триумвират» никак не мог решить, на каком варианте польского государства следует остановиться. Получалось либо так, что в новом государстве будут жить миллионы граждан непольского происхождения, либо миллионы поляков останутся вне границ Польши. Победил первый вариант, и это имело для Европы печальные последствия. Много копий было сломано вокруг получения Польшей обещанного Вильсоном участка морского побережья. В первоначальном проекте, подготовленном для конференции комиссией по польскому вопросу, которую возглавлял опытнейший французский дипломат, бывший посол в кайзеровской Германии Жюль Камбон, предусматривалось, что в польский коридор войдет не только участок побережья Балтийского моря, но и единственный портовый город в этом месте — Данциг (современный польский Гданьск). Уже сама идея этого «коридора» вызывала большие опасения за мирное будущее, поскольку новые польские земли разделяли Германию на две части, превращая Восточную Пруссию в эксклав. На опасность такого решения обращали внимание англичане 93. Ллойд Джордж откровенно объяснял лорду Ридделлу, что нельзя «передавать 2 миллиона немцев под власть поляков, которые находятся ниже уровнем в том, что касается опыта и способности к управлению. Мы не хотим создания новых Эльзаса и Лотарингии», — заключал он 94. Еще откровеннее британский премьер высказывался в кругу близких, возвращаясь в свои апартаменты вечером, после длительных дискуссий о границах будущего польского государства. «Д(эвид) категорически против “коридорной” системы, по которой большой кусок Германии, где проживают 3 миллиона немцев (точных подсчетов никто не делал, и эксперты называли разные цифры, обычно в пределах 2-3 миллионов. — И. Т.) отрезается и передается полякам, — записала в дневнике 25 марта мисс Стивенсон. — Д(эвид) считает, что это означает просто еще одну войну. Французы в ярости от того, что он противостоит этой идее» 95. Об этом же постоянно твердили и сами немцы. Князь Лихновский, бывший посол кайзеровской Германии в Лондоне и один из страстных противников развязывания мировой войны, говорил во время мирной конференции, что «Германия не хочет сражаться снова, если только ее не лишат возможности мирно существовать и развиваться. Я имею в виду, — объяснял Лихновский, — если у нее не заберут, например, территории, необходимые ей для восстановления, такие как восточные провинции» 96. Ему вторил и Ульрих фон Брокдорф-Ранцау, германский министр иностранных дел в новом правительстве социалистов: «Сейчас в Германии нет реваншистских настроений, — заявлял он. — Но если Антанта, и особенно Франция, продолжат политику, к которой они склоняются все больше, мысль о реванше возникнет снова и уже никогда не умрет» 97. В Париже впору было прислушаться к этим словам.
Ко всему прочему, население Данцига было на 90 % немецким, и его протесты начались еще во время работы конференции. Правда, сельское население территории, примыкающей к Данцигу, было в целом преобладающе польским, но встречались и районы компактного проживания немцев. В общем, было сразу ясно, что польский коридор рано или поздно станет угрозой европейскому миру, а немцы не захотят жить в польском государстве. Но победила точка зрения Вильсона и Клемансо. Один из американских экспертов, профессор Гарварда Роберт Лорд объяснил логику принятого решения просто — интересы 2 миллионов немцев в Восточной Пруссии, оказавшихся отрезанными от остальной Германии, были несопоставимы с интересами 25 миллионов поляков, которым требовался выход к морю 98. Во время конференции англичане попробовали уменьшить возникшую напряженность и предложили провести в двух местах с преобладающим немецким (Мариенвердер) или польским лютеранским (Алленштейн) населением плебисциты (позже к ним добавился и третий плебисцит в Верхней Силезии), а Данциг сделать вольным городом под эгидой Лиги Наций. Плебисциты подтвердили существовавшие сомнения — немцы и поляки-лютеране не захотели жить в Польше. Но даже без этих районов и без Данцига во вновь созданном польском государстве оказалось миллион немцев, а всего Германия вынуждена была уступить Польше почти 45 тысяч квадратных километров, территорию, в три раза превышавшую аннексированные в 1871 году у Франции Эльзас и Лотарингию 99. Всего же Германия потеряла почти 68 тысяч квадратных километров территории с общим населением 5,5 миллионов человек. Эти земли отошли Польше, Франции, Дании, Литве, Бельгии, Чехословакии, а также вольному городу Данцигу. Французы могли быть довольны. Как в 1871 году бисмарковская Германия поставила цель низвести Францию до уровня второстепенной державы, так в 1919 году французы задумали проделать с Германией то же самое. Собственная история ничему их не научила. Справедливости ради следует сказать, что Польшу, как и другие вновь образованные государства, которым передавались территории со смешанным населением, обязали подписать договора о соблюдении прав нацменьшинств (The Minority Treaties), а Клемансо в специальном послании от лица конференции предупредил нового польского премьер-министра, всемирно известного пианиста Игнация Падеревского, что «будущее Польши в огромной степени зависит от безопасного обладания (переданными ей) территориями» 100. Контроль над соблюдением прав нацменьшинств Союзники собирались возложить на Лигу Наций, но многие эксперты понимали, что все будет зависеть от того, насколько сильной будет эта организация 101.
К концу работы конференции количество европейских государств, недовольных результатами перекройки границ, превышало число тех, кто был ими удовлетворен. Практически все решения, принятые Советами четырех, пяти или десяти на основе принципа «самоопределения наций», несли в себе семена раздора. Одни страны считали, что им досталось далеко не все из того, на что они имели «право» претендовать. Другие, наоборот, были убеждены, что их без всяких на то оснований лишили законно принадлежавших