Роман Пономаренко - Битва за Ковель
Однако через два дня, 26 апреля, была создана новая группа «Липперт». На этот раз в нее были включены штаб, штаб 2-го батальона и 7-я рота 31-го танкового полка, одна рота из 1-го (бронированного) батальона 14-го панцергренадерского полка, одна рога из 1-го (бронированного) батальона 12-го панцергренадерского полка 4-й танковой дивизии, рота 79-го саперного батальона (из состава 4-й танковой дивизии), 507-й тяжелый танковый батальон, 3-я батарея 185-й бригады штурмовых орудий. Эта боевая группа была придана 253-й пехотной дивизии генерал-майора Ханса Юнка и с 27 апреля вела бои против советского плацдарма возле Турийска (юго-западнее Ковеля). С советской стороны здесь действовали 4-я и 41-я стрелковые дивизии 69-й армии, усиленные 1205-м самоходно-артиллерийским полком. О накале боев за Турийск свидетельствуют воспоминания начальника политотдела 1205-го самоходно-артиллерийского полка В.Т. Белых: «Противник с еще большей яростью обрушился на город с запада. Он перепахивал землю бомбовыми ударами с воздуха, накрывал избранный для атаки участок ураганным огнем артиллерии и минометов и, когда там, казалось, не оставалось уже ничего живого, атаковал метр за метром, вгрызаясь в нашу оборону. Обстановка накалялась, становилась все тревожней. И хотя на флангах враг успеха не имел, в центре плацдарма бой шел уже на западной и северной окраинах Турийска — в нескольких сотнях метрах от переправы, соединяющей плацдарм с правым берегом реки»{240}.
Рано утром 30 апреля после сильной артиллерийской подготовки немцы перешли в наступление на участке железной дороги и моста через Турью, в направлении на предместья Турийска. Части 4-й стрелковой дивизии оказали ожесточенное сопротивление, но сдержать наступление группы «Липперт» и пехотинцев 253-й пехотной дивизии не смогли. К 10 утра Турийск был взят немцами. Бои на этом участке шли еще несколько дней, пока фронт не установился по реке Турья. Тем самым боевая задача группы была выполнена.
4 мая был отдан приказ о выводе 5-й танковой дивизии с фронта, 5 мая с передовой была отведена группа «Липперт», а 7 мая начался вывод остальных частей дивизии с фронта под Ковелем{241}.
Таким образом, ценой упорных боев до конца апреля 1944 года немецким войскам удалось отодвинуть линию фронта на 10 километров от Ковеля{242}. После этого линия фронта в районе Ковеля являла собой выгнутую к востоку дугу, так что потенциальный маневр Красной армии на окружение города напрашивался сам собой. Однако обе стороны были измотаны боями и не имели сил для дальнейших активных действий. К тому же советское командование на данном этапе отказалось от дальнейших попыток захвата Ковеля, сосредоточившись на более важных задачах — подготовке нового наступления, масштабного и устрашающего. Соединения 1-го Белорусского фронта перешли к обороне, ограничившись усилением и укреплением своих позиций. На поле битвы, наконец, наступило затишье, а обе стороны начали подготовку к грядущим сражениям. Уже менее чем через два месяца стремительный ураган, поднятый советской наступательной операцией «Багратион», сметет группу армий «Центр» и приведет к занятию Ковеля войсками Красной армии.
Часть 5.
РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ АНАЛИЗ СРАЖЕНИЯ
Как заметил Курт Типпельскирх, удерживание такого важного железнодорожного узла, как Ковель, «было в этом случае, пожалуй, оправдано»{243}. Вермахту было важно удерживать город на стыке двух групп армий, являвшийся еще к тому же единственным значимым транспортным центром в этом болотистом регионе. Комбинация из весенней распутицы, осложнившей для Красной армии выдвижение резервов и снабжение войск, и быстрой реакции немецкого командования на возникшую угрозу привела к победе немцев в этом сражении. Германия продолжала удерживать за собой район Полесья, не пустив Красную армию к польской границе.
Как только Ковель удалось деблокировать, немецкое командование начало планировать развитие дальнейших наступательных операций, чтобы совместными усилиями 4-й танковой и 2-й армий оттеснить советские войска развернутые севернее и южнее Ковеля далее на восток, чтобы сократить фланги обеих групп армий («Центр» и «Северная Украина»[60]) и установить между ними прочную связь. Однако группа армий «Северная Украина» не располагала необходимыми силами для наступательных операций, а силами одной 2-й армии выполнить такую задачу было невозможно.
Тем не менее успешный тактический результат все же был достигнут. Как мы увидели, немцы добились победы крайне слабыми силами, при этом сама задача была выполнена за две недели. 42-й армейский корпус заложил основы успешной деблокады Ковеля, довольно-таки серьезно измотав войска 47-й армии. При этом корпус генерала пехоты Маттенклотта был очень слабый — потрепанная пехотная дивизия и слабая боевая группа, поддержанные дивизионом штурмовых орудий. Боевая численность пехотных полков 131-й пехотной дивизии и боевой группы «Викинг» едва ли достигала несколько сотен бойцов. К тому же корпус наступал на узком участке, имея не прикрытые фланги и поэтому рискуя получить фланговый удар и самому оказаться в окружении. Несмотря на это, свою боевую задачу корпус по мере сил выполнял, а войска 47-й армии так и не сумели нанести ему мощного удара во фланг и отрезать его. 131-я пехотная дивизия хорошо проявила себя в этом сражении, показав, что даже на этом этапе войны пехотные дивизии вермахта все еще представляют из себя серьезную силу.
Однако сил самостоятельно решить задачу 42-й армейский корпус не имел, этим и было обусловлено привлечение немецким командованием дополнительных войск для удара на Ковель, в лице 56-го танкового корпуса. Стоит особо подчеркнуть, что вся деблокирующая группировка, несмотря на громкое наличие в ней на бумаге трех танковых дивизий, была крайне слаба, все ее войска уже давно находились в боях, и боеспособность их колебалась от средней до низкой. Однако и этих сил в итоге хватило для нанесения решающего удара. При этом, основную тяжесть прорыва на себе фактически вынесла 4-я танковая дивизия, которую еще непосредственно до начала решающего наступления 4 апреля немецкое командование оценивало как небоеспособную. Во многом это была заслуга харизматичного командира дивизии фон Заукена, не стесняющегося проявлять инициативу в зависимости от личной оценки обстановки, и его боевых командиров, таких как Хофман и Шульц-Меркель. В этом плане сражение за Ковель стало очередной иллюстрацией силы немецких танковых войск даже на этом этапе войны. Даже сильно ослабленные потерями и недоукомплектованием «Панцерваффе» вермахта и войск СС продолжали являть собой довольно значительную мощь, оказывая наступающей Красной армии достойное сопротивление. Не зря степень подготовки немецких танкистов всю войну держалась на сравнительно высоком уровне. Как справедливо заметил известный американский военный историк С. Митчем «Третий рейх смог продолжать войну на Восточном фронте только благодаря тому, что в качественном отношении немецкие экипажи намного превосходили своих советских противников»{244}.
Заметную роль в прорыве советской блокады Ковеля сыграла боевая группа 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Имеющая некомплект личного состава, без тяжелого вооружения и с нехваткой стрелкового оружия и снаряжения, эсэсовская боевая группа сделала максимум возможного в той ситуации и в тех условиях. Не случайно, что в этой связи один из создателей войск СС П. Хауссер заявил, что «для «Викинга» Черкассы и Ковель стали великими страницами воинской славы»{245}.
При этом стоит в очередной раз обратить внимание на некоторые ключевые моменты участия «Викинга» в этом сражении и охарактеризовать действия отдельных частей. Прежде всего, следует снова подчеркнуть, что части эсэсовской боевой группы практически все время действовали в подчинении различных армейских частей, начиная 131-й пехотной дивизией и заканчивая 4-й танковой. Во многом это объяснялось тем, что армейские части действовали подивизионно, во главе с генералами, в то время как боевой группой командовал офицер в звании штандартенфюрера СС — хочешь не хочешь, но Рихтер должен был подчиняться генералам. Поэтому армейские генералы, и прежде всего фон Заукен, определяли, как и где должны были действовать части «Викинга». Понятно, что в этом случае эсэсовцам отводилась сугубо вспомогательная роль.
Это во многом объясняет, почему танковый ударный кулак группы — укомплектованный «пантерами» 2-й батальон 5-го танкового полка СС практически все время действовал разрозненно, поротно. Причем если сначала раздельное использование танковых рот можно объяснить тем, что они прибывали на фронт по отдельности и сразу же по мере прибытия вводились в бой, то затем, даже когда уже все роты «пантер» оказались на фронте, батальон все равно продолжали применять поротно. Поэтому мощные эсэсовские «пантеры» так и не стали тем тараном, который пробил бы коридор в советской обороне (а ведь такая мысль напрашивается сама собой, как только узнаешь об участии целого батальона «пантер» в этом сражении), хотя свою роль в ее расшатывании они все же сыграли. Совместно танковые роты начали действовать только после деблокирования, но и то не все четыре сразу, а в основном по две.
