Рафаил Мельников - Крейсер «Очаков»
Столь же неопределенными оставались сроки окончания ряда других трубомедницких работ. В мае 1904 г. еще не были готовы приводы к кингстонам и коробкам труб осушения и затопления; осушительные насосы отсутствовали; труб к насосам Стона еще не подводили, да и сами насосы установили лишь в июне. Только еще начинали вести по всему кораблю трубопровод питьевой и забортной воды, устанавливать шпилевую и рулевую паровую машины, прокладывать трубы осушения и затопления в подбашенных отделениях. К июлю стало ясно, что все эти работы исключают возможность проведения осенних испытаний механизмов в море, и Сормовский завод приступил к консервации на зимний период. Одновременно в машинных отделениях устанавливали вентиляционные каналы, покрывали цилиндры изолирующей мастикой типа „лапидит”, завершали установку трапов и поручней, монтировали на своих местах мусорные машинки. [42] В котельных отделениях в сентябре установили фильтры питательной (котельной) воды системы Олюнина, провели к ним трубы из междудонных отсеков, начали чистку и окраску котлов.
После ряда проволочек изготовление и монтаж паропроводов к вспомогательным корабельным механизмам поручили Сормовскому заводу, здраво рассудив, что лучше с этим никто не справится. Но время было упущено. В результате из-за отсутствия паропровода нельзя было начинать испытание уже установленных в котельных отделениях трюмных насосов.
К началу 1905 г. Сормовский завод закончил прокладку труб рабочего пара к установленной еще в сентябре рулевой машине, а прокладку трубы отработавшего пара пришлось задержать из-за продолжавшихся испытаний отсеков наливом воды. По тем же причинам задерживалась проводка труб к носовой динамомашине.
В феврале 1905 г. силами адмиралтейства закончили проводку большей части труб для тушения пожаров в угольных ямах; в носовой и средней кочегарках провели пожарную магистраль; установили электродвигатель брашпиля; установили часть новых динамомашин и электродвигателей водоотливных насосов. По указаниям строителя начали прокладывать электрическую и телефонную сигнализацию, крепить на фундаменте паровую рулевую машину.
В апреле рабочие Сормовского завода продолжали работы по вспомогательным трубопроводам; в мастерских порта заканчивали подвески для вала привода к золотнику рулевой машины с командирского мостика и начали станочную обработку приводных трубчатых валов водоотливных насосов. На 50 % была готова пожарная система; полностью были готовы носовая и средняя динамомашины, кормовую начали монтировать. Продолжалась сборка системы вентиляции машинного отделения и установка труб для измерения уровня воды в междудонном пространстве.
По-прежнему так и не были получены задерживавшиеся Николаевским портом воздухонагнетательные насосы; из-за позднего получения чертежей только еще готовились к проводке переговорных труб с мостиков к рулевой машине, труб вентиляции угольных ям, воздушных труб междудонных пространств и бортовых отсеков.
Однако совсем не начатых работ уже почти не оставалось. Наступал момент, когда можно было сказать, что достроечные работы вступили в завершающую стадию. Произошло это на год позже, чем планировало командование, рассчитывавшее вывести „Очаков” на высочайший смотр флота в 1904 г. Теперь-то мы знаем, что и самому смотру не суждено было состояться. Крутой поворот событий — неудачная война и едва не погубившая царизм первая русская революция — сделали неуместным столь тщательно готовившееся торжество.
§ 22. Под контролем главного командира
Затихла подготовка к высочайшему смотру, но темпы работ на „Очакове не снижались. Н. И. Скрыдлов, назначенный командующим флотом на Тихом океане, считал необходимым срочно усилить его лучшими черноморскими кораблями. На этом он настаивал еще перед отъездом на Дальний Восток. Этот вопрос вновь был поднят им в августе 1904 г. в связи с подготовкой на Балтике 2-й тихоокеанской эскадры. О необходимости включения в ее состав достраивавшегося броненосца „Князь Потемкин-Таврический” еще в мае 1904 г. ходатайствовал командующий эскадры контр-адмирал З. П. Рожественский. Теперь же, из-за опоздания с готовностью эскадры к выходу из Кронштадта и необходимостью нового усиления флота на Дальнем Востоке после интернирования в иностранных портах ряда кораблей порт-артурской эскадры, вопрос об ускорении готовности „Потемкина” и „Очакова” приобретал новую остроту. Достройка этих кораблей в Севастополе и „Кагула” в Николаеве сразу оказалась под неусыпным надзором нового главного командира Черноморского флота вице-адмирала Г. П. Чухнина.
Министерство требовало обеспечить полную боевую готовность „Очакова” к 1 февраля 1905 г. Приказом Чухнина была образована специальная комиссия под председательством капитана над портом контр-адмирала П. П. Феодосьева. В нее вошли строители и командиры „Потемкина” и „Очакова”, главные корабельные инженер, инженер-механик, артиллерист и минер порта, представитель МТК генерал-майор А. Ф. Бринк и представитель Сормовского завода инженер-механик А. В. Майданович.
Комиссия начала с проверки состояния кораблей. Протоколом от 25 сентября отмечалось, что вся артиллерия „Очакова” готова на Обуховском заводе, но так и не прислана из Петербурга; отсутствуют и предметы ее снабжения. Срок сборки башен Металлическим заводом надо сдвинуть с 1 апреля 1905 г. на 1 января того же года. Ускорить требовалось и доставку Ижорским заводом казематной брони, установка которой на крейсере потребует не менее двух недель. Назначенный на 1 января 1905 г. новый срок поставки динамомашин Черноморским заводом следовало сократить до 1 декабря 1904 г. Фирма Густава Листа должна была ускорить переделку водоотливных насосов, Р. Кольбе — закончить монтаж систем водопровода и парового отопления к 1 января. Требование „о скорейшей высылке” лебедок для элеваторов предъявили фирме „Дюфлон”. Ведь с их установкой была связана кропотливая работа по подготовке и креплению соответствующих кронштейнов и шкивов для подъемных тросов. Поспешить фирма должна была и с поставкой заказанных ей прожекторов.
За Сормовским заводом, уже проведшим швартовные испытания главных машин, оставалась лишь заказанная ему в числе дополнительных работ прокладка паропровода к рулевой машине. Эту работу следовало закончить к 1 января.
Гребные суда крейсера: 20-весельный баркас, 14-весельный моторный катер, 12-весельный рабочий катер и 12-весельный легкий катер — строящая их шлюпочная мастерская Севастопольского порта обещала сдать в назначенный срок, но следовало поторопить мастерскую Петербургского порта, строившую для „Очакова” паровой катер.
Установку одного опытного минного аппарата системы лейтенанта И. М. Данильченко можно было провести во время стоянки в доке, необходимой для окраски подводной части крейсера перед ходовыми испытаниями.
Не были еще изготовлены механической мастерской порта 17 трюмных дверей, детали ставней портов 47-мм орудий, дверей элеваторов, пиллерсов под мостик, горловин в помещение лебедок, элеваторных шахт, клинкетов дверей и ряд других. Все эти работы, по мнению комиссии, могли быть выполнены к назначенным срокам лишь при условии соответствующего переноса сроков работ на одновременно ремонтируемых портом кораблях и переброски всех сил на выполнение заказов по „Потемкину” и „Очакову”.
Комиссия подчеркивала, что „для содействия успешности работ” на крейсере необходимо теперь же назначить на него штатных офицеров-специалистов и образовать основную команду из нижних чинов.
Со своей стороны адмирал Г. П. Чухнин, хорошо знакомый с системой казенных заказов, обратил внимание МТК на необходимость передать часть работ мастерских порта частным заводам и непосредственно по его нарядам — без потери времени на вызовы конкурентов и ожидание их ответов. Справедливости ради отметим, что убежденный монархист, преданнейший слуга режима и ярый службист — адмирал пытался как-то преодолеть казенную рутину и бюрократизм, добивался от подчиненных проявления инициативы, внес немало перемен в ход работ на достраивавшихся под его наблюдением кораблях. Чухнин проявил завидные настойчивость и последовательность в принятии и проведении в жизнь ряда решений, направленных на повышение надежности боевой техники и улучшения управления кораблем во время боя.
Именно этой последней формулировкой он обосновывал, несмотря на трудности финансирования во время шедшей войны с Японией, необходимость важных изменений на особенно им опекаемом броненосце „Князь Потемкин-Таврический”. Это относилось, в частности, к улучшению оборудования центрального поста и боевой рубки. Своим приказом он отменил предполагавшееся крепление приборов управления артогнем непосредственно к плитам брони (это привело бы к выводу приборов из строя при первом же попадании снаряда в рубку). Для предотвращения гибельных последствий пожаров он приказал уже установленные в рубке „Потемкина” деревянные ступени и традиционные решетчатые люки заменить медными рифлеными планками. Такая же участь постигла и деревянные решетки, которые на „Очакове” предусматривались для настила продольного переходного мостика с полубака на полуют. Несмотря на готовность уже почти половины решеток, их было приказано заменить „железными листами с отверстиями для облегчения”. Так появился на „Очакове” предложенный главным корабельным инженером (возможно, по опыту мостика на „Варяге”) легкий настил из листов „шахматного железа” толщиной 4,8 мм с ромбовидными отверстиями.
