Александр Бондаренко - Москва на линии фронта
Важное значение имела для Сталина и информация из Лондона от Кима Филби, имевшего доступ к британским правительственным документам. Английская разведка считала, что японцы рассматривают СССР как второстепенное направление.
Разумеется, по понятным причинам далеко не все, что знали тогда в Кремле о военных планах Японии, обнародовано по понятным причинам до сих пор, не все источники информации подлежат раскрытию и спустя семь десятилетий. Например, неизвестно, кого имела в виду резидентура советского Наркомата госбезопасности в Токио, когда 26 июня 1941 года докладывала в Центр: «Источник резидентуры сообщает: “В связи с советско-германской войной внешняя политика Японии будет следующей: Япония сейчас не имеет активных намерений против СССР, как-то: объявить войну и встать на стороне Германии. Хотя неизвестно, как в дальнейшем изменится эта политика, но, по крайней мере, в настоящее время таких намерений нет. Такая политика Японии в данный момент объясняется тем, что Япония не готова воевать с СССР. В последнее время в руководящих кругах Японии много говорят о пересмотре военного союза трех держав в связи с усилением опасения войны с Америкой”».
А в конце ноября 1941 года Сталин уже знал, что корабли под командованием адмирала Нагумо сосредоточились у острова Итуруп и 25 ноября адмирал Ямамото получил приказ из Токио следовать к Гавайским островам и атаковать корабли американских ВМС…
Высшее государственное руководство США тоже вело свою игру, предпочитая не информировать об этом большинство военных чинов. Американскому военному командованию «подсказали» решение заблаговременно вывести из Пёрл-Харбора три авианосца, которым предстояло сыграть в последующем важную роль в американо-японском противоборстве в Тихом океане.
Весть о вероломном нападении японцев внесла решающий перелом в настроения американской общественности, многие представители которой были до этого настроены изоляционистски. Гибель крупных надводных кораблей ВМС США (японцы потопили 4 линейных корабля, серьезно повредили еще 4 линкора и 3 легких крейсера) и смерть более 2400 военнослужащих позволили организовать массированную обработку общественного мнения и всколыхнуть ура-патриотические чувства рядовых американцев, обычно безразличных к происходящему на других континентах.
Но это нисколько не умаляет мастерства советской разведки, «подтолкнувшей» Белый дом к обострению отношений с Японией. Ведь если бы Красная армия не получила «свежие» дивизии из Сибири и Дальнего Востока в решающий момент битвы под Москвой, ее исход мог бы быть и иным. Некоторые фронтовики после войны высказывали даже мысль, что именно сибиряки и дальневосточники, не знавшие горечи поражений первых месяцев, психологически не были надломлены к моменту решающей схватки под Москвой и не чувствовали своей «ущербности» по отношению к вермахту.
Наша справка. Советское руководство решило усилить западные военные округа еще во второй половине апреля 1941 года за счет внутренних военных округов, а также войск с Дальнего Востока и Забайкалья. Уже к 22 июня с Дальневосточного фронта и из Забайкальского военного округа туда прибыли полевое управление 16-й общевойсковой армии, 2 стрелковые, 2 танковые, моторизованная дивизии, а также 2 воздушно-десантные бригады. Всего — свыше 57 тыс. человек, более 670 орудий и минометов, 1070 танков. 29 июня с Дальнего Востока и Забайкалья на советско-германский фронт стали перебрасываться дополнительные соединения (12 стрелковых, 5 танковых и одна моторизованная дивизии) общей численностью свыше 120 тыс. человек. На их вооружении находилось более 2 тыс. орудий и минометов, свыше 2,2 тыс. танков.
Утрата Москвы, вполне возможно, привела бы к вступлению в войну против СССР Японии и, вероятно, Турции. Конечно, США были «заточены» своими финансовыми кругами на войну и не позволили бы Германии и Японии взять верх, но позиции Москвы на переговорах с Вашингтоном и Лондоном о контурах послевоенного мира были бы уже значительно слабее, и Сталину пришлось бы пойти на многие уступки своим западным союзникам.
В заключение надо отметить, что смене вектора японской экспансии на юг способствовала и советская военная разведка. Усилиями журналистов и историков сформировано мнение, что заслуга Рихарда Зорге прежде всего состоит в установлении даты нападения Германии на СССР. Но, как представляется, это не так. Его роль во вскрытии замыслов нацистской Германии в отношении СССР незначительна. Да он и объективно не мог результативно решать эту задачу, находясь за тысячи километров от Берлина. Он передавал информацию, которой с ним делился посол Германии в Токио и военный атташе. Но в Москве не могли не учитывать, что немцы могли использовать свои дипломатические представительства за рубежом (и использовали) для дезинформации Москвы.
Входивший в группу Рихарда Зорге японский журналист Ходзуми Одзаки был вхож в ближайшее окружение премьер-министра Коноэ, склонного прислушиваться к мнению интеллектуалов. При принце сформировался своего рода «мозговой центр», члены которого, в том числе Одзаки, еженедельно за завтраком обсуждали с Коноэ злободневные политические вопросы.
От Одзаки к Зорге поступала очень ценная информация относительно намерений правящих кругов Страны восходящего солнца и расстановки сил в японских верхах. Еще в сентябре 1941-го благодаря Одзаки и Зорге Сталину стало известно, что Япония нападет на СССР, если падет Москва, и что в Токио склоняются к войне с англосаксами (шифротелеграмма от 15 сентября). К сожалению, 14 октября японская контрразведка арестовала Одзаки, а 18 октября — Зорге. Накануне (17-го) император отправил принца Коноэ в отставку.
После войны в руки американских спецслужб попали многие японские секретные документы, и их аналитикам стало ясно, что «общество завтраков» при принце Коноэ сыграло важную роль в решении японских правящих кругов о принятии «южного варианта» — военной операции против американцев и англичан с целью захвата голландской Индонезии, английских Малайи и Сингапура. 2 июля 1941-го неформальное предложение доверенных лиц премьер-министра, в том числе Одзаки, ударить по анлосаксам было одобрено правительством, а затем императором. Разумеется, Зорге сообщил об этом в Центр.
Летом 1951 года, в разгар Корейской войны, «делом Зорге» заинтересовался Конгресс США, и в ходе слушаний было установлено: группа Зорге результативно стремилась перенацелить военные усилия Японии с северо-востока на юг.
Так комплексом мер, в реализации которых были задействованы все советские разведслужбы, Сталину удалось избежать в 1941 году войны на два фронта.
Глава 5.
ДИАЛОГ ИСТОРИКОВ
Александр БОНДАРЕНКО.
«ИСТОРИЯ ВОЙНЫ ЕЩЕ НЕ ОПИСАНА И НЕ ИЗУЧЕНА»
Исторические события нужно не только изучать, но и понимать, ибо в них зачастую проявляется своя внутренняя логика, противоречащая формальной и в корне изменяющая весь ход событий. Осенью 1941-го гитлеровская победа казалась неизбежной: фашисты отпечатали пригласительные билеты на свой парад на Красной площади и даже привезли норвежский гранит для постамента памятника фюреру в Москве. Однако даже в той панике, что охватила нашу столицу в памятные октябрьские дни, многим было ясно, что гитлеровцам здесь не бывать. О природе, логике и философии войны, о составляющих Победы был наш разговор с известнейшим философом, логиком и социологом, писателем и публицистом, участником Великой Отечественной войны Александром Александровичем Зиновьевым (1922–2006).
— Вообще война — это тема, на которую я избегаю говорить… Хотя участвовал я в войне с первого до последнего дня и даже немного дольше. Я видел немцев, вступавших на нашу территорию 22 июня 1941 года, а 11 мая 1945-го у меня был последний боевой вылет — немецкая группировка пыталась уйти к союзникам, а мы ей помешали. Но и они нас обстреливали из винтовок и зенитных пулеметов, меня подбили. Я сел вполне прилично — уже вся территория была наша.
— Не совсем понятно, в каких же войсках вы служили?
— Был танкистом, был летчиком. Начал с истребителя, заканчивал войну в штурмовой авиации. Мое последнее воинское звание — капитан.
— Вы о войне говорите неохотно. Почему?
— Да есть причина… В 1939 году я был арестован как антисталинист. Бежал, был объявлен во всесоюзный розыск — если бы меня нашли, то расстреляли. В 1940 году я буквально скрылся в армии, так что мне приходилось не только воевать, но и скрываться от органов госбезопасности. В этом мне помогали многие люди, и я в свое время дал клятву никогда не называть их имена. Никто же не думал, что советская система рухнет! Но клятва остается клятвой. Так что давайте без лишних подробностей…
— Согласен. Поэтому вопрос предельно лаконичный: как из танкиста вы превратились в летчика?
