Рафаил Мельников - Броненосный крейсер "Баян"(1897-1904)
Только в 16 ч 50 мин пройдя 8 миль, отпустив тралящий караван и миноносцы 2-го отряда, “Цесаревич” занял место головного в колонне 6 броненосцев и следовавших за ними 5 крейсеров во главе с “Баяном”. “Новик” шел концевым. На правом траверзе шли два минных крейсера и 7 миноносцев 1-го отряда.
В 17 ч 50 мин слева от SO показались главные силы японского флота. Эскадра увеличила скорость с 10 до 14 уз, а спустя час В.К. Витгефт, не делая никаких сигналов, лично отдал рулевому “Цесаревича” команду о повороте на обратный курс.
В 19 ч 10 мин по сигналу адмирала “Баян” и его крейсера заняли место впереди броненосцев, но ничем не могли помешать тихому, без единого выстрела, позорному бегству, в которое обратился недавно проводивший молебен о победе командующий.
Несказанное ликование охватило японский флот. Так в тот день ”несколько часов подряд участь войны колебалась до тех пор, пока русский флот вследствие какой-то неизвестной причины повернул обратно в Порт-Артур, не предпринявши решительных действий (“Действие флота”, кн. 2, с. 201). Действительно, против шести русских броненосцев японцы имели только четыре с добавлением четырех броненосных крейсеров (еще четыре ушли для действий против Владивостокского отряда крейсеров). Но в бою броненосцев, чем должен был бы решиться исход встречи, русские имели превосходство в тяжелых 12-дм и 10-дм орудиях (23 против 12). У японцев было больше 8-дм и 6-дм орудий, но они большей частью были рассредоточены на 9 крейсерах, и трудно было ожидать, чтобы их огонь мог быть целиком сконцентрирован на русские броненосцы.
Удовлетворенные тем, что русские добровольно повернули в свою ловушку — Порт-Артур, японцы с расстояния 55 каб. перестали сокращать дистанцию и мирно — без единого выстрела, отошли в сторону. “Баяну” досталась лишь сомнительная честь возглавить строй эскадры при возвращении ее на рейд. По следующему сигналу адмирала в 21 ч 15 мин “Баян” отдал якорь в 18 каб. от входного маяка и, не мешкая, опустил сетевое заграждение. Концевые корабли в это время уже в течение более получаса отбивали атаки неотступно следовавших за эскадрой японских миноносцев.
Судьба снова удивительным образом хранила русский флот — сначала при долгих утренних сборах на внешнем рейде, перед выходом в море корабли как-то миновали набросанные накануне японские минные банки, а затем при возвращении на рейд.
Первым в 21 ч 45 мин на якорь на свое место по диспозиции встал “Баян”, за ним — остальные корабли. Минные атаки японских миноносцев были отбиты. Оказалось, что при другом отпоре миноносцы менее, чем на 12 каб., сближаться не смели. Подорвался на мине, подходя к якорному месту, только броненосец “Севастополь”.
С “Баяна” хорошо видели 4 миноносца, по которым открывали редкий, но действенный огонь. Было выпущено 2 8-дм, 27 6-дм,8 75-мм и 16 47-мм снарядов. Выпустив, по сведениям японцев, 38 торпед (12 было обнаружено на берегу и около кораблей на рейде) в 30 атаках, японцы не достигли ни одного попадания по русской эскадре. Одна из торпед угодила в участвующий в атаке миноносец “Чидори”, но взрыв не оказался гибельным.
Не веря в безрезультатность своих атак, японцы полагали, что потопили по крайней мере один броненосец и два крейсера. Важным итогом той ночи стало крушение упорно культивировавшегося В.К. Витгефтом мифа о крайней опасности атак японских миноносцев.
Выдержанный в сухой формально-этической манере, рапорт Р.Н. Вирена ни словом не упоминал об отступлении. Просто отмечалось: эскадра начала “ложиться на W, а затем привела на N”. Вот и все. Не приводились сведения о составе отрядов противника, о поведении своей команды, о расходе боеприпасов, о числе атак, проходивших с полуночи до рассвета, о числе обнаруженных торпед. Какой-то отрешенностью и равнодушием веяло от этого рапорта, представленного начальнику отряда крейсеров.
В 10 ч 30 мин 11 июня, убрав сети, соблюдая очередь (8-й после “Дианы” и броненосцев, начавших сниматься с якоря около 5 час утра, “Баян” вошел в гавань и оставался под парами до 20 июня 1904 г., когда, будучи сторожевым на рейде (сменив “Диану”), он сделал один выстрел из 8-дм пушки по четырем японским миноносцам, подошедшим к Ляотешану на 60 каб. и поспешивших тут же удалиться.
Отказавшись от возможности перелома в войне на море, предоставлявшегося 2 мая (а всего было упущено не менее двадцати подобных шансов на успех), запугав себя до невменяемости обилием японских мин и заперевшись в Порт-Артуре, русская эскадра предоставила в распоряжение японцев и Печилийский, и Ляодунский заливы. Все повторялось, как в Крымской войне. Флот был обложен в своей базе самым тесным образом, никогда еще Андреевский флаг не претерпевал такого унижения. Неотвратимо, ввиду предстоящих штурмов крепости, надвигалась опасность самоуничтожения флота.
Пока же флот, еще надеясь вступить в бой, выходил в море для поддержки обороны крепости.
Бездействие флота в эти дни в своей замечательной книге, исполненной редких по тем временам вопросов и размышлений, подтверждал и лейтенант А.П. Штер: …броненосцы изредка занимались перекидной стрельбой по японским позициям, крейсера снимали часть своих орудий и ставили их на береговые укрепления, а “Новик” с миноносцами и канонерскими лодками продолжали обстреливать японцев с тыла (с. 42). В этой деятельности, надо добавить, активно участвовал и “Баян”.
22 июня “Баян” приготовился выйти для поддержки отряда крейсеров, канонерских лодок и миноносцев, обстреливавших в бухте Тахэ занятые японцами высоты и вступивших в бой с отрядом японских кораблей. Утром 26 июня “Баян” под брейд-вымпелом Н.Х. Рейценштейна возглавил отряд, включавший броненосец “Полтава”, крейсера и миноносцы. Они провели организованный обстрел высот, а подходившие японские крейсера и миноносцы были отогнаны огнем “Баяна”. Он в тот день выпустил 15 8-дм и 11 6-дм снарядов.
А.П. Штер, подтверждая успешность стрельбы по японским позициям, добавлял детали совсем иного свойства: “На горизонте в это время показались характерные силуэты японских крейсеров ”Ниссин“ и “Кассуга”, отряд наш представлял из себя значительную силу, а потому спокойно продолжал стоять на якоре, ожидая приближения противника. Каково же было общее изумление, когда, несмотря на то, что от японских крейсеров видели одни только трубы, настолько они были далеко, около борта “Баяна” упал снаряд, подняв взрывом громадный столб воды. “Полтава” немедленно ответила, но снаряд ее упал на половине дороги. Тогда “Баян” поднял, насколько мог, свою носовую 8-дюймовку, но снаряд его также не долетел, и вот отряд из броненосца, четырех крейсеров и четырех канонерских лодок принужден был, снявшись с якоря, уходить от двух крейсеров…” (с.43).
В примечаниях к изданию книги А.П. Штера 2001 г. этот бой датирован 26 июня 1904 г. (сам автор даты не называл), но вероятнее, это было позднее. Рапорты командиров крейсеров появление “Ниссин” и “Кассуга” (“Документы”, изд. 3, кн. 1, вып. 5, с. 60–66) и бой с ними “Полтавы” не упоминают. Из них следовало, что попытки японских крейсеров сблизиться пресекались метким огнем 8дм и 6-дм пушек “Баяна” с расстояния 44 каб. Эти крейсера — “Итсукушима” и “Хашидате” — начали удаляться. Их снаряды ложились очень близко, но вреда не приносили.
С 13 ч 45 мин “Баян” возобновил обстрелы высоты “150”, в 14 ч 30 мин окончил стрельбу. Под проводкой тралящего каравана в 15 час корабли вернулись на внешний рейд. В 16 ч 30 мин “Баян” вошел в гавань. В 17 час на корабле из-за невнимания прислуги произошел взрыв 75-мм патрона в элеваторе. С возникшим пожаром справились. При входе на внутренний рейд левым бортом “Баян” коснулся грунта у мыса Тигровый хвост. При осмотре водолазами обнаружили, что была содрана лишь окраска.
Особо тревожными для “Баяна” были ночь и день 4/17 июля 1904 г., когда, пользуясь сильно осложнившим наблюдение за морем большим пожаром на берегу, корабль, занимавший на рейде сторожевую позицию, пыталась атаковать диверсионная группа мичмана Иокоо с японского броненосца “Фудзи”. Это был один из первых опытов применения торпеды с помощью боевых пловцов. Атаки торпедами с моторных катеров предлагали в русском флоте еще до войны капитан 2 ранга И.И. Казаров, (1861–1905), с началом войны капитан 1 ранга ВА. Лилье (1855-?). Свой проект подрыва “Микасы” с помощью буксируемой мины предлагал балтийский водолаз Туртанов, но “их превосходительства” в Петербурге эти инициативы не поддержали. Теперь же энтузиасты нестандартных методов ведения минной войны нашлись в японском флоте. По счастью для “Баяна”, пловцы, еще не имея легководолазного снаряжения, не справились с буксировкой торпеды от доставившей ее на рейд шлюпки. Державшийся поблизости, обеспечивавший минный катер, несмотря на усиление бдительности из-за пожара, был замечен с крейсера только с рассветом, когда атака была уже невозможна.
