Николай (Ярушевич) - Правда о религии в России
Ребятишки поменьше начинают хныкать. Один заплакал громче, другие подхватили, как это бывает всегда, где собираются малыши, и детский требовательный крик заглушает одинокий голос священника, поминающего погибших на поле брани.
— Новопреставленного убиенного отрока Бориса… — пробивается сквозь младенческий крик голос отца Димитрия.
Почему убиенного отрока? Кто мог убить отрока?
Перед глазами встают развалины большого рабочего общежития, разбитого совсем недавно немецкой тысячекилограммовой бомбой.
Вражеский бомбовоз подкрался тайком, по-воровски, скрывшись в облаках, и люди, сидевшие спокойно у себя дома, не успели ни спрятаться, ни спастись…
В этот же день разбило и дом, в котором жил отец Димитрий. Сейчас священник ютится в сторожке.
Вот он выходит из царских врат со Святыми дарами — высокий, прямой, строгий старик. Красивое лицо обрамлено длинной седой бородой. Ясные, умные глаза проницательно смотрят на приближающихся людей.
Подходит девочка с белокурыми косами, завязанными ярким зеленым бантом, потом прошли женщины с грудными детьми, подростки, взрослые, пожилые люди.
В этом храме при богослужении священнослужителю отцу Димитрию помогают прихожане, — кто, когда и как может. Они служат за псаломщика, они убирают церковь, они подают кадило, они читают часы.
Кончится обедня, отец Димитрий будет служить молебен с освящением воды, потом панихида, потом начнется отпевание — в церковь уже вносят гроб, в котором покоится старая простая женщина, вероятнее всего ткачиха с местной текстильной фабрики.
Пока люди подходят к кресту, к уху священника наклоняется старичок и что-то шепчет. Отец Димитрий отдает распоряжение относительно светомаскировки.
Начинается молебен. Каждая из оставшихся женщин заказывает молитву какому-нибудь святому, тому, чье имя носит ушедший на фронт муж или сын.
— Иоанну Воину, Николаю Угоднику, святому Кириллу Иерусалимскому…
Перед священником на аналое лежит груда записок.
Каждая женщина верит, что ее теплая молитва спасет на поле брани родного и любимого ею воина, защищающего отчизну.
И все вместе со священником хором поют:
— Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое…
Антонина Соколова.
1942 год.
Пасхальные дни в Ленинграде
Весь верующий христианский мир считает Пасху — воспоминание воскресения Христа — величайшим праздником. Ему предшествует целая неделя, по-церковному «седмица», воспоминаний крестных страданий, смерти и погребения Христа. В течение целых семи дней церковь совершает службы со все нарастающей торжественностью. По мере приближения к самому важному моменту — пасхальной заутрене и пасхальной обедне, завершающих круг празднуемых христианами всех исповеданий событий из земной жизни Спасителя, — эта торжественность превращается в апофеоз победоносного света любви.
С особым и каким-то новым чувством, которое даже трудно определить и назвать, с глубокой вдумчивостью, в предчувствии и ожидании грядущего торжества победы над злым и ненавистным врагом живут в дни войны все сыны России. С такими же настроениями вступали верующие Ленинграда в знаменательные и великие дни Страстной недели.
Во всех церквах Ленинграда в Вербное воскресенье было прочитано обращение ленинградского митрополита к пастве. В этом обращении митрополит призывает верующих самоотверженно и с неослабным усердием помогать нашим доблестным бойцам честной работой в тылу. Враг, хотя и становится немощнее нод ударами русских войск, но еще не обессилел и все еще мечтает покорить нашу родину.
«Победа, — говорится в обращении, — достигается силой не одного оружия, а силой всеобщего подъема и мощной веры в победу, упованием на Бога, венчающего торжеством оружие правды, «спасающего нас от малодушия и от бури» (Псал. 54). И само воинство наше сильно не одною численностью и мощью оружия, в него переливается и зажигает сердца воинов тот дух единения и воодушевления, которым живет теперь весь русский народ».
Это обращение возымело на верующих бодрящее влияние, ибо оно есть подлинное отражение тех чувств, которыми полны теперь все русские люди.
В этом году в осажденном Ленинграде молящиеся собрались в храмах под грохот артиллерийской канонады, чтобы излить всю глубину своих чувств. И хотя война наложила на церковь свой суровый отпечаток, хотя и не было той пышности в храмах, какая была до войны, горели только свечи и тусклые лампады, но это скромное освещение как-то гармонировало с общим настроением, углубленным и тихим спокойствием народа, решившегося на все жертвы и на все лишения, лишь бы выполнить подвиг борьбы и победы до конца.
За Вербным воскресеньем следует Страстная неделя. В Великую Пятницу состоялась вечерня с выносом плащаницы. Верующие с особым благоговением относятся к изображению Христа, лежащего во гробе и повитого пеленами. Когда духовенство вынесло плащаницу из алтаря на середину храма, то весь народ земным поклоном встретил и проводил это шествие.
Личные скорби и заботы в это время как бы уходят вдаль. Верующие души переносятся в далекие времена, в Палестину, в Иерусалим, на Голгофу, к пещере гроба Господня… Они не только вспоминают, но и переживают страдания Христовы. Но как забыть личные скорби и душевные страдания? У многих возникают дорогие образы близких — братьев, мужей, отцов, которые там, на полях сражений, в кровавом подвиге хранят цельность и неприкосновенность нашей жизни, нашего отечества; которые, быть может, в эти самые минуты полагают жизнь свою за нас. А когда в Евангелии читалось об Иуде Искариотском, предавшем Христа, не думал ли каждый из молящихся с чувством удовлетворения и благодарности к Богу, что здесь, среди верующего народа, нет изменяющих Христу, нет предателей родины! Ибо после Христа и веры православной отечество, любимая мать-родина — вот что внушает нам самые чистые привязанности, самую горячую и верную любовь. Честь родины, ее слава, ее безопасность и процветание стоят всех усилий наших и всех и всяких жертв. Так в верующем сердце встретились и сплелись под впечатлением обрядов и песнопений Страстной недели чувства любви к Богу и родине и вместе с этим чувство глубокого отвращения к наглому врагу, дерзающему посягать на нашу свободу.
Высшим выражением радости является служба в пасхальную ночь.
В эту священную для христианина ночь Ленинград не был оставлен в покое врагом. Не только в исходе дня Великой Субботы, но и в самую ночь под Пасху он произвел жесточайший налет на город. Нет слов, чтобы выразить всю мерзость и гнусность этого покушения. У нас и неверующие люди уважают религиозные чувства верующих.
А тут враг пытается уязвить в самое больное место, и, чем меньше это ему удается, чем больше он сам несет жертв, тем он более жесток и нагл. Не было и прежде недостатка в доказательствах варварской и изуверской сущности этих озверевших животных, рядящихся в тогу защитников религии. Не лишне теперь вспомнить, что ведь это фашисты, а не кто иной выбросили лозунг «крестового похода против России». И вот завершился круг их кошмарных преступлений перед цивилизованным миром. Эти «крестоносцы» бросают со своих самолетов бомбы в пасхальную ночь, в ночь самую великую для всех христиан мира.
На пасхальной обедне читалось только что полученное нами послание Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия. В Никольском соборе его читал я; в прочих храмах — настоятели. В этом пасхальном послании Митрополит Сергий с особой силой говорит о позорнейших действиях и планах фашистской Германии, «возымевшей дерзость признать своим знаменем языческую свастику вместо креста Христова».
Митрополит Сергий, уже не в первый раз от лица Церкви свидетельствующий, что фашисты и кровавый вождь их Гитлер — лютые враги христианства, углубляет в сознании верующих убеждение, что с этими озверелыми выродками рода человеческого у христианина не может быть никакого согласия без измены Христу.
После только что пережитых ужасов бомбежки города эти слова Митрополита Сергия пали на исключительно добрую почву. Едва ли сами фашисты могут по достоинству оценить и измерить степень ненависти к ним, которую они безмерно приумножили в эту ночь своим неслыханным оскорблением христианского религиозного чувства.
Замечательно, что в этом году, как раз в самую Пасху, исполнилось 700 лет со дня знаменитого Ледового побоища, когда под руководством князя Александра Невского русские разгромили немцев на Чудском озере.
Знаменательная годовщина, дающая не только нам, но и врагам нашим немало материала для размышления и для выводов!
Как тогда их сила была сломлена упорством и искусством русского воинства, так и теперь не за горами день, когда их сила будет вконец сокрушена. Залог этого — чувства уверенности в нашей победе, чувства, которые в пасхальные дни с особой силой возникают в душе, ибо для всех мыслящих людей ясно: в то время как враги наши идут во имя утверждения своего личного блага, своей корысти, своей алчности, мы идем во имя утверждения начал и идеалов мира, всестороннего преуспеяния народов, во имя того, чтобы даровать угнетенным и страдающим под пятою фашистских насильников свободу и жизнь.
