Рудольф Баландин - Маршал Шапошников. Военный советник вождя
И ведь это не блестяще организованный парад специально обученных войсковых частей, которые автоматически подчиняются своим командирам. Это — шествие стихийных толп народа, включая множество солдат, получивших самоуправление. Полное торжество анархии и в то же время — порядка!
Странно, что об этом не подумал Морис Палеолог. Поэтому он не мог себе представить, что революция в России может завершиться созданием великой державы. Напротив, по его словам: «Русская революция по существу анархична и разрушительна. Предоставленная самой себе, она может привести лишь к ужасной демагогии черни и солдатчины, к разрыву всех национальных связей, к полному развалу России. При необузданности, свойственной русскому характеру, она скоро дойдет до крайности: она неизбежно погибнет среди опустошения и варварства, ужаса и хаоса».
Через месяц, наблюдая происходящее в России, Палеолог записывает: «Анархия поднимается и разливается с неукротимой силой прилива в равноденствие.
Полиции, бывшей главной, если не единственной, скрепой этой огромной страны, нигде больше нет».
Что же творится в Петрограде в то время, когда полностью отсутствует эта самая «скрепа»? Вот свидетельство самого французского посла, наблюдавшего первомайскую демонстрацию:
«С утра по всем мостам, по всем улицам стекаются к центру шествия рабочих, солдат, мужиков, женщин, детей; впереди вы-
118
соко развеваются красные знамена, с большим трудом борющиеся с ветром.
Порядок идеальный. Длинные извилистые вереницы двигаются вперед, останавливаются, отступают назад, маневрируют так же послушно, как толпа статистов на сцене. Огромная площадь похожа на человеческий океан, и движения толпы напоминают движение зыби».
Приходит на память трагедия на Ходынском поле в Москве во время коронации Николая II. Катастрофа произошла несмотря на то, что порядок тогда поддерживала полиция. Как тут не вспомнить тезис: «Анархия — мать порядка!» Хочется задать вопрос: а кто же тогда отец? И ответ: самоконтроль при единодушии.
В этой петроградской разношерстной толпе людей сплотило пьянящее ощущение свободы. Казалось бы, если так, то все дозволено! Да, конечно. Но это еще не означает, будто люди в таком случае должны непременно превратиться в скотов, в тупое злобное стадо.
Морис Палеолог наблюдал вблизи поведение этой толпы: «Ораторы следуют без конца один за другим, все люди из народа: в рабочем пиджаке, в солдатской шинели, в крестьянском тулупе, в поповской рясе, в еврейском сюртуке. Они говорят без конца, с крупными жестами. Вокруг них напряженное внимание; ни одного перерыва, все слушают, неподвижно уставив глаза, напрягая слух, эти наивные, серьезные, смутные, пылкие, полные иллюзии и грёз слова, которые веками прозябали в темной душе русского народа. Большинство речей касаются социальных реформ и раздела земли».
Все тут очень реалистично. Вот только следовало бы сказать о светлой русской душе, ибо вся эта картина гигантской толпы при идеальном порядке, искренности и единодушии — доказательство именно светлости человеческих душ.
Пожалуй, этим объясняется основная причина того, что Февральская революция в России произошла без кровавых потрясений и яростных междоусобиц. Да и Октябрьский переворот, как известно, не отличался кровопролитием (кроме Москвы и еще ряда мест).
Анархия — это свобода. И когда народ достоин ее, он сохраняет порядок.
Разногласия между обществом и властью разрешились революционными переворотами, которые прошли на удивление просто, как-то естественно, с минимальным количеством жертв (на Ходынке погибло больше людей, чем в Питере во время Февральской
119
революции!). Значит, страна была готова к революциям и государственным переворотам; значит, анархия не обернулась всеобщим хаосом; значит, русский народ был достоин свободы.
РЕШЕНИЕ
Каждый из нас время от времени неявно или осознанно делает выбор, от которого зависит дальнейшая жизнь. Порой, казалось бы, мелочь: вышел из дома на десять минут позже, чем требовалось, заторопился и угодил под трамвай или пролетку. Вульгарный пример, но показательный.
Кто-то вздохнет: так уж ему на роду написано. Однако нигде никто никогда такой записи не делал. И на судьбу ссылаться бессмысленно (это же не античная трагедия). Человек сам задержался, торопился, оступился или был невнимательным. Никакой случайности или злой воли тут нет.
На фронте подобные ситуации возникают постоянно. Многое от тебя не зависит: может сразить шальная пуля. Однажды начальник штаба полка Шапошников с ординарцем поднялся на холм для рекогносцировки. И тут вдруг ударила по ним немецкая батарея.
И все-таки верно сказано: береженого Бог бережет. Опытного солдата или офицера пули словно облетают стороной. Чаще и быстрее других гибнут те, кто надеется на авось, на счастливый случай или теряют голову от страха.
Иногда приходится выбирать свой дальнейший жизненный путь — решительно и, возможно, бесповоротно. Как знать, что произойдет в результате? Подчас хочется отбросить бесплодные раздумья и поступить наугад — будь что будет!
Шапошников не позволял себе в таких случаях полагаться на судьбу. Безусловно, будущее не предугадаешь. С усмешкой вспоминал он анекдот из античных времен. Спросил некто у Сократа: «Посоветуй, жениться мне или нет?» «Как бы ты ни поступил, — ответил мудрец, — будешь раскаиваться».
Потому-то и не торопился с трудными решениями Борис Михайлович, чтобы не за что было себя упрекать. Пусть он ошибется, но не из-за оплошности, поспешности, лености ума, а по причинам, от него независящим.
Он находился в «бессрочном отпуске по болезни». Короче — уволился из армии. Да и есть ли теперь единые вооруженные силы России? Нет таких сил. Они начали разваливаться на глазах сразу
120
после того, как в марте 1917-го был опубликован приказ № 1 Центрального комитета Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Нижние чины получили право командовать командирами!
От такой демократизации впору было переходить из офицеров в солдаты. Во многих частях начались беспорядки. Не миновали они и славную Кавказскую гренадерскую дивизию, в которую входил его 16-й Мингрельский полк. С некоторыми офицерами взявшие власть солдаты расквитались жестоко: расстреляли. Миновала чаша сия Шапошникова по той причине, что старался он быть по старой суворовской традиции отцом для подчиненных, заботиться о них не только по обязанности, но и по расположению души.
Как тут не вспомнить Александра Васильевича Суворова, если 160-й гренадерский Мингрельский полк полтора века назад под его командованием сражался с турками, а в знаменитом швейцарском походе, преодолевая горные альпийские перевалы, штурмовал Чертов мост и Сен-Готард.
Стать командиром такого полка — большая честь. Но только, пожалуй, не в смутное время. Теперь к подчиненным надлежит обращаться — «товарищ». Легко ли к этому привыкнуть? А привыкать необходимо, иначе беды не миновать. Тогда и стал Шапошников частенько называть малознакомых однополчан «голубчик». Никто не возражал.
Однако без четкой субординации и строгой дисциплины воинская часть превращается в нечто подобное новгородскому вече. По всякому поводу собрания, митинги, обсуждения, разбирательства. А как быть, если придется воевать? Кто кого будет слушать? Кто станет отдавать приказы, а кто их выполнять? Воинская часть окажется небоеспособной.
И другой вопрос: за что воевать и с кем? Пока был царь, сражались с Германией и Австро-Венгрией во имя Отечества. Однако в конце октября Временное правительство быстро оправдало свое название, рухнув практически без сопротивления. Власть в Петрограде перешла к эсерам, коммунистам, анархистам. Чуть позже выяснилось, что верховодят так называемые большевики, бывшая фракция социал-демократической партии, возглавляемая Лениным.
Перемены докатились и до действующей армии. В декабре собрался съезд военно-революционных комитетов Кавказской гренадерской дивизии.
Свергли комдива и стали выбирать нового. Тут-то и прозвучало имя Шапошникова. Оказалось, что солдаты ему доверяют, признают в нем отца-командира.
Недолго довелось ему пребывать в этой должности. За месяц успел начать проверку снабжения, демобилизовать солдат старших возрастов, немного подтянуть дисциплину, терпеливо объясняя ее важность на примерах из собственного опыта боевых действий. Понемногу обстановка в части наладилась. Новые власти организовали снабжение. Но все еще не было ясности, что же произошло со страной и продолжится ли война. Среди солдат появилось немало агитаторов. Они сообщали о декретах нового правительства, обещавших землю крестьянам и мир народам.
