Алексей Олейников - Успешные генералы забытой войны
Смелым и широко задуманным Свенцянским прорывом немцы стремились достигнуть важной оперативно-стратегической цели. Они хотели окружить русские армии, прижать их к бездорожной лесисто-болотистой полосе между линией Лида — Молодечно и р. Неманом, прервать железнодорожные линии на Полоцк и Минск и разгромить крупную группировку русских войск. Но последняя маневренная операция на Восточном фронте цели не достигла — германцы были частью оттеснены в нарочские болота, частью уничтожены, и фронт окончательно стабилизировался. Исследователь Свенцянского прорыва Н. Евсеев писал: «Следует отметить, что отход войск Западного фронта был достаточно толково организован всеми командными инстанциями, а отрыв частей от немцев в тактическом отношении был выполнен безукоризненно. При этом немцы не выказали достаточной бдительности, обычной в условиях непосредственного соприкосновения противника. Благодаря вышеприведенным обстоятельствам русским удалось отлично отойти, особенно из исходящего угла 10-й армии»{231}.
Вышеуказанный специалист дал следующую оценку Свенцянского прорыва: «Немцы задались целью окружить 10-ю русскую армию и правый фланг 1-й армии, т.е. окружить десять русских корпусов, до того уже истощенных и представлявших, в общем, примерно десять дивизий по числу штыков, пулеметов и орудий, если сравнить со штатной их численностью. Для этой операции немцы располагали примерно такими же силами, и примерно в такой же степени истощенными… операция по окружению успехом не увенчалась: русские оставили Вильну и отошли на всем фронте. Немцы выиграли пространство. Иными словами, операция не привела к решительному результату. Правда, некоторые германские авторы в своих мемуарах пишут о 30 000 пленных, но это мы берем под сомнение. Что же касается поражения тех или иных частей и соединений, то в ходе операции та и другая стороны наносили друг другу частные поражения, которые привели и тех и других к потерям, большим или меньшим, но ни один полк не был окружен и взят в плен. Если бы эта операция преследовала цель не окружения, а овладения Виленским районом, то представляется, что немцы могли этого добиться более дешевой ценой, чем та, которую они заплатили разгромом их конницы»{232}.
И огромна роль в ликвидации прорыва противника частей 2-го армейского корпуса 10-й армии, командиром которого был В.Е. Флуг. Более того, ему было доверено командование группой корпусов (2-й и 5-й армейские, Гвардейский, 3-й Сибирский армейский) — фактически армейской группой.
Группа В.Е. Флуга сыграла решающую роль в сражении.
26-я пехотная дивизия 2-го армейского корпуса уже с начала операции выполняла ответственные задачи командования армией и фронта, а 3-я гвардейская и 2-я пехотная дивизии с приданной конницей генерала Тюлина 15 сентября выполняли следующий приказ — отбросив противника за Вилию, оборонять позиции от Михалишки до Буйвидзы.
Контрудар 2-го армейского корпуса с 16 сентября и последующие бои во многом способствовали выравниванию оперативной ситуации. Как отмечал Н. Евсеев: «Нам кажется, что главная заслуга в успешном проведении этой операции принадлежит 3-му сибирскому и 2-му армейскому, отчасти гвардейскому и 1-му кавалерийскому корпусам, ограничившим охват с востока и обеспечивавшим развертывание 2-й армии. Только благодаря этому развертыванию войска 10-й армии получили пути для своего отхода на восток. 10-я армия, дравшаяся с перевернутым фронтом, вернее, полукольцевым фронтом, стремилась перегруппировкой сил с левого фланга усилить свой правый фланг и выпрямить фронт»{233}. Также войскам группы В.Е. Флуга «…принадлежит вместе с 1-м конным корпусом та заслуга, что они положили предел охвату армии германской пехотой»{234}.
Сам Василий Егорович в составленной 14 февраля 1916 г. записке о действиях вверенной ему группы корпусов писал:
«Задача, возложенная на группу, видоизменяясь в подробностях по дням, в общем сводилась к тому, чтобы, сдерживая напор противника с запада, энергичными действиями в северном направлении не давать немцам перебрасывать войска в прорыв, образовавшийся между 5-й и 10-й армиями, в тыл последней, впредь до выхода в этот промежуток корпусов 2-й армии. Задача усложнялась тем, что к моменту фактического вступления моего в командование группой кавалерия противника, усиленная пехотными частями, успела проникнуть довольно глубоко в тыл 10-й армии, перерезав тыловые пути войск группы и прервав железную дорогу Полоцк — Молодечно — Вильна, что не замедлило с самого начала отразиться на подвозе войскам всего необходимого, главное же — ружейных и пушечных патронов. Другой неблагоприятной данной для развития энергичных действий являлось то, что, за исключением 3-й гвардейской пехотной дивизии, все остальные пехотные части группы были до крайности ослаблены и сильно расстроены почти непрерывными боями предшествующего месяца; в среднем в полках состояло налицо менее 1/3 штатного боевого состава. Группа вела бой одновременно фронтом на запад, север и восток; нахождение сверх того в юго-восточном от группы направлении частей противника, силы коих преувеличивались от донесений тыловых учреждений, создавало иллюзию почти полного окружения…
Если задача, возложенная на группу, была достигнута, а именно: немцам, прикованным к фронту группы энергичными и доблестными действиями ее частей, не удалось направить вслед за своей прорвавшейся конницей крупных пехотных частей (что дало возможность 2-й армии своевременно примкнуть к правому флангу 10-й армии), то справедливость требует указать, что результат этот, сведший на нет всю задуманную немцами операцию окружения 10-й армии и сопровождавшийся взятием трофеев — 5 пулеметов и 125 пленных, был достигнут благодаря талантливой, неутомимой, самоотверженной работе моего штаба…»{235}.
С ноября 1915 г. по октябрь 1916 г. корпус В.Е. Флуга входил в состав 7-й армии Юго-Западного фронта. В этот период 2-й армейский корпус участвовал в неудачном наступлении 7-й армии 16—25 декабря 1915 г., в ходе операции на р. Стрыпе 14 декабря 1915 г. — 6 января 1916 г.
Противник занимал сильно укрепленные позиции, имеющие 2—3 ряда окопов с широкими полосами проволочных заграждений. Австрийские позиции на участке прорыва 7-й армии были уже далеко не теми, с которыми приходилось иметь дело русским войскам в сентябре: они были значительно усилены и укреплены в расчете на применение русскими войсками тяжелой артиллерии. Оборонительные позиции все время совершенствовались, адаптируясь к зимним погодным условиям и с учетом германского боевого опыта на Французском фронте. Австрийские позиции (особенно узловые опорные пункты и ключевые высоты) были фактически превращены в крепости. Так, высота 382 была, как отмечает архивный документ, «очень укреплена», так же как и окопы противника на западном берегу р. Стрыпы, между Гайворонкой и Весьневкой. Пространство между высотой 382 и Бурканувским лесом фактически представляло из себя тактический «мешок», в который попадала пехота наступающего. Противник не просто занимал господствующие высоты — они имели между собой огневую связь и фактически входили в состав единого оборонительного комплекса.
Главный удар в ходе операции наносил 2-й армейский корпус, в основе тактических действий которого лежали элемент внезапности и факторы быстроты и энергичности при нанесении удара.
Автору удалось найти в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) неизвестный, но чрезвычайно интересный документ, составленный В.Е. Флугом Доклад от 28.12.1915 г. командира 2-го армейского корпуса командующему 7-й армией о действиях корпуса с 17.12. по 26.12. в период операции на Стрыпе{236}.
Как писал В.Е. Флуг: «Веря в способность приданной тяжелой артиллерии на несколько часов пробить брешь шириною в 2 версты, высокий подъем духа наших войск — все это побудило произвести атаку 17 декабря, без систематической подготовки, вслед за овладением передовыми позициями противника.
Сопряженный с таким образом действий риск, казалось, уравновешивался меньшей готовностью противника, захватываемого врасплох, а результаты в случае успеха могли быть гораздо плодотворнее, т.к. неприятель не успел бы противопоставить новые преграды нашему решительному наступлению на р. Стрыпа».
2-й армейский корпус задействовал 84 орудия штатной артиллерии, всю приданную армии тяжелую артиллерию (36 орудий) и гаубичный дивизион 16-го армейского корпуса (12 орудий) — всего 72 легких и 60 тяжелых орудий. Плотность артиллерии — около 17 орудий на 1 км фронта, что для условий позиционной войны было крайне недостаточно.
Налицо общий недостаток сил и средств при осуществлении прорыва глубокоэшелонированных позиций противника. Все это принесло свои плоды.
Вследствие малочисленности тяжелой артиллерии обработать огнем всю полосу прорыва не представлялось возможным, и для прорыва 17 декабря был намечен 4-км участок (господствующие высоты 382—384 и позиции между ними). Главные усилия В.Е. Флуг направил на высоту 382 (ее должна была атаковать 26-я пехотная дивизия, усиленная дивизионом 43-й артиллерийской бригады) и на высоту 384 (атака была возложена на два полка 43-й пехотной дивизии с дивизионом артиллерии). Два полка 43-й пехотной дивизии и 3-я Туркестанская стрелковая бригада составили резерв командира корпуса для развития успеха.
