Александр Бобров - Брусиловский прорыв
Вот какую оценку боевым качествам противника давало в 1916 году командование 3-й итальянской армии: «Рост доли славянских народностей в личном составе войск противника — перед нашим фронтом сейчас находятся части, на 60 процентов состоящие из славян, — может привести к выводу, будто они не обладают высокой боеготовностью. Однако действительность убедила нас в том, что славяне, которые на остальных фронтах сдаются толпами, здесь сражаются с особой неуступчивостью. В качестве примера можно привести чехов, которые бились с отчаянным упорством и готовы были скорее погибнуть в обороняемых ими горных укрытиях, чем сдаться».
Можно вспомнить и других чешских солдат, сражавшихся на фронтах той войны. Например, экипажи нескольких подводных лодок, действовавших против итальянского флота на Адриатике, состояли в основном из хорватов и чехов, хотя в Чехии, как известно, нет моря. Это была очень опасная служба: подводный флот делал тогда свои первые шаги, и технические неполадки представляли собой большую угрозу жизни подводников, чем корабли противника. Как видим, автор «Похождений бравого солдата Швейка» был не во всём прав, описывая чешских солдат как миролюбивых людей, искренне не понимавших, что они делают на этой «чужой» войне…
Австро-Венгрия была готова к непродолжительной войне, но не к затяжным боевым действиям. В 1916 году резко обострился экономический кризис, сильно повлиявший на настроения в тылу. Тысячи людей голодали. Так, учителя одной из пражских школ провели среди учеников опрос, результаты которого оказались печальны: в один и тот же день 67 школьников пришли на занятия, не позавтракав, 46 детей ели на завтрак картошку, 71 человек обошелся горьким кофе без хлеба, и только у 168 детей завтрак можно было считать нормальным — он состоял из чашки кофе с молоком и куска хлеба, иногда даже белого. В чешских городах, как и по всей империи, росли цены, исчезали с полок магазинов товары, а с фронтов тысячами шли похоронки. В июле 1916 года престарелый император в разговоре со своим адъютантом сказал: «Наши дела обстоят плохо, может быть, даже хуже, чем мы предполагаем. В тылу население голодает, дальше так продолжаться не может. Посмотрим, как нам удастся пережить зиму. Будущей весной, несомненно, я покончу с этой войной». До весны Франц Иосиф не дожил, но его преемник, молодой император Карл, вступил на престол с убеждением в необходимости как можно скорее заключить мир на приемлемых для его страны условиях. Однако добиться этого ему в силу множества обстоятельств не удалось.
С каждым поражением чехов, связывавших свои надежды на национальное освобождение с победой противников Австро-Венгрии, становилось все больше. В 1917 году из чешских и словацких военнопленных в России, Италии и Франции были сформированы подразделения, готовые сражаться на стороне держав Антанты. (Позднее все они получат название «Чехословацких легионов», а их бойцы — легионеры — будут в независимой Чехословакии окружены ореолом славы). Весной 1918 года Чехословацкая дивизия участвовала вместе с итальянскими войсками в ожесточенных боях на севере Италии, у озера Гарда. В том же году на франкогерманском фронте отличились 21-й и 22-й чехословацкие полки, сражавшиеся в рядах французской армии.
Первая мировая война была для чехов такой же трагедией, как и для остальных народов Европы. К тому же война расколола общество, в ходе нее, как видно на примере Ярослава Гашека, вступившего потом в Красную армию, тысячи чехов оказались по разные стороны фронта. Возможно, поэтому в городах Чехии на памятниках погибшим в годы Первой мировой часто можно увидеть надписи, в которых чешские солдаты — как носившие императорскую форму, так и воевавшие в легионах, — названы не героями, а жертвами войны.
* * *Посмотрим, чем характеризовался 1915 год в стане главного противника — Германии. С началом этого неудачного для России года один за другим немецкие союзы промышленников, аграриев, «среднего сословия» принимают резолюции экспансионистского характера. Все они указывают на необходимость захватов на Востоке, в России прежде всего. Венцом этой кампании стал съезд цвета немецкой интеллигенции, собравшейся в конце июня 1915 года в Доме искусств в Берлине. На нём в начале июля 1915 года 1347 германских профессоров различных политических убеждений — от правоконсервативных до социал-демократических — подписали меморандум правительству, в котором обосновывалась программа территориальных захватов, оттеснения России на восток до Урала, немецкой колонизации на захваченных русских и славянских землях. Но и Австро-Венгерская не сдавалась, хотя чаще терпела военные поражения.
Например, британский фельдмаршал Смэтс, лично сомневавшийся в возможности чисто военной победы после выхода из войны России и вступления в нее США, имел инструкции предложить Монархии сепаратный мир, при условии расторжения ее союза с Германией и предоставления автономии своим народам. Чтобы сохраниться как целостное образование, Австро-Венгрия должна быть преобразована в союз четырех государств (конфедерацию) — Австрии, Венгрии, Польши с Галицией, Сербии с Боснией-Герцеговиной и Далмацией. Проект предполагал, что Франции возвращается Эльзас без Страсбурга и части Лотарингии; Триест получает статус свободного города; Трентино присоединяется к Италии, Буковина и Бессарабия — к Румынии; Болгария расширяется за счет румынской Добруджи и сербской части Македонии. Вот как планировали кроить славянский мир, чертить границы произвольно! Какая же это была война, если не империалистическая?
В разгар наступления в Галиции 28 мая 1915 года германский канцлер Бетман-Гольвег выступил в рейхстаге с разъяснением стратегических целей Второго рейха в войне.
«Опираясь на нашу чистую совесть, на наше правое дело и на наш победоносный меч, — вещал премьер государства, не раз и не два поправшего международное право в ходе той войны, — мы должны оставаться твёрдыми до тех пор, пока мы не создадим все мыслимые гарантии нашей безопасности, чтобы никто из наших врагов — ни в отдельности, ни совместно — не осмелился начать опять вооружённый поход». В переводе на обычный язык это означало: война должна идти до установления полной и безраздельной гегемонии Великогерманского рейха в Европе, чтобы больше ни одно государство не могло противостоять любым его притязаниям. Применительно к России это естественным образом могло означать одно. Поскольку большая территория составляет основу российского могущества, Российская империя должна быть расчленена. Однако не только это. В планы германского правящего класса уже тогда входила колонизация «жизненного пространства» на Востоке.
Так что у гитлеровского плана «Ост» Второй мировой войны имелись вполне «респектабельные» предшественники в кайзеровской Германии. Там эти идеи вынашивались многими десятилетиями. Ещё в 1891 году возникло объединение немецких интеллектуалов, военных, землевладельцев и промышленников под именем Пангерманского союза. До Первой мировой войны включительно Пангерманский союз служил главным вдохновителем империалистской политики кайзеровской Германии. Союз ратовал за активные германские колониальные захваты, усиление мощи германского военно-морского флота. С течением времени деятели Союза стали выступать за экспансию Германии в Юго-восточную Европу и на Средний Восток. Полагая, что в этом германском стремлении Россия является конкурентом, Союз причислил её к противникам Германии. Деятельность Пангерманского союза сыграла немалую роль в ориентации кайзеровской политики накануне 1914 года на конфронтацию с Россией.
Планы пересмотра сложившегося геополитического равновесия на востоке Европы развивались в Германии ещё до официального создания Пангерманского союза и независимо от него. В 1888 году немецкий философ Эдуард Гартман выступил в журнале «Гегенварт» со статьёй «Россия и Европа», в которой проводилась мысль о том, что огромная Россия опасна для Германии. Следовательно, Россию необходимо разделить на несколько государств. В первую очередь, нужно создать своего рода барьер между «Московитской» Россией и Германией. Главными составными частями этого барьера должны стать т.н. «Балтийское» и «Киевское» королевства.
«Балтийское королевство», по плану Гартмана, должны были составить «остзейские», то есть прибалтийские, губернии России, и земли бывшего Великого княжества Литовского, то есть нынешняя Белоруссия. «Киевское королевство» образовывалось на территории нынешней Украины, но со значительным расширением к востоку — вплоть до нижнего течения Волги. Согласно этому геополитическому замыслу, первое из новых государств должно состоять под протекторатом Германии, второе — Австро-Венгрии. При этом Финляндию следовало передать Швеции, Бессарабию — Румынии. Данный план стал геополитическим обоснованием украинского сепаратизма, над разжиганием которого усиленно работали в то время в Вене.
