Владимир Грибовский - Российский флот на Черном море. Страницы истории. 1696-1924 гг.
Наконец, в сражении при Калиакрии (1791) адмирал Ушаков неожиданно для противника прошел в походном строю между берегом и турецким флотом. Это позволило ему занять наветренное положение и привести флот Хюсейна в замешательство. Увидев, что Сейит-Али взял на себя инициативу и выстроил линию баталии вслед за своим кораблем, Ушаков на корабле «Рождество Христово» (80-пушечный, самый сильный в нашем флоте) вышел из линии и направился в голову строя, чтобы самому атаковать «алжирца». Повреждение и выход из строя корабля Сейит-Али и сильный огонь (с короткой дистанции) всех кораблей русской линии (всего 16) привели к постепенному отступлению всего турецкого флота. Мы видим, что во всех трех сражениях Ушаков применял тоже линейное боевое построение, потому что в эпоху парусного флота других построений не могло быть. Совместно корабли могли действовать только в линии. Ушакову некоторые историки приписывают создание новой тактики, отличной от тактики других флотов. На самом деле тактика та же самая, но тактические приемы, которые применял Ушаков — решительное сближение с противником в походном ордере, создание резерва, перемена места командующего, — позволяли ему навязывать противнику бой в невыгодных для него условиях и добиваться победы.
Ф.Ф. Ушаков — первый из соотечественников, который заявил о себе, как мастер вождения флотов. Он являлся сторонником активной, наступательной тактики и находил верные решения в управлении, хорошо водил свой собственный корабль, показывая пример подчиненным, добился взаимопонимания и взаимодействия между командирами, сплотил их для решения общей задачи. Ф.Ф. Ушакову, как человеку авторитетному и знающему, это дело вполне удалось. Он сражался по правилам линейной тактики и никаких канонов не нарушал. Но Ф.Ф. Ушаков не стеснялся менять свои тактические приемы в зависимости от обстановки и опыта.
В отличие от многих флагманов, Ф.Ф. Ушаков проявил себя не только как хороший моряк, но и, что особенно важно, как талантливый военный человек, умевший добиться победы. Прием прорезания строя противника Ушаков не применял. Соображений его по этому поводу мы не знаем. Возможно, он учитывал относительную слабость своей линии баталии, половину которой составляли не линейные корабли, а фрегаты (которые Г.А. Потемкин велел именовать кораблями). Кроме того, турки зачастую сами атаковали и даже при Тендре и Калиакрии явно не уклонялись от боя. Что касается абордажа, то этот прием вряд ли был выгоден русским, имевшим сравнительно меньшие экипажи.
Для Ф.Ф. Ушакова, не имевшего влиятельных покровителей в Санкт-Петербурге, но не обделенного вниманием завистников, большее значение имела поддержка генерал-фельдмаршала князя Г.А. Потемкина, в ведении которого, помимо армии, находился и весь Черноморский флот. Потемкин, удалив М.И. Войновича, не только поставил Ф.Ф. Ушакова во главе Севастопольского флота, но и предоставил ему большую свободу действий.
В последующих морских войнах наблюдается такая тенденция, как раздельное маневрирование эскадр (отрядов), но при сохранении кильватера как основного боевого строя. Мы видим это в действиях таких адмиралов, как Г. Нельсон в Англии и Д.Н. Сенявин. Сенявин в свое время капитаном воевал под флагом Ф.Ф. Ушакова, первого российского флагмана высшего мирового уровня и, как известно, командовавшего и союзным русско-турецким флотом в войне с Францией.
Глава 4.
ФЛОТ В РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЕ 1877–1878 гг. ОБСТАНОВКА, СООТНОШЕНИЕ СИЛ И ПЛАНЫ СТОРОН
Военное выступление России против Османской империи в Балканском кризисе 1875–1878 годов было связано как с традиционной поддержкой борьбы славянских народов за независимость, так и со стремлением российского правительства упрочить внешнеполитическое положение империи, подорванное Крымской войной. Немалую роль сыграла также необходимость укрепления обороны черноморских берегов России, которые приобретали все большее экономическое значение, и обеспечения мореплавания через Босфор и Дарданеллы. На окончательное решение Александра II о начале войны большое влияние оказало общественное мнение о необходимости помощи угнетенным славянам, особенно усилившееся после подавления турками болгарского восстания 1876 года.
Усилия российской дипломатии склонить султанское правительство к мирному решению славянского вопроса не дали положительных результатов. Для обеспечения нейтралитета Австро-Венгрии Россия в марте 1877 года заключила с ней секретную Будапештскую конвенцию, соглашаясь на занятие Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины в обмен на невмешательство в военные действиями против Турции{51}. Враждебная позиция Британской империи, заинтересованной в укреплении своего влияния в Константинополе, учитывалась при планировании военных действий. Наибольшую угрозу в случае вступления Великобритании в войну на стороне Турции представлял британский Средиземноморский флот. Предполагалось, что этот флот через 8–14 недель после начала войны с Турцией сможет усилить последнюю экспедиционным корпусом численностью до 50–60 тыс. солдат и офицеров. К этому времени цели войны могли быть уже достигнуты быстрым наступлением российской армии.
В основу военных действий на суше был положен план начальника Главного штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Обручева{52}. Этот план предусматривал развертывание главных сил в составе двух армий (250–300 тыс. человек) на Балканском театре, форсирование Дуная и наступление первой армии на Константинополь с целью его захвата и принуждения султанского правительства к заключению мира. На достижение Константинополя отводилось 4–5 недель. Вторая армия обеспечивала тыл первой и действовала против турецких войск на правом берегу Дуная. Считалось, что Османская империя сможет выставить на Балканах войска численностью около 160 тыс. человек. Для отвлечения сил противника из Европы и обороны собственных владений Н.Н. Обручев предполагал развернуть армию около 50 тыс. человек на вспомогательном Кавказском театре.
Таким образом, в достижении целей войны решающая роль отводилась армии. Учитывая слабость Черноморского флота, российское военное командование возлагало на него ограниченные задачи: совместную с армией оборону побережья Черного моря и обеспечение форсирования Дуная.
Война с Турцией действительно поставила высшее руководство морского ведомства в сложное положение: она началась при подавляющем превосходстве турецкого флота на Черном море и в обстановке угрозы выступления сильнейшего британского флота, который контролировал коммуникацию Балтика — Средиземное море и располагал многочисленными крейсерами для действий в Атлантике и на Тихом океане.
К началу 1877 года турецкий флот включал 15 мореходных броненосцев (броненосных фрегатов и корветов), 2 речных монитора,
5 броненосных речных канонерских лодок, 2 винтовых фрегата,
6 паровых шлюпов, до 10 канонерских лодок и значительное количество вооруженных пароходов морского и речного плавания (см. таблицу). Во время войны численность его личного состава достигала 23 тыс. человек. Транспортный флот Турции (57 судов) мог обеспечить перевозку 35-тысячного десантного корпуса{53}. Турецкие броненосцы были построены на верфях Англии и Франции и вооружены нарезными орудиями Армстронга калибром от 102 до 254 мм. Наиболее мощными среди них были казематированный фрегат «Мессудие», а также казематированные фрегат «Ассари-Тефик» и два корвета типа «Фетхи-Буленд». Подготовка личного состава турецкого флота оставляла желать лучшего: корабли мало плавали, на них не хватало квалифицированных специалистов. Последний недостаток отчасти компенсировался приглашением английских механиков и инструкторов.
Учитывая численное превосходство своего флота на Черном море, турецкое командование ставило флоту задачи блокады русских портов, транспортировки грузов и конвоирования транспортов, обеспечения перевозки войск и недопущения строительства русскими мостов на Дунае и его форсирования. В соответствии с задачами флот подразделялся на две эскадры. Дунайская эскадра под командованием Гусейна-паши состояла из 46 различных кораблей, в том числе мониторов и башенных корветов с вооружением из 77 орудий. Главные силы в Черном и Мраморном морях были сведены в Броненосную эскадру, которой фактически командовал Хобарт-паша — англичанин на турецкой службе. Кроме этого, Турция располагала ограниченными морскими силами в Средиземном и Красном морях, и в Персидском заливе. Главной базой турецкого флота был Константинополь, позволявший ему оперировать в Черном и Эгейском морях. На Дунае турки оборудовали базу в Сулине и целый ряд пунктов базирования, на Черном море использовали порты в Батуме, Синопе и Сухум-Кале.
Великобритания в 1876 году отклонила предложение России о производстве антитурецкой военной демонстрации в проливной зоне соединенными европейскими эскадрами под общим командованием британского адмирала и начала явно враждебные приготовления. Британский флот Средиземного моря адмирала Д. Хорнби частью сил сосредоточился в Эгейском море, а в Гибралтаре готовилась база снабжения для экспедиционного корпуса. Высшее российское военно-морское командование было вынужденно учитывать все эти обстоятельства при планировании операций на море. К началу 1877 года главные силы флота были сосредоточены на Балтике. Отряд судов в Тихом океане состоял из корвета «Баян», клиперов «Всадник», «Гайдамак» и «Абрек». В Средиземном море находился Отряд судов в греческих водах под командованием контр-адмирала И.И. Бутакова, в составе броненосного фрегата «Петропавловск», фрегата «Светлана», корветов «Аскольд» и «Богатырь», клипера «Крейсер» и двух шхун. На вооружении отряда насчитывалось 86 орудий калибром до 203 мм.
