Коллектив Авторов - Сборник. Афган, снова Афган
Конечно, я мог бы отказаться, сославшись, например, на отсутствие постоянной квартиры (мы тогда снимали бронированную квартиру на окраине города), на многочисленность семьи (уже тогда у меня было двое детей) и прочие обстоятельства.
Однако мне было вовсе не безразлично, что обо мне подумает начальство да и коллеги по работе, если я откажусь. Очень не хотелось разговоров типа: «испугался трудностей...», «слабак...» и тому подобного. Дурацкая натура: мне все время казалось, что за моими поступками и помыслами, даже если с оными я один на один, наблюдает весь мир и вся передовая общественность. Как будто любой мой шаг кем-то тщательно взвешивается, оценивается: мол, это — правильно, а это — неправильно. И поэтому мой проклятый (а может быть, мудрый?) внутренний голос постоянно нашептывал, как мне следует поступать, и поступки мои мало чем отличались от тех шаблонов и стереотипов поведения, которые были приняты в то время в обществе, а также в офицерской среде. Ну, в общем, вы понимаете, что я имею в виду...
А кроме всего прочего, мне, сказать по правде, самому было очень интересно: нелегальная разведка, парашют, пятнистый маскхалат, диверсии в глубоком тылу врага, приказ сурового, но справедливого командира: «Идите, лейтенант, и без «языка» не возвращайтесь!» Ну, и так далее... Романтика!
Надо сказать, что в те времена мы были простодушны и доверчивы. Мы полагали, что нашей могучей державой руководят мудрые и толковые головы, которые на основе единственно правильной и верной марксистско-ленинской теории все просчитывают и учитывают. Мы верили, что временные трудности и перебои с продовольствием рано или поздно пропадут, рассосутся как-нибудь, что впереди у нас — светлое, блистательное и спокойное для всего нашего народа будущее, которое обязательно в конце концов настигнет и все остальное человечество. Только вот несколько раздражал престарелый верный ленинец Леонид Ильич, который лез на глаза во всех газетах, по телевизору, по радио и неутомимо награждал себя все новыми и новыми наградами. Все это было очень чудно: и смех и грех! А вообще-то это воспринималось как невинное чудачество старого, постепенно выживающего из ума человека, за спиной которого, однако, стоят мудрые, верные, недремлющие и не знающие сомнений. Уж они-то маху не дадут, они-то твердо знают, куда и зачем нам всем надо идти.
А еще безоблачную нашу жизнь омрачал проклятый империализм, мировая реакция и китайский гегемонизм. Эти гады все время устраивали нам различные подлянки: угнетали негров, раздували пожар войны в регионах, клеветали и тому подобное.
А так в целом все было хорошо. И мы были готовы во имя великих целей и светлых идеалов не жалеть ни себя, ни... других. И, как говорится, во имя мира на земле мы были готовы биться так, что камня на камне не останется!
Все это было... Сколько воды утекло с тех пор («Как хороши, как свежи были розы...»)! •
Итак, мне для проформы было предложено подумать сутки, а завтра утром дать ответ. Хотя думать-то особо было нечего: надо было ехать.
Вернувшись в кабинет, я закурил, немного постоял у окна, глядя на улицу. Дождь шел не переставая. Внизу беззвучно проплывали мокрые троллейбусы, машины, прикрываясь зонтами, спешили редкие прохожие, сиротливо стояли деревья с облетевшей листвой. «Унылая пора, очей очарованье...», как любил говаривать Александр Сергеевич...
Интересно, подумал я, если сфокусировать взгляд на стекающих по стеклу каплях дождя, то пейзаж за окном сразу становится расплывчатым, похожим на работы французских экспрессионистов начала века...
Подняв воротник пальто, я не спеша направился по улице в сторону гостиницы «Россия», где на втором этаже располагалось областное отделение ВАО «Интурист». Для вставки в годовой отчет мне были нужны цифры о количестве иностранных туристов, посетивших наш город в том году.
В офисе на втором этаже было тепло и тихо. Горячка сезона закончилась, делать особо было нечего. Все ушли обедать, оставив отвечать на телефонные звонки недавно поступившую на работу сотрудницу по имени Лена. Она работала на штатной должности всего пару месяцев после окончания института, была тиха и неприметна, однако весьма умна и толкова. У меня с ней сложились неплохие деловые отношения. По слухам, она умела здорово гадать и предсказывать судьбу.
Мысли у меня все время крутились вокруг предстоящей учебы, которая могла здорово изменить мою жизнь. Кто знает, может быть, после окончания этих «диверсионных курсов» я вдруг попаду в число счастливцев, принятых на работу в разведку? Мало ли что может быть...
И я шутя попросил Лену погадать мне. Она долго отказывалась, наконец согласилась. И знаете, что она нагадала? А вот что: дальняя дорога в ближайшее время (ну, допустим, мне-то было ясно, что я поеду в Москву, а ей-то откуда было знать это?); потом еще более дальняя дорога (в загранку, что ли?); многочисленные опасности вплоть до возможных травм и летального исхода (ого!); и потом, если останусь жив, — кардинальное изменение судьбы в положительную сторону, но это только при благоприятно складывающихся обстоятельствах. Короче, как она сказала, все будет зависеть от меня самого, от решения, которое я сам должен принять в ближайшее время...
Ну что же, сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что в целом ее предсказания практически полностью сбылись. Мне довелось быть участником и свидетелем нескольких государственных переворотов, многих других драматических событий, о которых и сейчас известно очень узкому кругу лиц. Мне посчастливилось встречаться и общаться с интересными людьми. Пришлось сталкиваться с людской подлостью и героизмом, жестокостью и великодушием. В меня стреляли, и я стрелял. Я видел смерть товарищей и трупы врагов, слышал свист пуль над головой: если свистнула — значит, мимо, а твоя придет — не услышишь!
Но все это было впереди...
Глава 2. Секретный объект КГБ...
Секретный объект КГБ располагался неподалеку от Москвы, в окрестностях Балашихи. Здесь когда-то я сдавал вступительные экзамены, поступая в Высшую Краснознаменную школу КГБ имени Ф.Э.Дзержинского, а теперь размещался Учебный центр по подготовке командиров групп специального назначения управления «С» (нелегальная разведка) Первого главного управления КГБ. Все прошедшие курс специальной подготовки офицеры со знанием иностранных языков ставились на учет в специальной картотеке.
Предполагалось, что в случае военной опасности они будут немедленно призваны и после небольшой переподготовки (1—2 месяца) получат под свое командование группу специального назначения численностью от 6 до 12 человек (в зависимости от стоящих задач и специфики момента). Примерный состав группы: командир, заместитель по разведке, заместитель по диверсиям, радист, специалист по минно-взрывной технике, разведчики.
Учиться было безумно интересно, но достаточно тяжело, особенно в первое время...
Мы расселились по небольшим комнаткам. С каждым из нас предварительно была проведена беседа, в ходе которой было объявлено, что из соображений конспирации здесь мы будем жить под другими («школьными»), заранее заготовленными для нас фамилиями. Тут же на эти фамилии выдали заранее выписанные офицерские удостоверения с нашими фотографиями. Все остальные документы мы сдали. Потом получили обмундирование: полевую офицерскую форму с петлицами воздушно-десантных войск, ремень, портупею, офицерский планшет, ватный бушлат с меховым воротником, вязаный серо-коричневый свитер и такого же цвета штаны, белый маскхалат для зимы, пятнистый — для лета, зеленый комбинезон, унты с галошами, шапку, берет...
Весь курс был разбит на три группы. Во главе каждой — командир; во главе курса — старшина курса.
Мне досталось место в небольшой комнатушке на первом этаже с окнами на лес. В комнате стояли две кровати, между ними у окна — письменный стол, пара стульев. В углу около двери — платяной шкаф.
Мой сосед — небольшой, крепко сбитый и энергичный в движениях Сергей с Дальнего Востока, — как выяснилось в разговоре, окончил университет (у него был китайский язык), а затем курсы оперсостава в Ленинграде. Насколько я понял, службу он начинал в «семерке» (служба наружного наблюдения), а потом перешел на оперативную работу. Оптимист по натуре, веселый и смешливый, Сергей тут же начал обживать комнату. Первым делом он пришпилил булавками к стене над своей койкой несколько фотографий. На них был он сам в кожаных штанах и куртке, а также его миловидная жена на фоне мотоцикла.
К моему сожалению, выяснилось, что Сергей не курит (а я надеялся, что мне попадется курящий сосед, дабы можно было курить в комнате). Но потом я поразмышлял и пришел к выводу, что это даже хорошо. Комнатушка небольшая, пусть здесь будет свежий воздух...
Как сейчас помню первое занятие, которое состоялось 6 января 1979 года.
