Сергей Нечаев - Бородинское побоище в 3D. «Непобедимые»
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Эти бойцы <…> юлили между массами неприятельской пехоты, не производя серьезной сомкнутой атаки».
Впрочем, казаки и не предназначены были для сомкнутой атаки против каре противника. Лейб-гвардии Казачий полк генерала Уварова, кстати, тоже.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Лейб-гвардии Казачий полк, находившийся в корпусе Уварова, не мог дольше выдержать; как ракета с длинным хвостом, понеслись казаки к плотине, молниеносно оказались на другой стороне и присоединились в лесу к своим собратьям».
Итак, казаки Платова и казаки Уварова самовольно оставили поле боя. После этого остатки кавалерии Ф. П. Уварова тоже вынуждены были отступить, так ничего и не добившись.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Около 3 часов Уваров получил от Кутузова приказание вернуться назад и снова занять прежнее место на позиции».
Да, нападение кавалерии генерала Уварова на левый фланг противника, произведенное на сильно пересеченной местности и без поддержки пехоты, не могло иметь важных последствий. Однако оно принесло русским определенную выгоду, заставив Наполеона приостановить наступление и потерять около двух часов, в течение которых Барклай успел усилить особо угрожаемые пункты войсками с правого фланга и из резерва.
Принято считать, что этот рейд кавалерии был чуть ли не «решающим мероприятием» сражения, блестяще задуманной операцией М. И. Кутузова. Однако многие участники сражения отзываются о нем весьма скептически.
Казак лейб-гвардии Казачьего полка и Донской казак (худ. Н. В. Зарецкий)
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Отряду в 2500 коней было невозможно достигнуть такого успеха, который воздействовал бы на ход всего сражения <…> Автор с самого начала был убежден, что вся эта диверсия не будет иметь никакого успеха, а сейчас ясно сознавал, что если что-нибудь и могло получиться из подобного предприятия, то для этого во главе его должен был бы стоять какой-нибудь молодой сорвиголова, которому еще надо завоевывать себе репутацию, а отнюдь не генерал Уваров».
Естественно, сами руководители рейда отчитались о нем перед начальством «правильно».
Генерал Ф. П. Уваров:
«Атака была учинена в виду всей армии с неожиданным успехом: по встрече неприятель был опрокинут, батарея едва успела уйти, из которой два орудия были отбиты Елисаветградскими гусарами, ежели бы не такое невыгодное место, то были бы увезены непременно; неприятель был преследываем с большим уроном <…>
За сим неприятель, получив <…> подкрепление, стараясь всячески меня вытеснить с занятого тогда мной места, употребляя на сие кавалерию, пехоту и поставя на высотах батареи <…> Увидел я, что пехота неприятельская стремится перейти речку и напасть на оставшуюся нашу пехоту на правом фланге позиции; я решился и эту атаковать гусарами, хотя должно признаться, что по невыгодному месту для кавалерии совершенного успеха эта атака не имела».
Как видим, вполне «героический» рапорт: неожиданный успех, неприятель опрокинут, отбиты два орудия. Короче говоря, блестящая операция, которая, впрочем, «совершенного успеха» не имела, но и то — исключительно по объективным обстоятельствам…
Генерал М. И. Платов:
«В бывшем 26 числа <…> генеральном с неприятелем сражении находился я, по приказанию вашей светлости, с казачьими полками на правом фланге нашей армии, и каково происходило действие против неприятельского левого фланга, вашей светлости по личному присутствию вашему известно <…> Об отличившихся в оном сражении полковых командирах и полков их штаб— и обер-офицеров прилагая при сем именной список, покорнейше прошу о награждении их».
Выглядит скромнее, но зато с просьбой о награждении «особо отличившихся».
В свою очередь, Барклай в рапорте М. И. Кутузову написал о рейде совершенно нейтрально.
Генерал М. Б. Барклай-де-Толли:
«1-й кавалерийский корпус вашею светлостью отряжен был на левый берег Москвы реки и действовал на оном обще с иррегулярными войсками под начальством генерала от кавалерии Платова. Рапорт генерал-лейтенанта Уварова о действии сих войск в оригинал уже прежде сего имел честь представить вашей светлости».
И никаких комментариев: ни о храбрости, ни об опрокинутом неприятеле…
В результате, кто бы что ни говорил, Ф. П. Уваров и М. И. Платов оказались единственными русскими генералами, не получившими за Бородинское сражение вообще никакой награды. Это, как говорится, факт исторический, и в свете вышесказанного подобное решение выглядит объективным и справедливым.
Бой в районе деревни Семеновское
После взятия Семеновских флешей наполеоновские войска постарались развить свой успех.
Генерал Э. Ф. Сен-При:
«Как только французская армия овладела флешами на левом фланге, она направила все свои усилия против деревни Семеновки и против центра».
Наполеон выставил у флешей сильные батареи, а затем в атаку на деревню Семеновское двинулась дивизия генерала Фриана.
Генерал Филипп-Поль де Сегюр:
«Солдаты Фриана, выстроившиеся против Семеновского, отразили первые атаки. Но на них обрушился такой град пуль и картечи, что они смутились. Один из начальников, устрашившись, скомандовал отступление. В этот критический момент к нему подбежал Мюрат и, схватив его за шиворот, крикнул:
— Что вы делаете?
Полковник, показав ему на землю, усеянную ранеными и убитыми, отвечал:
— Вы видите, что здесь больше нельзя держаться!
— А! — воскликнул Мюрат. — Но ведь я же остаюсь здесь!..
Эти слова остановили полковника, и, пристально посмотрев на короля, он холодно проговорил:
— Это правда! Солдаты, вперед! Дадим себя убивать!»
Генерал Фриан
Граф Луи Фриан командовал 2-й дивизией в корпусе маршала Даву. По всей видимости, речь в рассказе Сегюра идет о полковнике Пушлоне, командире 33-го линейного полка. Он был почти весь перебит. Сам Пушлон был ранен. Были ранены все батальонные командиры и еще шесть офицеров были убиты.
Что касается самого Фриана (кстати сказать, он был женат на Луизе Леклерк, сестре генерала Леклерка, а на другой его сестре был женат маршал Даву, так что Фриан и Даву были свояками), то ему пуля попала в грудь, но удар смягчил аксельбант. Несмотря на ранение, он продолжил руководить войсками, а ближе к вечеру его ранило второй раз — пулей в ногу навылет.
Репродукция фрагмента панорамы Бородинской битвы «Схватка русских гренадер с дивизией Фриана» худ. Ф. А. Рубо. Холст, масло. 1910–1912 гг. Из Музея-панорамы «Бородинская битва»
Бой в районе деревни Семеновское разгорался. Там, как мы уже говорили, генерал П. П. Коновницын, принявший командование 2-й армией, был вынужден окончательно оставить флеши за противником. Остатки его войск, почти потерявшие управление, были отведены через Семеновский овраг под прикрытие резервных батарей.
Потом М. И. Кутузов назначил командира 6-го корпуса генерала Д. С. Дохтурова начальником войск всего левого фланга, заменив им Коновницына.
Генерал М. Б. Барклай-де-Толли:
«2-я армия по отсутствии раненого князя Багратиона и многих генералов была опрокинута и в величайшем расстройстве».
Короче говоря, русские отступали. Но и маршалы Ней с Мюратом понесли огромные потери, а посему они вновь обратились к Наполеону с просьбами о подкреплении. Однако император, не понимая, как его лучшие маршалы с такими огромными силами не могут добить русских, подкреплений не дал.
Генерал Филипп-Поль де Сегюр:
«Мюрат и Ней были истощены. Они остановились и, собрав свои войска, потребовали присылки подкреплений. Тогда-то Наполеон испытал нерешительность, до сих пор ему неизвестную. Наконец, он отдал несколько приказаний своей Молодой гвардии, но тотчас же отменил их, решив, что присутствия сил Фриана и Латур-Мобура на высотах будет достаточно, так как, по его мнению, решительный момент еще не наступил».
Генерал Дохтуров у деревни Семеновское. Репродукция фрагмента панорамы Бородинской битвы «Командный пункт генерала Д. С. Дохтурова» худ. Ф. А. Рубо. Холст, масло. 1910–1912 гг. Из Музея-панорамы «Бородинская битва»
Полковник Луи-Франсуа Лежён:
«Довольный <…> успехом генерала Фриана и других дивизий маршала Даву, император решил, что наступил момент пустить в дело всю гвардию, чтобы завершить победу. Внутренний голос нашептывал ему, что Париж остался за 800 лье, что перед ним Москва. Мысль вступить в этот город с торжеством победителя, казалось, оживила его взор, и он сказал мне: „Отыщите Сорбье, пусть он поставит всю артиллерию моей гвардии на позицию, занятую генералом Фрианом, куда вы с ним поедете; он развернет 60 орудий под прямым углом над неприятельской линией, чтобы раздавить ее с фланга, а Мюрат его поддержит. Идите“. Я мчусь галопом к горячему генералу Сорбье. Он не верит мне, едва дает мне время объясниться и нетерпеливо отвечает: „Мы должны были это сделать более часу тому назад“».
