Николай Чикер - Служба особого назначения
К концу 1923 года по заказу ОГПУ на одном из московских заводов была изготовлена глубоководная камера, сконструированная Евгением Григорьевичем Даниленко, инженером, прослужившим к тому времени на флоте уже двадцать лет. В 1903 году Даниленко окончил Морское инженерное училище, до 1906 года плавал на подводных кораблях. Участник Цусимского боя. Затем более десяти лет служил на подводном флоте, был флагманским инженер-механиком дивизии подводных лодок Балтийского моря. После Великой Октябрьской революции занимал руководящие должности в военных портах Николаева, Одессы и Севастополя.
Сконструированная камера была рассчитана на глубины до 72 метров. В ее оборудование, кроме воздушного и вентиляционного шлангов, выдвигающихся «рук» и иллюминаторов, входили телефон и электрическое освещение. После испытания и усовершенствования аппарата Е. Г. Даниленко первым спустился в камере на глубину. Камера оказалась надежной в работе. Она позволяла ЭПРОНу рассчитывать на успех.
В результате изучения данных о возможном месте гибели «Принца» группа В. С. Языкова пришла к заключению, что пароход затонул не у береговых скал, а несколько мористее, на большой глубине. После этого она определила границы вероятного района гибели судна, разбила его на квадраты, которые были обвехованы и нанесены на карту. Вначале поиск велся с помощью металлоискателя, буксируемого шлюпкой. Обследование места, где итальянцы якобы нашли пароход, не подтвердило наличие здесь металла. В последующее время поисковые работы велись ЭПРОНом с помощью глубоководной камеры Даниленко.
Проходили дни, недели, а найти пароход не удавалось. Водолазы часто наталкивались на остатки деревянных судов, находили якоря и якорные канаты, цепи, кабели, мачтовые и другие поковки. Все эти предметы представляли в тот период большую ценность, и эпроновцы поднимали их со дна моря для возрождения Черноморского торгового флота. Работы, приобретавшие все большие масштабы, потребовали увеличения числа водолазов и создания специальной судоподъемной группы.
Так ЭПРОН, первоначально сформированный лишь для поиска «Черного принца», приобретает характер и функции судоподъемной организации. Экспедиция уже в 1924 году почти полностью очистила Севастопольскую бухту от кладбища затонувших барж, катеров, морского имущества, боеприпасов.
Подъем крупных судов эпроновцам на первых порах был еще не под силу. Плавучие краны и коллекторы, которыми они располагали, в таких случаях помочь не могли, нужны были более мощные и совершенные технические средства. Однако арсенал специального имущества ЭПРОНа уже заметно пополнялся. Накапливался и опыт. Все более сложные задачи Экспедиция ставила перед собой и успешно их решала.
В середине 1924 года ЭПРОН приступил к подъему недостроенной подводной лодки «Пеликан», затопленной белогвардейцами в 1919 году на самом выходе из Одесской гавани. Стальная рубка лодки находилась близко к поверхности моря и не раз служила причиной аварий судов. А один из тральщиков, наскочив на нее, получил пробоину и затонул.
«Пеликан», весивший 500 тонн, был поднят осенью того же года понтонным способом, предложенным Шпаковичем. Эта работа сыграла исключительно важную роль в становлении Экспедиции, показала большие возможности ЭПРОНа и принесла ему известность на всем Черном море.
Между тем поиск «Принца» не прекращался ни на один день. Уже более полутора лет отважные «золотоискатели» через иллюминаторы камеры, спускавшейся с баржи, внимательно осматривали квадрат за квадратом в надежде, что вот-вот покажется остов легендарного парохода.
Шпакович предложил, не прекращая работ в намеченном районе, силами водолазов произвести контрольную проверку морского дна непосредственно у берега. Раньше считалось, что остатки судна, разбившегося о скалы, штормом отнесло мористее, Шпакович же высказал мнение, что они могли затонуть тут же, на месте. Его предложение нашло поддержку, и обследование началось.
К поисковым работам были привлечены корабли Черноморского флота, в течение двух недель они производили траление в указанном им районе. Одновременно водолазы-эпроновцы метр за метром обследовали морское дно вблизи Генуэзских башен. Их поисковые работы совмещались с учебными спусками, которыми руководил врач Константин Алексеевич Павловский, большой энтузиаст водолазного дела. Уроженец Кронштадта, он в 1917 году окончил Военно-медицинскую академию и был откомандирован в Севастополь. В следующем году в составе Мариинской судоподъемной партии обеспечивал водолазные спуски при подъеме линкора «Императрица Мария». С тех пор на протяжении тридцати лет все физиологические исследования водолазных погружений, крупные судоподъемные работы и подготовка водолазов-глубоководников были связаны с именем К. А. Павловского. Не одного водолаза он спас от неминуемой смерти или тяжелого увечья. Им воспитан целый ряд замечательных врачей-специалистов.
Погожим летним днем 1925 года водолазы группы Павловского с утра производили очередные учебные спуски. Для практики, по приказанию врача, они стропили встречавшиеся на грунте мелкие предметы. Один из практикантов натолкнулся на железный ящик, но застропить не смог: находка наполовину была занесена песком. Поднятый с помощью опытного водолаза этот ящик оказался паровым котлом допотопного типа.
Тщательно обследовав район, эпроновцы обнаружили много железных обломков большого судна и часть борта с иллюминаторами. На морском дне побывали все руководители ЭПРОНа и наиболее опытные водолазы. Осмотр разметанных на значительном пространстве остатков судна показал, что они принадлежат «Принцу». На поднятых с грунта кусках железа и мачтах из тикового дерева сохранились английские надписи.[1]
Стало ясно, что пароход был раздавлен глыбами размытых прибоем тысячепудовых скал и погребен под ними. Чтобы добраться до разбитого судна и его сокровищ, которые могли быть разбросаны и замыты на значительной площади, нужно удалить тысячи кубометров грунта и скальных пород. Это требовало длительного времени и огромных затрат. К тому же дополнительное изучение исторических материалов не дало убедительного подтверждения наличия на «Принце» драгоценного металла. Все это поставило под сомнение целесообразность дальнейшего поиска легендарного золота, который мог надолго отвлечь ЭПРОН от очень нужных и срочных судоподъемных работ.
Однако история с «Черным принцем» на этом не оборвалась. Как раз в то время частная японская фирма «Синкай Когиоесио лимитед» в Средиземном море достала с затонувшего на глубине 72 метров английского парохода два миллиона рублей золотом. Надо сказать, что по водолазной технике и глубоководным работам Япония занимала тогда одно из первых мест в мире. Окрыленная успехом фирма предложила сдать ей в концессию поиск золота с «Принца». Предложение не встретило возражений. Концессия была создана на определенных условиях. Фирма обязывалась возместить все затраты, понесенные Советской республикой при розыске «Принца» (около 70 000 рублей золотом), ознакомить эпроновцев с применявшейся японцами таинственной глубоководной маской, после прекращения подводных работ все оборудование, использовавшееся фирмой, передать ЭПРОНу и все добытое золото поделить пополам.
Весной 1926 года в Севастополь прибыли водолазы и специалисты фирмы во главе с ее директором Катаока. Сделав несколько спусков, японцы убедились, что им предстоят колоссальные работы по дроблению и удалению скальных пород, промывке многих тысяч кубометров песка. Директор фирмы был вынужден выехать в Германию, чтобы закупить там моторный рефулер с восьмидюймовой всасывающей трубой и другое оборудование. Тем временем эпроновцы приспособили для предстоящих работ одну из поднятых барж, а японцы построили прочный деревянный плашкоут, оборудованный ручной трехтонной лебедкой и грузоподъемной стрелой.
За лето 1926 года японцы выполнили огромный объем работ. Они подорвали и удалили громадные глыбы скал, промыли и просеяли через специальное сито тысячи тонн песка. Уже к середине лета было сделано немало, а золота обнаружить не удалось. Но вот однажды среди крупной гальки сверкнула монета чеканки 1854 года с портретом королевы Виктории. Упавшее было настроение японских золотоискателей поднялось. Но ненадолго. За несколько последующих дней им удалось добыть лишь одну золотую монету, а до осени — всего 7 монет. Потеряв надежду на успех, фирма, затратившая на поиски 300 000 рублей, прекратила работы. При закрытии концессии она передала ЭПРОНу плашкоут, рефулер, сито и… четыре добытые монеты. Эпроновцы получили также водолазную маску, являвшуюся в то время довольно совершенным средством спуска под воду.
Так закончились многотрудные поиски легендарного балаклавского золота. Они не принесли успеха, но и не были бесполезными. История с «Черным принцем» дала толчок к возникновению ЭПРОНа — исключительно популярной в предвоенные годы судоподъемной аварийно-спасательной организации, внесшей значительную лепту в возрождение военного и транспортного флота, в восстановление и развитие народного хозяйства страны. Она побудила принять самые радикальные меры к совершенствованию отсталой водолазной техники, доставшейся эпроновцам в наследство от царской России, и обратить пристальное внимание на физиологическую сторону водолазного дела.
