Юрий Лубченков - Нахимов. Гений морских баталий
Несмотря на то что сам Меншиков стоял за нападение лишь на отдельные корабли противника, Корнилов сумел доказать, что находящаяся в Синопе турецкая эскадра готовится идти к кавказским берегам. Уничтожить вражескую эскадру должен был Нахимов. Ему было приказано наблюдать все турецкое побережье Малой Азии (Анатолии) от порта Амастро (на западе) до мыса Керемпе (на востоке).
Перед выходом в море 11 октября 1853 г. Нахимов издал приказ, в котором говорилось: «При встрече с турецкими военными судами первой неприязненный выстрел должен быть со стороны турок, но то судно или суда, которые на это покусятся, должны быть немедленно уничтожены… Имея таковой отряд под командой, мне ничего не остается более желать, как скорейшего разрыва со стороны России с Турцией, и тогда я убежден, что каждый из нас исполнит свое дело».
На третий день похода эскадра Нахимова подошла к анатолийским берегам. 26 октября Нахимов получил письмо от Корнилова, в котором говорилось, что ему разрешается брать и разрушать турецкие корабли. А еще несколько дней спустя он наконец узнал, что война объявлена
Вскоре на Черном море произошло главное сражение начального периода Крымской войны. Однако оно вошло в историю уже не с эпитетом «первое», а с эпитетом «последнее» — последняя в мировой истории битва парусных флотов.
Эта битва случилась 18 ноября 1853 г. в бухте города Синоп на южном побережье Черного моря. После Синопской битвы вся Россия узнала имя вице-адмирала П.С. Нахимова, командующего 5-й флотской дивизией Черноморского флота.
Как только Нахимову стало известно о начале войны с Портой, он отдал по своей дивизии приказ: «Война объявлена; отслужить молебствие и поздравить команду!» А вскоре — другой, в котором есть слова «Уведомляю господ командиров, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело». Теперь пришло время подтвердить эту уверенность подобным делом
Свыше месяца в условиях осенней штормовой погоды русские корабли под командованием Нахимова находились в плавании, вдали от своих баз, в напряженной обстановке, когда с часу на час могла произойти встреча с турецким флотом. Еще накануне выхода в море Нахимов в своем приказе говорил: «При встрече с турецкими военными судами первый неприязненный выстрел должен быть со стороны турок, но то судно или суда, которые на это покусятся, должны быть немедленно уничтожены».
Командующий эскадрой получал постоянную информацию об обстановке от Корнилова. Учитывая незначительный численный состав нахимовской эскадры, особую тревогу вызывали у Корнилова действия англо-французского флота, находившегося всего в двухдневном переходе от района плавания русских кораблей. В одном из сообщений он писал Нахимову: «Предостерегаю от англичан: Вам известно, как они решительны, когда дело идет об истреблении чужих кораблей поодиночке; я все опасаюсь, что они выскочат из Босфора, чтоб на Вас напасть».
В Севастополе получили сведения, что у Босфора «собирается эскадра для Батума», предназначенная для высадки десантов у Сухума и Поти. Эти данные были немедленно сообщены Нахимову. 3 ноября адмирал объявил по эскадре приказ: «Имею известие, что турецкий флот вышел в море в намерении занять принадлежащий нам порт Сухум-Кале… Неприятель иначе не может исполнить свое намерение, как пройдя мимо нас или дав нам сражение… Я надеюсь с честью принять сражение».
Вскоре русскому командованию стало известно, что в Синопской гавани, лучшей на берегу Анатолии (Малой Азии), расположенной буквально напротив Севастополя — через Черное море, закрытой от пронзительных северных ветров длинным полуостровом, возвышающимся над морской поверхностью и защищенной шестью береговыми батареями с мощными орудиями (более мощными, чем корабельные), укрылась эскадра Осман-паши и Слейда в составе 7 фрегатов, 3 корветов, 2 пароходов и 2 транспортов и шлюп.
Нахимов, незадолго до этого сам руководивший десантированием на Кавказ целой дивизии, лучше других представлял всю хрупкость нынешнего равновесия сил в этом районе (да равновесия-то и не было — сил у турок было здесь значительно больше), и соответственно — все последствия появления там новых войск неприятеля, готовых к отправлению на эскадре Осман-паши.
Подойдя вечером 8 ноября стремя кораблями и бригом до Синопа, Нахимов обнаружил на его рейде четыре судна. Но атаковать их помешала буря, разметавшая эскадру. Нахимов решил блокировать турок в бухте, несмотря на то, что кораблей у него было меньше и стоял сезон штормов. После одного из штормов, отправив поврежденные суда в Севастополь, русский адмирал вообще остался с тремя кораблями против двенадцати турецких. Но Осман-паша не решился воспользоваться благоприятным моментом и превосходством своих сил, выжидая еще более благоприятный.
Осман-паша, сообщив о появлении русских в Константинополь (причем он преувеличил в своем донесении силы Нахимова в три раза), остался вместе со своими судами на рейде. В Константинополе же решили, что под прикрытием береговых батарей турецкая эскадра будет чувствовать себя в безопасности, а погода сейчас все равно не позволит послать подкрепление из Константинополя. Кроме того, турецкое командование было уверено, что ввиду союзных флотов, находящихся в Проливах, русские не осмелятся напасть на эскадру в Синопе.
До Синопского сражения в европейской военно-морской науке господствовала мысль о неприступности береговых укреплений противника без численного превосходства в корабельной артиллерии. Именно потому Нахимов не втягивался в сражение, дожидаясь подкреплений
16 ноября подошли шесть линейных кораблей и два фрегата во главе с адмиралом Ф.М. Новосильским. Нахимов решил, что ждать более нельзя. 17 ноября 1853 г. он отдал приказ атаковать противника.
В приказе Нахимов подробно расписал план будущего сражения и закончил его следующими словами: «В заключение я выскажу свою мысль, что все предварительные наставления, при переменившихся обстоятельствах, могут затруднить командира, знающего свое дело, и поэтому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг».
Сам он так и собирался поступить, с давних времен считая, что и в морском деле «близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг друга есть лучшая тактика».
План предстоящего сражения, разработанный Нахимовым, был проникнут решительностью и активностью. Им предусматривалось, что корабли должны прорываться на вражеский рейд в строю двух кильватерных колонн; построение эскадры в этот строй уменьшало время прохождения кораблей под огнем неприятельских судов и батарей, а также облегчало развертывание эскадры в боевой порядок при постановке на якорь. Нахимовым была тщательно разработана диспозиция эскадры во время боя, даны четкие указания о приготовлении к сражению, постановке кораблей на якорь, ведении артиллерийского огня, выборе целей, выделении фрегатов для наблюдения за пароходами. Командующий эскадрой учел такие преимущества противника, как наличие паровых судов и сильных береговых батарей, отличные условия его базирования и др.
Будучи уверен в высоком боевом мастерстве черноморских моряков, в их умении до конца использовать артиллерийские средства кораблей, командующий эскадрой не предусматривал жесткой регламентации, а, наоборот, поощрял личный состав на самостоятельные инициативные действия.
Утром 18 ноября двумя колоннами русская эскадра вошла в Синопскую бухту. Последний приказ Нахимова гласил: «Россия ожидает славных подвигов от Черноморского флота; от нас зависит оправдать ожидания». Правую колонну возглавлял сам Нахимов, находившийся на линейном корабле «Императрица Мария», левую — Новосильский, находившийся на «Париже».
Осман-паша упустил момент для нанесения удара по подходившим на короткую дистанцию русским судам. Но еще до схождения противников друг с другом в 12 часов 28 минут раздался первый пушечный выстрел с флагманского корабля «Ауни-Аллах». Затем начали стрелять и другие турецкие суда и береговые батареи.
Несмотря на повреждения, нанесенные неприятельским огнем, Нахимов не отвечал на него до тех пор, пока его эскадра не стала на шпринг (якорь), развернувшись бортом к противнику. Ситуация во многом напоминала сражение при Наварине, где, однако, береговые батареи принимали участие лишь на самом начальном периоде — при входе в бухту союзного флота. При Синопе русским кораблям на протяжении всего сражения пришлось драться как с кораблями, так и с береговыми батареями противника.
Русская эскадра вошла в Синоп, имея 716 корабельных орудий против 472 турецких. Но у османов были береговые батареи и возможность свезти часть орудий с кораблей на берег (ибо Осман-паша расположил свои корабли одним бортом ко входу в бухту, что давало возможность орудия другого борта расположить на берегу). Турецкие корабли находились под защитой береговых орудий, расположившись вогнутой дугой, повторяя очертания набережной.
