Горы дышат огнем - Веселин Андреев

В. А. Ну, немного преувеличено: «Всегда дает приют...», однако картина с населением ясна. Зато, наверное, нет никаких сомнений относительно того, что власти на местах бдительны? Слово новосельскому управителю: «Многие старосты в последнее время ослабили свою деятельность и особенно слабо осуществляют реквизицию». (Доклад, март 1944 года.)

Староста из Кремиковиц. Попытка организовать группу для борьбы с партизанами дала весьма жалкий результат. В нее мне удалось включить только шесть человек: двух полевых сторожей, двух школьных уборщиков, одного скотника, одного счетовода... (Доклад, март 1944 года.)

Управитель Новосельской околии. Мы подозреваем в антигосударственной деятельности многих служащих других ведомств. Они находятся под наблюдением, и мы ждем подходящего момента, чтобы наказать их.

В. А. Неужели это возможно? А бомбардировки?..

Автор «Хроники». 29 марта 1944 года с 24.00 англо-американские самолеты бомбят город, применяя преимущественно зажигательные бомбы.

30 марта 1944 года. До полудня англо-американская авиация предприняла новую бомбардировку Софии (около 100 самолетов), применив главным образом тяжелые бомбы. Возникло около 200 пожаров. Убито 55 и ранено 15 человек. Сбито 4 самолета. Правительство укрылось на командном пункте около села Кремиковцы.

В. А. Вероятно, для того, чтобы обдумать, как спасать народ?

Автор «Хроники». Регенты и министры разрабатывают план быстрого завершения организации жандармерии и введения ее в действие не позднее 10 апреля.

Регент Михов. Вчера вечером авиация совершила налет на дворец Враня. Это безобразие! Нападать на нашего маленького царя! Скандал!!! И на войне существует мораль. Ведь воюют люди, а не животные. (Запись в дневнике, 25 марта 1944 года.)

В. А. Может быть, генерала-регента радует положение на Востоке?

Автор «Хроники». 1 марта 1944 года нанесено поражение гитлеровской группе армий «Север» и освобождена вся Ленинградская область.

4 марта войска 1-го Украинского фронта начали наступление против немецкой группы армий «Юг».

5 марта 1944 года началось наступление войск 2-го Украинского фронта.

26 марта 1944 года войска 2-го Украинского фронта... перешли советско-румынскую государственную границу.

В. А. Правильно. И поскольку не только бог, как говорит Дочо Христов, но и Гитлер не отвернулся от Болгарии, регентов вызывают в Зальцбург. Послушаем, как те защищали национальные интересы...

Богдан Филов. Ужин был скромным, но очень вкусным. Прислуга была в красных ливреях... Фюрер сидел в середине, слева — князь, а справа я... (Запись в дневнике, 16 марта 1944 года.)

В. А. Не думайте, что они молчали. Они предъявляли требования, «чтобы дали побольше оружия нашей жандармерии».

Регент Михов. В Германии появились было пацифисты, но специальный суд их быстро осудил. Дело кончилось расстрелом 38 человек, и с тех пор все в порядке... Это — будто пример для нас...

...Другого выхода не было: борьба не на жизнь, а на смерть. Это мне очень не нравится, но что делать?.. (Из дневника, 17 марта 1944 года.)

В. А. Да, и в самом деле — что делать?

Регент Михов. Сегодняшние сообщения о борьбе с подпольщиками не очень успокаивающие, хотя и начались серьезные операции. Жаль, что нет таких людей, которые бы могли повести идейную борьбу и объяснить нашим добрым крестьянам, что не следует играть с огнем. Это результаты нашей политики просвещения. Многие студенты ушли в горы.

...С 10 часов до 12.30 министр внутренних дел господин Дочо Христов докладывал о внутреннем положении, о жандармерии и «общественной силе». Необходимо укрепить внутренний фронт и быстро подготовить жандармерию к действиям. (Из дневника, 27 марта 1944 года.)

В. А. Им все мало: по официальным данным, сто тысяч солдат и полицейских в этот период преследовали партизан!

Регент Михов. Дочо Христов предлагает предупредить всех старост о необходимости объявить чрезвычайное положение в общинах и принять меры по организации их обороны, используя «общественную силу».

Примерами в Кремиковцах, Копривштице и других городах и селах нельзя пренебрегать. Внешнего фронта, может, и нет, но на внутреннем еще идет борьба. Настроение населения нельзя считать хорошим. Никто не может сковать действия партизан. (Из дневника, 27 марта 1944 года.)

В. А. Генерал — вы мудрец. Но зачем же унывать?

Дочо Христов. Подпольные группы подразделяются на три категории: продажные элементы, находящиеся на службе у других стран; молодежь, поддавшаяся агитации; уголовные и политические преступники.

...Но время всепрощения прошло. Сегодня я могу заявить, что из 2000 партизан ликвидировано 1600. Власти располагают достаточными силами и средствами, чтобы справиться с партизанами. (Речь в Русе. «Зора», 22 февраля 1944 года.)

В. А. Значит, осталось 400? А ведь скоро только нас, чавдаровцев, будет больше?..

Журналист. «Имущество подпольщиков, их родителей, укрывателей и помощников будет конфисковано». (Из Нового закона.)

Помощник софийского областного директора. Если не будут приняты самые серьезные меры, то не исключено, что к весне партизанские отряды попытаются занять новые районы, чтобы продолжать свою подрывную деятельность. В таком случае борьба для нас будет очень тяжелой, чтобы не сказать — безнадежной. (Доклад, март 1944 года.)

Регент Филов. Я совершил большую ошибку, оставив своим заместителем эту свинью Божилова. (Из дневника, 15 марта 1944 года.)

В. А. Мы согласны, но — какие слова! И это — профессор, академик! А разве другой справился бы с этой работой?.. Хватит. Занавес! Впрочем, история давно его опустила...

Время заканчивать эту книгу. Надо ее заканчивать. Я очень хорошо знаю, сколько еще человеческих судеб должно было ожить в ней, но надо уже, чтобы книга вышла в свет, по крайней мере, первая книга. Я будто слышу голос брата Георгия, стародавнего просветителя: «Душенька моя грешная, зачем ты и в самом деле хочешь увидеть конец этой книжки, как мореплаватель — берега моря, как больной — здоровье, как бедняк — пищу и одеяние? Поминайте меня...»

Мне кажется, что я пишу эту книгу пятьдесят лет. В этом есть какая-то доля правды: всю жизнь я готовился к ней.

Однако не важно, сколько времени пишется книга, важно другое — сколько она будет жить. Любому автору хочется, чтобы его труд жил долго, даже после его смерти.

В сущности, по-настоящему закончишь эту книгу ты, друг. Доведи до конца то, мимо чего я прошел, или то, о чем упомянул лишь вскользь.

Мы решили уйти от пустого Попова Стола. И голод нас мучил, и надо было действовать — бить врага, показать народу, что мы живы. Двадцать бенковцев с Максимом и Ильо отправились в Дюлево. Я не помню, как мы расстались.

Мы шли наверх, туда, где снега. Помню костры под Бунаей: крест-накрест, образуя решетку, уложены толстые сырые