Юрий Рубцов - Маршалы Сталина
«За личную храбрость и особое искусство в руководстве боевыми действиями» по освобождению Крыма Блюхер был награжден двумя орденами Красного Знамени.
С изгнанием Врангеля участие Василия Константиновича в Гражданской войне не закончилось. В июне 1921 г. он стал военным министром и главнокомандующим Народно-революционной армией (НРА) Дальневосточной республики. Из разношерстных, наполовину партизанских, слабо дисциплинированных и плохо вооруженных формирований Василий Константинович создал полноценную регулярную армию, которая в течение года изгнала с территории Приморья белогвардейцев и заставила эвакуироваться японские войска.
Победе предшествовали длительные и ожесточенные бои, прежде всего за Волочаевку, которая для НРА была ключом к Приморью. Первая, поспешная, попытка наступления на Волочаевку, превращенную белыми в настоящий укрепленный район, закончилась неудачей. Блюхер лично разработал план новой операции, добился накопления необходимых сил и средств. Приказ на наступление он отдал 10 февраля 1922 г. Двое суток шел жестокий бой за Волочаевку. Сопротивление было таким, говорилось в сводке полевого штаба армии, что целые воинские части, расстрелянные в упор картечью, буквально повисали на проволоке вражеских укреплений.
Обращаясь к командирам и красноармейцам уже после того, как «дальневосточный Верден» был взят, главком не скрывал восхищения их стойкостью и мужеством: «На морозе, без горячей пищи, с куском замерзшего хлеба в кармане, под ураганным пулеметным и орудийным огнем вы грудью прорвали проволочные заграждения цитадели и наконец своими стремительными, всеразрушающими атаками выбили противника из его укрепленного гнезда… Я затрудняюсь выделить доблесть какой-нибудь отдельной части: геройски боролись и самоотверженно глядели в лицо смерти все». 14 февраля части НРА, преследуя противника, освободили Хабаровск. Остатки белогвардейских частей бежали в Приморье, а затем в Маньчжурию. Гражданская война затихала и здесь, на дальневосточных рубежах.
Так уж сложилась биография Блюхера, что практически вся его последующая служба прошла на востоке страны. В 1924—1927 гг. он находился в служебной командировке в Китае, где был главным военным советником Национально-революционного правительства Сунь Ятсена. Вернувшись на Родину, чуть больше года прослужил помощником командующего Украинским военным округом И.Э. Якира и уже летом 1929 г. вернулся на Дальний Восток, чтобы в качестве командующего Особой Дальневосточной армией (ОДВА) возглавить разрешение советско-китайского военного конфликта на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД).
Конфликт был прекращен успешными действиями частей ОДВА не в последнюю очередь благодаря знанию Василием Константиновичем специфики дальневосточного региона и особенностей китайской армии. При разгроме группировки агрессоров в Забайкалье, в районе городов Маньчжурия и Чжалайнор, особенно отличилась 5-я Кубанская кавалерийская бригада К.К. Рокоссовского. Победители были удостоены высоких наград: на знамени ОДВА появился орден Красного Знамени, а командарм стал первым кавалером вновь учрежденного ордена Красной Звезды.
30-е годы в жизни Василия Константиновича были отмечены большой работой по строительству и укреплению боевой мощи ОКДВА. 20 ноября 1935 г. В.К. Блюхеру в числе первых пяти военачальников РККА было присвоено высшее воинское звание Маршала Советского Союза.
Помимо дел боевых, он в силу своего положения все более втягивался в большую политику. В обстановке утвердившегося в стране единовластия Сталина это несло немалую опасность, ибо с высшими военными вождь строил отношения по принципу: кто не с нами, тот против нас. Когда 11 июня 1937 г. в Москве началось закрытое судебное заседание по делу группы участников «военно-фашистского заговора» в составе М.Н. Тухачевского, Н.Э. Якира, А.И. Корка, И.П. Уборевича, РП. Эйдемана, Б.М. Фельдмана, В.М. Примакова и В.К. Путны, места за столом Специального судебного присутствия Верховного суда СССР заняли не менее известные военачальники — заместитель наркома обороны Я.И. Алкснис, начальник Генерального штаба РККА Б.М. Шапошников, командующие Московским, Белорусским, Ленинградским и Северо-Кавказским военными округами С.М. Буденный, И.П. Белов, П.Е. Дыбенко, Н.Д. Каширин. Был среди них и командующий Особой Краснознаменной Дальневосточной армией Блюхер.
Маршал не верил, что военачальники, которых он знал со времен Гражданской войны, могли пойти на предательство. Что касается Тухачевского, он, по мнению Василия Константиновича, расплатился за то, что посмел в 20-е годы публично сказать правду, назвав в числе тех, кто ответственен за поражение Красной Армии под Варшавой в период советско-польской войны 1920 г., члена РВС Юго-Западного фронта И.В. Сталина.
Не верил он в заговорщицкую деятельность и других подсудимых. При вынесении приговора Блюхер, по некоторым сведениям, занял иную, нежели другие члены Специального судебного присутствия, позицию. Как показывал в 1957 г. бывший председатель суда В.В. Ульрих, Василий Константинович потребовал дорасследования дела и голосовать за приговор отказался. Судебный приговор он не подписывал, подписал только протокол заседания.
Горько сознавать, но всего через год с небольшим он сам стал жертвой репрессивной машины. Внешне события до мая — июня 1938 г. не должны были вселять в Василия Константиновича никакого беспокойства. В течение января — марта он был избран членом Президиума Верховного Совета СССР, получил второй орден Ленина, вошел в состав Главного военного совета РККА при Наркомате обороны, образованного по решению СНК СССР и ЦК ВКП(б). Но, с другой стороны, Василий Константинович не был простачком в политике и понимал, что означает лично для него арест командарма 1-го ранга Белова, командармов 2-го ранга Алксниса и Каширина, которые, подобно Блюхеру, входили в состав Специального судебного присутствия. Да и в ближайшем окружении командующего ОКДВА многие подверглись аресту: его заместитель комкор М.В. Сангурский, комкор Г.Д. Хаханьян — начальник политуправления, комкор М.В. Калмыков — командир 20-го стрелкового корпуса, комкор А.Я. Лапин — помощник командующего армией по ВВС. В массовом порядке изымался старший и средний комсостав.
От мрачных ожиданий отвлекали дела по руководству ОКДВА, предупреждению возможной японской агрессии. В Японии, захватившей Северо-Восточный Китай, был разработан план войны против Советского Союза. Конкретизированный в 1936 г., он предусматривал нанесение главного удара по войскам Красной Армии в Приморье. Именно здесь на границе, а также на Амуре, у Благовещенска и Хабаровска, японцы усилили своеобразную разведку боем.
В 1938 г. местом вооруженного конфликта стал район озера Хасан. Граница, проходившая южнее озера в 20— 25 км, была зафиксирована лишь на картах, на местности же стояли только номерные знаки. Ожесточенные бои развернулись западнее озера Хасан на сопках Заозерная и Безымянная. Советский Союз считал их своей собственностью, японцы же предъявляли свои права.
В июне 1938 г. Главный военный совет постановил развернуть ОКДВА в Краснознаменный Дальневосточный фронт (КДФ) с Блюхером во главе (с 23 июля 1938 г. фронт стал именоваться Дальневосточным Краснознаменным). Явно не доверяя командующему, Политбюро ЦК ВКП(б) направило сюда начальника Политуправления РККА армейского комиссара 1-го ранга Л.З. Мехлиса, человека, особо приближенного к Сталину{62}. В Хабаровске уже находился первый заместитель наркома внутренних дел командарм 1-го ранга М.П. Фриновский. Они получили задачу навести в войсках Дальневосточного фронта «революционный порядок, повысить их боевую готовность» и «провести массовые оперативные мероприятия по изъятию противников Советской власти». По поводу их приезда Блюхер, по воспоминаниям его вдовы Глафиры Лукиничны, сказал: «Ты знаешь… приехали акулы, которые хотят меня сожрать. Они меня сожрут или я их, не знаю — второе маловероятно»{63}.
Между тем неблагоприятные события в районе озера Хасан стали быстро нарастать. Японцам, как нельзя кстати, «помогли» советские пограничники. На сопке Заозерная под покровом ночи они оборудовали окоп с проволочными заграждениями, выдвинув его на сопредельную сторону за четырехметровую погранполосу. По дипломатической линии японцы заявили протест с требованием «покинуть захваченную маньчжурскую землю», но СССР категорически отказался признать этот факт. А через несколько дней здесь был убит японский жандарм, которого советские пограничники посчитали нарушителем.
В этой крайне нервозной обстановке Блюхер был озабочен одной задачей: избежать любого повода для провокаций со стороны Японии. По его указанию (в тайне от Мех-лиса и Фриновского) специальная комиссия обследовала восточные и северо-восточные склоны высоты Заозерная. Основываясь на результатах работы комиссии, Блюхер направил 26 июля донесение И.В. Сталину, К.Е. Ворошилову и Н.И. Ежову (тому, как наркому внутренних дел, подчинялись пограничники), в котором отмечал: «Факт нарушения нами корейской границы, судя по схеме, не подлежит сомнению». В телеграмме Ворошилову он потребовал «немедленного ареста начальника погранучастка и других виновников в провоцировании конфликта с японцами».
