Олег Романько - Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945
В конце 1920-х годов, после свертывания Новой экономической политики большевиков и всех сопутствующих ей экспериментов в политической и духовной сферах, пришел конец и «коренизации». Большинство вернувшихся белорусских националистов и выращенная ими новая белорусская интеллигенция разделили трагическую участь интеллигенции других народов СССР. Однако посеянные ими зерна белорусской национальной идеи и сепаратизма все-таки дали свои всходы. И произошло это в период Второй мировой войны.
* * *Если политика партии большевиков в решении белорусского вопроса была поначалу лояльной по отношению к националистам, то в Польше все было наоборот. Официальная Варшава не считала белорусов каким-то отдельным народом, а только национальным меньшинством, которое необходимо ассимилировать[27]. В результате вся история Западной Белоруссии 20-х — 30-х годов прошлого века была наполнена борьбой за свое национальное выживание. Не удивительно, что многие из них с надеждой смотрели на СССР, где, каким казалось (или, как им говорили некоторые националисты), белорусская нация активно развивается и строит свое национальное государство в виде БССР.
Следует сказать, что польские власти формально не запрещали белорусские политические партии и организации. Однако они делали все для того, чтобы расколоть их и уничтожить. Сейчас принято утверждать, что польский парламентаризм и режим «санации» был либеральнее сталинского режима: он допускал существование белорусских политических партий и т.п. Но, как это ни парадоксально, белорусы бежали из Польши в СССР, а не наоборот (хотя многие потом и жалели об этом).
В целом политика Польши по отношению к белорусскому национальному движению привела к тому, что накануне Второй мировой войны оно оказалось расколото на несколько течений. Из них наиболее значительными были следующие:
Так называемое «незалежницкое» течение. Это было довольно пестрое политическое направление, в котором на почве белорусской независимости сосуществовали организации от христианских демократов до национал-социалистов. Историк Иван Коринкевич отмечал, что «христианских демократов можно считать единственной в настоящем смысле этого слова белорусской партией за все время существования белорусского сепаратизма»{94}. Возглавлял ее членов, преимущественно белорусов-католиков, ксендз Адам Станкевич, по словам современников — человек порядочный, способный и лояльный по отношению к инакомыслящим. Вокруг него группировалось некоторое число белорусских ксендзов, наиболее выдающимся из которых был Винцент Годлевский, настоятель в селе Жодишки. Белорусское католическое духовенство, безусловно, влияло на своих прихожан, что, конечно, не нравилось польским властям. Поэтому вскоре последовала и расправа. В 1925 году ксендз Годлевский был арестован и приговорен к двум годам тюремного заключения за антиправительственную деятельность. После этого католические духовные власти постепенно перевели большинство священников-белорусов на приходы во внутренней Польше, в результате чего деятельность христианских демократов замерла сама собой (хотя формально партия и продолжала существовать до 1940 года). Со временем из этой партии выросли некоторые другие организации, наиболее значительной из которых был «Белорусский фронт» («Беларускі фронт») вышедшего к этому времени из заключения Винцента Годлевского. Эта организация была создана в 1936 году, но, несмотря на столь позднее возникновение, сыграла, наверное, самую значительную роль в истории белорусского национализма. Ее сторонники выступали и против коммунизма, и против полонизации, и против германского нацизма. Их целью было возрождение белорусского народа и его духа на основе исторических традиций.
На правом фланге белорусского «незалежницкого» течения находилась Белорусская национал-социалистическая партия (Беларуская нацыянал-сацыялістычная партыя; БНСП) Фабиана Акинчица. Эта организация была создана в конце 1933 года на волне общеевропейского увлечения идеями фашизма. Акинчиц и его сторонники считали, что все национальные и социальные проблемы белорусского народа можно решить только путем окончательного отказа от иллюзии демократического строя. А воссоединение разорванных Рижским договором белорусских земель возможно только в результате войны. Нет необходимости говорить, что в последнем пункте своей программы партия ориентировалась на возможную поддержку со стороны пришедших незадолго до этого к власти в Германии нацистов{95}.
Другое течение, очень небольшое и невлиятельное, составляли так называемые «полонофилы», которые пытались разрешить белорусский вопрос, сотрудничая с польскими властями. К этому течению примыкал Радослав Островский, который в годы войны стал одним из лидеров белорусских коллаборационистов. Однако оно не было таким влиятельным, как два первых. Его представителям народ не верил. Да и как можно было верить, если, по словам одного из белорусских националистов Иосифа Малецкого, «польское правительство цинично пророчило, что через 50 лет на территории Польской республики не будет и следа белорусов»{96}.
Наконец, третье течение составляли члены нелегальной Коммунистической партии Западной Белоруссии и их беспартийные сторонники. Естественно, что эта группировка крайне отрицательно относилась к первому и второму течению и всячески боролась против них, так как считала, что идея независимости Белоруссии только «дезориентирует народные массы». Есть факты, что в своей борьбе против белорусских националистов коммунисты вполне сознательно шли на сотрудничество с польской политической полицией. Скорее всего, об этом знал и Сталин, так как после присоединения Западной Белоруссии к БССР все местные коммунисты были либо уничтожены, либо высланы в Сибирь{97}.
К коммунистам идейно примыкала Белорусская крестьянско-рабочая громада (Беларуская сялянска-рабочая грамада), которую возглавляли Бронислав Тарашкевич, Семен Рак-Михайловский, ИгнатДворчанин и другие. Интересно, что в Громаду некоторое время входили и уже упоминавшиеся «полонофил» Радослав Островский и национал-социалист Фабиан Акинчиц, что впоследствии, в годы войны, не помешало им стать крайними коллаборационистами. Эта «шумная организация» канализировала все недовольство белорусского общества, которое накопилось в результате социального неустройства и национальных притеснений. В 1926 году движение Громады, в которое включились явные и тайные коммунисты, приняло характер лавины. В короткий срок ее активистами были созданы сотни сельских комитетов — так называемых «гуртков». Но в конце концов польские власти спохватились, и в начале 1927 года Громаде был нанесен сокрушительный удар. Наиболее активные руководители и члены движения были арестованы, а сама организация была распущена и объявлена запрещенной. Позже многие осужденные по делу Громады были отправлены, по их желанию, в СССР, в обмен на арестованных советскими властями поляков{98}.[28] Несмотря на то что эта организация прекратила свое существование довольно быстро, ее идеи дали свои всходы. Например, в годы немецкой оккупации Белоруссии ее члены попытаются организовать альтернативное коммунистам партизанское движение.
Такой в целом была картина развития белорусского национализма в период между двумя мировыми войнами. И картина, скажем, не впечатляющая. Ни Польша, ни СССР не были заинтересованы в создании самостоятельного белорусского государства, а западные демократии не проявляли никакого интереса к белорусскому вопросу, и прежде всего из-за слабости национального движения. К этому следует добавить, что в 1925 году правительство БНР в изгнании самораспустилось, а большинство его членов вернулось в СССР. Поэтому нельзя не согласиться с мнением целого ряда исследователей, что к концу 30-х годов прошлого века белорусский национализм и сепаратизм как таковые исчезли бы вообще, если бы не приход к власти нацистов и развязанная ими Вторая мировая война{99}.
* * *Дело в том, что гитлеровские декларации о переделе мира и о «Новой Европе», в которой найдут свое место все обездоленные народы, вселили в лидеров белорусских националистов надежды на скорое решение белорусского вопроса. Безусловно, большинство белорусских политиков, которые считали себя демократами, сначала очень критически относились к заявлениям Гитлера и пропаганде фашизма. Однако, когда в конце 1930-х годов стало ясно, что Германия взяла открытый курс на передел мира и войны не избежать, даже орган польской Белорусской христианско-демократической партии «Христианская мысль» («Хрысціянская думка») писала в статье «Немецкие намерения и белорусы»: «Последнее время Германия очень интересуется Восточной Европой — СССР, где расположены Украина и Белоруссия… Не потому, что хочет помочь украинцам и белорусам построить свое государство, а потому, что надеется этим развалить СССР, открыть для своей промышленности большой рынок сбыта и добраться до хлебного богатства Украины и лесного богатства Белоруссии… Это, однако, не значит, что белорусы должны уже теперь бояться немецких планов и уже теперь бороться с ними. Нет! Надо только знать, что никому не будет бескорыстной помощи, и что самая полезная только собственная сила…»{100}.
