Евгений Масловский - Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг.
Почти при всех обстоятельствах штаб полка располагался вблизи колесной дороги, хотя бы и плохой, поэтому и телефонное имущество полкового отделения удобно могло перевозиться на двуколках; напротив, батальоны и роты в гористой местности почти всегда располагались на труднодоступной для колесного движения местности, почему их телефонное имущество необходимо было иметь на вьюках.
Приблизительно так постепенно применялись к обстановке и остальные части армии.
88
Собственно, совмещать обе должности в одном лице теоретически не полагалось, но это было сделано, чтобы предоставить ему возможность черпать необходимые ему средства из богатых запасов крепости.
89
Данные из неизданных записок ген. 11олтавцева, тогда начальника штаба 2-й Кавказской стр. бригады. Архив Е.В. Масловского.
90
Нач. штаба отряда на следующий день насчитал до 1000 турецких трупов.
91
Бригада выступила к Мелязгерту в составе трех полков, так как генерал Чернозубов временно задержал у себя 8-й Кавказский стр. полк. 3-й батальон этого полка, бывший у Башкалы, предварительно был направлен вместе с 1-м Сунженско-Владикавказским каз. полком к Джуламерку, около которого в своей резиденции с. Кочанис проживал Патриарх «Востока и Индии» Мар-Шимун (духовный глава несториан), чтобы вывести последнего в Хой.
92
Заместивший Юсуф-Изета, назначенного командиром 10-го корпуса.
93
Приведенные сведения о 3-й турецк. армии составлены по следующим источникам: 1) Данные разведыв. отд. Штаба Кавказск. армии за июль и август 1915 г.; 2) Command. M. Larcher. La Guerre Turque dans la Guerre Mondiale, стр. 391–396; 3) Oberstlt. Guse, chef des Generalstabes der t rkichen 3 Armee: «Die Кämpfe des Weltkrieges an der Kaukasusfront», в кн. 1 за 1930 г. журнала: «Schweizerische Monatschrift f r Offiziere aller Waffen».
94
Четвертый, 264-й пех. Георгиевский полк находился на Ольтинском направлении в составе 2-го Туркестанского корпуса.
95
Подходя 9-го июля поздно вечером, к правому флангу расположения корпуса, т.е. с фланга, откуда мог появиться и противник, бригада не приняла боевых предосторожностей, не выслала своевременной связи вперед, между тем как на фронте корпуса шел непрерывно тяжелый бой с превосходными силами турок, все время пытавшихся охватить именно правый фланг его.
Поэтому естественно, что бывшая на правом фланге часть корпуса, приняв подходившую неосторожно с фланга Донскую пешую бригаду за противника, обстреляла ее. В бригаде произошло замешательство, открыт встречный огонь. Вскоре ошибка выяснилась и огонь прекратился, но молодая, совершенно неопытная и еще не сколоченная бригада, руководимая еще более неопытным в военном деле предводителем дворянства, осталась под сильным впечатлением и на следующий день, когда превосходные силы турок атакуют ее, не могла долго сопротивляться и вскоре начала отход, первой из частей корпуса начав отступление, и остановилась только в наших пределах, совершив поистине форсированный марш.
96
6-й Кавказский стр. полк еще 6-го июля был по приказанию командира 4-го Кавказского корпуса переброшен на усиление 66-й пех. дивизии.
97
Хотя, как говорит в своих воспоминаниях бывший Начальник штаба 2-й Кавк. стр. бригады ген. Полтавцев, «наступали со стесненным сердцем». Архив Е.В. Масловского.
98
Вследствие неудачной работы штаба 4-го Кавказского корпуса по проведении операции, по организации разведки и связи и устройству тыла, Командующий армией решил заменить бывшего тогда начальником штаба корпуса генерала Рябинкина генералом Мдивани; последний, по приказанию Командующего армией, был вызван из 2-го Туркестанского корпуса пишущим это, лично им ориентирован в обстановке в районе 4-го Кавказского корпуса и направлен к нему.
99
В неудавшейся попытке остановить части 4-го Кавказского корпуса на позициях в районе перевала Клыч-Гядук сыграла большую роль масса армянских беженцев, толпами двинувшихся в сторону русской границы; армяне в неописуемо громадном количестве, со стадами, с многочисленными повозками, нагруженными их скарбом, запрудили все дороги, смешались с отступающими войсками, вклинясь в эти войска и внося невообразимый беспорядок. Не было целой части, с которой не смешались бы армяне; и пехота и особенно конница зачастую обращались в прикрытие к этим беженцам.
100
Этими батальонами, сведенными временно в дивизию, командовал генерал Рябинкин.
101
В сентябре 1915 г. также поступали многочисленные донесения от начальников частей об ослаблении конского состава от бескормицы и необходимости отвода поэтому ее в тыл. При посещении Командующим Кавказской армией как раз в этот период штаба 4-го Кавказского корпуса, тогда бывшего в Н. Дараби, командир корпуса спрашивал Командующего армией, как ему поступать в этом случае, тем более что он не может никем заменить ту конницу, которую он отвел бы в тыл. Командующий армией предложил ему предупредить командиров частей, что те из них, кто особенно будут настаивать на отводе их частей в тыл на отдых, будут отправляться в тыл, но одни, без частей, отрешенные от командования. С этого времени все донесения о невозможности несения службы от ослабления конского состава прекратились.
102
Как пример требования от конницы жертвенного подвига и исполнения его ею приведу производство атаки 2-й бригадой 14-й кав. дивизией нерасстроенной немецкой пехоты 3 июля 1915 г. у дер. Нерадово. Началось большое отступление русских армий, непрерывно преследуемых противником. В стыке между 1-м Сибирским и 1-м Туркестанским корпусами немцы сделали прорыв и угрожали дальнейшим развитием его; особенно трудно было положение правого фланга туркестанцев, где они, под ураганным огнем противника, израсходовав резервы, не могли оторваться от немцев и выйти из боя, чтобы занять выгодные позиции в тылу. По просьбе командира 1-го Туркестанского корпуса отдается приказание начальнику 14-й кав. дивизии произвести конную атаку, с целью приостановить наступление немцев и тем выручить туркестанцев. Начальник дивизии поручает произвести атаку 2-й бригаде в составе 14-го гус. Митавского и 14-го Донского каз. полков. Утром 13-го июля оба полка брошены в атаку нерасстроенной немецкой пехоты; несмотря на сильный огонь, атака ведется с неослабевающей энергией, и полкам удается пройти три линии немецких позиций; хотя в конце концов атака бригады, понесшей громадные потери, наконец захлебнулась, и только остатки атакующих вернулись назад, но цель была достигнута; наступление немцев было остановлено, прорыв не получил развития, утомленная пехота получила передышку.
Жертвенный подвиг совершен, но большие потери окупались достигнутой целью.
103
Предварительно назначения Великого Князя Николая Николаевича на Кавказ, Государь Император, очень ценивший графа ВоронцоваДашкова и относившийся к нему с большим уважением, прислал последнему письмо, в котором, сообщая о своем решении вступить в Верховное командование армиями, указывал, что при этом наиболее соответственным было бы назначение Великого Князя Николая Николаевича, бывшего до того Верховным Главнокомандующим, на пост, ныне занимаемый графом Воронцовым-Дашковым, а так как для этого необходимо было графу Воронцову-Дашкову уступить занимаемый им пост, то спрашивал, не сочтет ли последний для себя обидным такое решение, к которому принуждают Его обстоятельства. Последний письмом, отправленным с фельдъегерем, ответил, что с большой охотой уступит свой пост другому, так как ему давно уже тяжко нести бремя на него возложенное, которое если он и продолжал нести до последнего времени, то только по долгу и глубочайшей любви и преданности к Государю и Родине.
На второе письмо Государя с решенным уже Им вопросом назначения Великого Князя Николая Николаевича Наместником Кавказа и Главнокомандующим генерал-адъютант граф Воронцов-Дашков ответил приводимым ниже письмом, заимствованным из Красного Архива за 1928 г., том 26, стр. 123:
«Ваше Величество.
С чувством глубокой благодарности прочел я переданное мне Дмитрием Шереметьевым письмо дорогого моего Государя; оно дает мне право со спокойной совестью прожить остаток дней моих. Не могу при этом не повторить много раз мной сказанное, что без поддержки и доверия ко мне Вашего Величества я бы не смог быть Вам полезным.
Полученная 10-го телеграмма Вашего Величества вызвала во мне следующие размышления, которые я, с разрешенной мне Вами откровенностью, позволяю себе высказать.
