Владимир Беляев - Я обвиняю!
Имея такого высокого покровителя и заступника, Оберлендер расправляет плечи. В феврале 1962 года по поручению канцлера Аденауэра Теодор Оберлендер с дипломатическим паспортом отправляется за океан. 21 февраля агентство АДН сообщило из Бонна, что уже с 17 февраля Оберлендер пребывает с «тайной миссией» в Соединённых Штатах Америки. Во время пребывания в США, как следовало из этой информации, Оберлендер должен был прежде всего провести беседы с некоторыми эмигрантами из стран Восточной Европы. Целью его бесед должно было быть противодействие определённым реалистическим концепциям, обсуждавшимся в правительстве Кеннеди и касавшимся политики в отношении Востока. Среди собеседников Оберлендера предполагалось увидеть и бывшего польского премьера, «праведного христианина» Миколайчика.
Миколайчика нисколько не смущала кровь польских профессоров на мясистых руках Теодора Оберлендера. И не такие компромиссы случаются в западном мире. Если лидеры сионистов могли сидеть за одним столом в Нью-Йорке вместе с вожаками бандеровцев, уничтоживших тысячи и тысячи мирных евреев Львова, Станислава и других городов, и находить с ними общий язык и полное единодушие, то стоит ли удивляться тому, что Миколайчик «забыл» о трагической гибели польских учёных?
Находясь на американском континенте, Оберлендер неоднократно тайно встречался с вожаками бандеровцев и с украинскими националистами других направлений, которые отлично помнили своего шефа по организации кровавых действий батальона «Нахтигаль». Была достигнута полная договорённость относительно того, как впредь освещать его историю, чтобы уже никогда больше не разглашать секретов.
В совместных беседах Оберлендера с его воспитанниками из оуновских шаек был найден и главный козёл отпущения. Им оказался не кто иной, как шеф Станиславского гестапо и командир одной из групп фельдсгестапо гауптштурмфюрер СС Ганс Кригер, который попал в одну из тюрем Западной Германии.
На основании доставленных в США информаций Оберлендера одна из бандеровских газетёнок, выходящих в Торонто, «Гомін України», 14 апреля 1963 года пыталась его обелить.
Миссия Теодора Оберлендера за океан закончилась удачно, так как спустя приблизительно месяц после пасхального выступления «Гоміна України», 18 мая 1963 года, Польское агентство печати сообщило из Бонна: «В среду первый раз после долгого отсутствия появился в бундестаге скомпрометированный своим гитлеровским прошлым бывший министр западногерманского правительства по делам переселенцев Оберлендер. Он сел на скамью фракции ХДС, приветствуемый от имени бундестага председателем западногерманского парламента. Коллеги из фракции Христианско-демократического союза устроили ему горячую овацию…»
Но мы убеждены, что придёт время, когда суд истории воздаст должное Оберлендеру, Кригеру и всем тем, кто пытается ещё сохранить в тайне трагическую историю Вулецких холмов и другие кровавые дела прошедшей войны. Суд истории должен воздать и тем представителям церкви, под крёстным знамением которой вершили свои кровавые преступления фашисты.
«СОЛОВЬИ» ДАЛЬНЕГО ДЕЙСТВИЯ
Много пастырей божьих выпустил на стезю духовную митрополит Андрей Шептицкий за долгие годы пребывания главой униатской церкви.
Неподалёку от капитула, по улице Коперника, рядом с почтамтом, находилась главная кузница духовных кадров униатской церкви — Львовская духовная семинария. Некогда её заложил один из Габсбургов. Не только в сёла и города Галицин, Волыни, Закарпатья уезжали благословлённые митрополитом её выпускники-богословы, но и за океан, в далёкую Канаду, в Бразилию, в Аргентину, в Соединённые Штаты Америки— повсюду, куда нужда и безземелье загнали тысячи украинских эмигрантов. И там, за океаном, их настигала чёрная тень крыльев питомцев Шептицкого.
Апологеты митрополита в предисловии к «Альманаху украинских католических богословов», выпущенному ещё в 1934 году, писали: «Львовская духовная семинария — это орлиное гнездо…»
Красиво сказано, не правда ли? Мы же скажем, что из этого, как назвали его богословы, орлиного гнезда вылетали, скорее, чёрные вороны мракобесия и модернизированные гитлеровские «соловьи». Читатель, пожалуй, может усомниться в таком определении. Проследив жизненный путь одного из воспитанников Львовской семинарии, хотелось бы показать, кого на самом деле готовили в её стенах. Итак, познакомимся с одним из любимцев Шептицкого, Иваном Гриньохом.
В 1928 году двадцатилетний уроженец Радеховского района на Львовщине появляется в семинарии, прилежно изучает богословие, это идеологическое обоснование поповщины и мракобесия, изо всех сил старается выслужиться перед духовным начальством и добивается своего. Вскоре Гриньох становится председателем закрытой религиозной читальни, затем членом наблюдательного совета семинарского кооператива, снабжающего студентов канцелярскими принадлежностями, галантереей и пр. Начальство замечает молодого служителя божьего и после окончания семинарии посылает на «доквалификацию» в австрийский город Инсбрук, где в так называемом канизнануме, за которым присматривает фашиствующий кардинал Инницер, Иван Гриньох обучается иезуитской премудрости искусного проникновения в души верующих и одновременно защищает докторскую диссертацию.
В 1935–1936 годах молодой доктор богословия Иван Гриньох уже занимает приход в Галиче. Он полновластный хозяин древней постройки XIII века — церкви Рождества Христова и двух дочерних церквей: деревянной — святого Николая и каменной — святого Дмитрия. Гриньох правит службы, читает проповеди. В его заведении не только 2274 посещающих эти три церкви; Грниньох пытается обратить в греко-католическую веру даже 15 караимов Галича.
Патроном всех трёх церквей, отданных под начальство Ивану Гриньоху в древнем Галиче, является сам митрополит Андрей Шептицкий. Чтобы оправдать его доверие, молодой служитель церкви усердно ведёт сыск в душах верующих, особое внимание в этом смысле уделяет исповедям. Такой сыск был очень нужен Шептицкому и тогдашним властям буржуазной Польши.
…Ранним утром 30 июня 1941 года ударные части немецкого вермахта врываются на окраины Львова. Загудели, встречая их, колокола многих униатских церквей. Никто уже не спит и в митрополичьем капитуле: все черноризники готовятся встречать желанных гостей с Запада, которые идут на Восток — очищать новые территории для себя и, как они рассчитывали, для религиозной экспансии униатской церкви.
Со стороны Яновской Рогатки во Львов врывается легион Степана Бандеры — «Нахтигаль». «Соловьёв» ведут по улицам Львова представитель немецкой военной разведки доктор Теодор Оберлендер, старший лейтенант Альфред Херцнер, террорист-националист Роман Шухевич и — кто бы мог подумать?! — доктор-богослов Иван Гриньох.
Переодетый в мундир немецкого вермахта, капеллан Иван Гриньох бойко печатал шаг рядом с легионом по мостовым Львова. На его плече — жёлто-голубая ленточка, на кокарде — герб националистов — трезубец, на петлицах — крестик, а у пояса, на пряжке которого выбиты слова «Готт мит унс!»[11], висит в кобуре чёрный вальтер № 3, стреляющий теми же самыми патронами, что и немецкие автоматы…
Одна сотня «Нахтигаля» бросается на Замарстиновскую улицу и к Газовому заводу, но основные силы «соловьёв», ведомые командирами и капелланом Гриньохом, проходят под аркой стиля барокко прямо к собору святого Юра.
Площадь перед капитулом у собора святого Юра уже заполнена монахами, монахинями, богомольцами. Они уступают место легионерам «Нахтигаля», и те выстраиваются, устремив взгляды на палату митрополита, куда ушли их командиры и прибывший во Львов представитель абвера — доктор богословия, профессор Кенигсбергского университета и капитан разведки Ганс Кох.
Шептицкий принимает вожаков «Нахтигаля», по-отечески целует своего любимого воспитанника Ивана Гриньоха, и его эксцеленции никак не мешает при этом болтающийся на поясе капеллана тяжёлый немецкий «вальтер».
После того как всё уже обговорено конфиденциально и решено, что Ганс Кох «для лучшей координации действий армии и церкви» остаётся жить в палатах митрополита, гости и хозяин поднимают ещё по одной рюмке зелёного шартреза и привратник Арсений выкатывает тяжёлое кресло, в котором восседает «князь церкви», на балкон капитула.
С этого невысокого балкона под выкрики «соловьёв» «Хай живе владыка!» митрополит Шептицкий благословляет легионеров и собравшихся, приветствуя в древнем граде Льва «доблестную гитлеровскую армию».
Гудит древний колокол «Дмитро»; падают ниц монахи; усердно крестятся завтрашние убийцы львовской профессуры — «соловьи», их духовный наставник Иван Гриньох; и даже бывалый шпион Теодор Оберлендер осеняет свой мундир крёстным знамением: один ведь святой отец у них, тот самый Пий XII, что молится на Латеранском холме за дарование победы фашистскому оружию.
