Галина Дятлева - Мастера пейзажа
М. Н. Воробьев. «Вид Дворцовой набережной в Санкт-Петербурге», Третьяковская галерея, Москва
М. Н. Воробьев. «Набережная Невы у Академии художеств» («Вид пристани с египетскими сфинксами днем)», 1835, Русский музей, Санкт-Петербург
В 1816 году по поручению академии Воробьев начал работу над видами Москвы. Он занимался ими вплоть до начала 1818 года, выполнив за это время множество рисунков и акварелей. Впоследствии все это было использовано им при создании пейзажей «Вид Кремля из-за реки Яузы» (Русский музей, Санкт-Петербург) и «Вид Кремля от Каменного моста» (Русский музей, Санкт-Петербург).
Одна из лучших работ художника этого периода — акварель «Вид Дворцовой набережной» (1817, Эрмитаж, Санкт-Петербург). Асимметрично выстроенная, она очень динамична и выразительна. Нежная цветовая гамма, мягкий рассеянный свет, заливающий пространство, — все это способствует передаче поэтической красоты «Северной Пальмиры». «Вид Дворцовой набережной» пользовался огромной популярностью у современников, поэтому художник множество раз повторял этот мотив.
Материальные затруднения заставили Воробьева в 1818 году обратиться к президенту Академии художеств А. Н. Оленину с просьбой о помощи. Художник отправил ему свои полотна, изображавшие Кремль и рисунки с видами Москвы. Он просил назначить ему годовое пособие и выразил желание подготовить эскизы для отправки их к опытному мастеру-граверу. Пока рисунки и картины дошли до адресата, Воробьев успел написать несколько новых работ. Среди них ряд рисунков и картина «Вид Кремля от Каменного моста» («Вид Московского Кремля со стороны Каменного моста», 1819, Третьяковская галерея, Москва).
Ответ от Оленина Воробьев получил лишь спустя три года. Президент академии предлагал живописцу отослать свои произведения в Эрмитаж и получить за них вознаграждение. О пособии и подготовке эскизов к гравированию Оленин даже не упомянул.
Вскоре правительство предоставило Воробьеву работу. В качестве специалиста по живописи и архитектуре Максим Никифорович отправился на Ближний Восток в распоряжение русского дипломата Д. В. Дашкова.
М. Н. Воробьев. «Лунная ночь в Петербурге», 1839
В марте 1820 года в сопровождении фельдъегеря он двинулся в путь. Через некоторое время путешественники прибыли в Турцию.
В дороге Воробьев редко брал в руки карандаш (ехать приходилось очень быстро), но, оказавшись в Константинополе, смог целиком отдаться любимой работе. Он выполнил множество акварелей и рисунков с изображением узких улочек, площадей, мечетей, заливов Золотой Рог и Босфор. Виртуозно исполненные рисунки, показывающие экзотическую красоту Востока, ныне хранятся в Третьяковской галерее и Русском музее. Вернувшись в Петербург, Воробьев использовал рисунки для создания живописных пейзажей («Босфор», Картинная галерея, Симферополь).
В Константинополе Воробьев ожидал Дашкова, который должен был прибыть из Афин. В столице Турции художник любовался архитектурными памятниками, посетил адмиралтейство и судостроительную верфь. Иногда он совершал в лодке прогулки по морю. Мастер делал зарисовки моря, берегов и панорамы города.
Вскоре прогулки по городу пришлось прекратить из-за начавшейся эпидемии чумы. В конце июня Воробьев оставил Константинополь и отправился на корабле в Смирну. Во время этого путешествия он рисовал все, что видел в пути: море, острова, гавани, в которые заходило судно. Эти зарисовки легли в основу пейзажей, выполненных на родине («Вид Смирны», 1827).
Прибыв в Смирну, художник не оставлял работы. Здесь он встретился с Дашковым. Путешественники поплыли к Кипру, затем к берегам Сирии. Далее через Яффу они верхом на верблюдах отправились в Иерусалим.
Осмотрев древние памятники Иерусалима, Гефсимании, Вифлеема, Воробьев с Дашковым направились к Мертвому морю. Во время путешествия художник не расставался с альбомом для набросков. Он зарисовывал памятники христианской архитектуры, чертил планы храмов. Его спутник в это время делал путевые записи.
Следующим этапом путешествия стал остров Родос. На пути к нему корабль попал в сильный шторм и едва не разбился о рифы. На острове Воробьев выполнил серию пейзажей акварелью и тушью. Среди них — чудесная акварель «Вход в Родосский порт» (Третьяковская галерея, Москва), передающая живое очарование морской стихии, освещенной последними лучами заходящего солнца.
От Родоса корабль, на котором находились Воробьев с Дашковым, поплыл к острову Самос, где художник сделал зарисовки руин древнего храма, посвященного Юноне. На Самосе Воробьев простился с Дашковым и вернулся в Константинополь. Он мечтал посетить Италию, но путь туда лежал через Грецию, где в это время началось национально-освободительное восстание против турок. Мысль о путешествии в Италию пришлось оставить. Вскоре Воробьев вернулся в Петербург. На родине художника ждала награда — орден Святой Анны третьей степени. Получил он и долгожданный пожизненный пенсион — две тысячи рублей в год. Яркие впечатления, полученные во время путешествия, стали для мастера источником творческого вдохновения. По рисункам, выполненным в Палестине, были написаны картины с видами христианских церквей и святых мест Иерусалима («Вход в храм Воскресения Христова в Иерусалиме», Русский музей, Санкт-Петербург).
Примерно в это же время была закончена композиция «Вид петербургский с Невы-реки во время лунной ночи». Эта картина положила начало целой серии живописных пейзажей с видами Петербурга. В 1823 году Воробьев стал профессором перспективной живописи, а в 1824 году показал свои работы на выставке Академии художеств. Картины были встречены публикой с большим интересом, много восторженных отзывов появилось и в печати. Особенно восхищались зрители умением мастера передавать освещение. И действительно, Воробьев поистине виртуозно изображал не только солнечный свет, но и лунное сияние, рассветные и закатные лучи, пламя лампады и свечи.
В период русско-турецкой войны (1828–1829) Воробьев находился в составе свиты военно-походной канцелярии императора Николая I. Художник плавал на корабле «Императрица Мария», который чудом уцелел во время страшного шторма. Этому приключению Воробьев посвятил картину «Буря на Черном море». Он настолько достоверно передал штормовое море, что Николай I, увидевший полотно на академической выставке, был просто поражен мастерством живописца.
Впечатления от этого военного похода отразились во многих работах мастера, написанных по возвращении в Петербург («Вид Варны», «Военный телеграф под Варною», «Русский лагерь под Шумлою»).
М. Н. Воробьев. «Дуб, поражаемый молнией», 1842, Третьяковская галерея, Москва
В Петербурге Воробьев жил на квартире при Академии художеств. Из окон своей мастерской он мог видеть красивейшие места северной столицы — набережную Невы, Исаакиевский собор, Адмиралтейство, Румянцевскую площадь и даже Зимний дворец. Максим Никифорович мог писать пейзажи с натуры, не выходя из мастерской.
Но все же очень часто Воробьев покидал мастерскую и бродил по городу, любуясь красотой величественных зданий, мостов и памятников. Но более всего ему нравилась Нева. Иногда он просто стоял на берегу и старался запечатлеть в памяти цвет воды и неба. Часто художник брал с собой альбом и делал в нем карандашные наброски.
В 1830-е годы Воробьев написал множество пейзажей с видами Петербурга. Среди них — «Осенняя ночь в Петербурге» (1835, Русский музей, Санкт-Петербург), «Набережная Невы у Академии художеств» («Вид пристани с египетскими сфинксами днем», 1835, Русский музей, Санкт-Петербург). С большим мастерством художник использует светотеневые эффекты и очень точно выстраивает планы, благодаря чему пространство становится необычайно глубоким.
Эти пейзажи показывают огромный интерес мастера к передаче световоздушной среды. Здания и архитектурные памятники, маленькие лодки и большие парусные суда на реке окутаны нежной дымкой. Глядя на полотно, зритель словно ощущает свежую и немного влажную атмосферу северного города.
Картины Воробьева почти совершенны по своей технике, но это не лишает их поэтического очарования. Очень эмоционален и выразителен пейзаж «Лунная ночь в Петербурге» (1839), изображающий спящую Неву, берег, бастион Петропавловской крепости. Полотно отличается четкостью композиционного строя, строгим распределением планов, точным соотношением света и тени. Погруженный в сон город не кажется статичным. Движение жизни чувствуется во всех деталях изображения. Плывут вдалеке парусники, ловко управляется со своей работой плотовщик, а на берегу люди разводят костер.
