Волков Павлович - Мальчишкам снятся бригантины...
— Командуйте, капитан! Мы отклонились от курса! — прокричал тип.
— Слушаюсь! — пронзительно выкрикнул Валька. Я не узнал его голоса.
Не дожидаясь дальнейшей команды, мы с Паганелем судорожно схватились за весла. Валька отпихнул Шаврика и занял место на корме. Тип сел на переднюю банку, широко расставил ноги, достал трубку, набил ее табаком и закурил.
— Давайте знакомиться: старшина первой статьи Пашков Александр Иванович с эсминца «Севастополь». Сейчас в запасе. Ну, а вас я знаю: Валентин, Никита, Паганель.
— Я не Паганель, у меня тоже имя есть.
— Извини, дружище. Сергей Константинович Буклин!
— Так точно! — и Паганель с остервенением стал дергать весло. Лодка неожиданно развернулась и поплыла в сторону дома деда Макара.
— Эй, там, на веслах! — строго заметил Валька, и в голосе его снова зазвенели командирские нотки.
— Какая скорость, капитан?
— Два узла! — наобум брякнул Валька.
— Где первая остановка?
— На Рыжей отмели.
Я греб и думал: чудеса! Тип не погнал нас домой, не позвал милицию, не надрал никому уши. Может, это хитрость?
Через два часа после отплытия мы причалили. За эти два часа мы услыхали столько!..
Оказывается, самое умное животное на земле — дельфин. В Тихом океане существует самая маленькая республика в мире. В ней живет всего несколько человек! А в Африке исчезло племя с печальным названием «души желтого листа». Оказывается, в нашем городе есть подземный ход, который начинается у Кремля.
На берегу мы разожгли костер. Александр Иванович зажег его с одной спички. Мы напекли картошки, сварили суп из концентратов.
До чего же вкусная картошка, когда звезды над головой! Сидим, перебрасываем картошку с ладони на ладонь, чтобы остыла, а Александр Иванович нам рассказывает. И откуда он столько знает? Вот тебе и на! А мы думали — тип.
Но вдруг Александр Иванович нас ошарашил. Посмотрев на наш запас продуктов и оборудование, он заявил, что экспедиция наша обречена на провал и нужно все начинать сначала.
— С таким запасом мы доберемся с вами, хлопцы, до Оки и не далее. И то, если повезет.
Мы загрустили. Три месяца готовились, и насмарку все. Разве не обидно!
— А может, рискнем? — несмело предложил Валька.
— Нет, друзья, этот риск не оправдан. У меня есть одна идея…
И тут Александр Иванович рассказал нам такое, что я никогда не поверил бы. Давным — давно, еще когда мы не родились, он с друзьями несколько раз убегал из Сибири на фронт. А еще Александр Иванович сказал, что если хорошенько мозгами пораскинуть, то можно такое придумать!.. Можно даже целую флотилию построить!.. И договорились мы встретиться на чердаке, по — серьезному поговорить.
С первыми лучами солнца наша «флотилия» причалила к деревянному мостику, возле дома деда Макара. Аплодисментов не было. Шаврик с радостным лаем выпрыгнул на берег и тут же исчез. Мы попрощались с Александром Ивановичем, договорившись о встрече.
— Ну что, влетит вам дома? — весело спросил он нас.
— Влетит, — совсем не весело ответили мы.
— Расхлебывайте сами. Если уж очень туго будет, дайте знать, я поговорю с родителями. Но это в крайнем случае… Значит, завтра на чердаке в девятнадцать ноль — ноль.
Александр Иванович резко повернулся и быстро зашагал по берегу, насвистывая какой‑то марш. А мы поплелись по самым боковым улицам.
Когда я пришел домой… Впрочем, потомкам это не интересно знать.
А через час мы должны встретиться с капитаном. Я снимаю с себя домашний арест. И пусть присовокупляется порка!
В редакции было пусто. Только где‑то за дверью машинистка Люся продолжала отстукивать последние материалы в номер.
Александр Иванович по своей привычке занял место в кресле около стола. Воронов расхаживал по кабинету.
— Значит, ты на ночь стал Робинзоном. Завидую! Хоть поел картошки у костра!.. Только твоим капитанам досталось, наверно…
— Вот, если бы собрать таких… человек сто… двести…
— Ну это уж ты хватил: сто… двести… Что ты с ними делать будешь? Да и кому с ними заниматься?
— Вот — вот! Всегда мы боимся, кто будет заниматься. Где ставку искать. Кто будет оплачивать. Да, черт подери! Ты и я этим заниматься должны!
— А газета? А твоя работа?
— Ну, если так ставить вопрос, тогда пойду и скажу ребятам, что я им наврал, путешествия отменяются, приключений не будет.
— Подожди, не горячись! Любишь ты сразу, сплеча. Есть у меня некто Ребров. Кончил пединститут, методистом во Дворце пионеров работает. Человек увлекающийся и ребят, по — моему, любит. Вот бы его на это дело бросить!
— Пока уговорим, да и уговорим ли еще?
— Ну, а что ты предлагаешь?
— Вот что! У меня через несколько дней отпуск. Думал на юг махнуть, а теперь… раздумал. Пойду‑ка я с пацанами в поход. Лучше всякого юга.
— Смотри! — Воронов улыбнулся. — И зачем ты, Сашка, на экономический пошел, из тебя бы такой педагог получился!
— Ради бога не иронизируй. Но отряд мы создадим! «Искатель»! Хорошо все‑таки придумали мальчишки!
— Так, значит, ты сегодня на чердак?
— На чердак!
— Значит, надо ждать второго письма от гражданина Кубышкина?
Штаб заседает на чердаке
Стрелка часов приближалась уже к пяти, а Пашков так еще до конца и не знал, что он предложит ребятам. Может, какую‑нибудь игру им для начала придумать или поход? Нет, все это скучнее, чем их таинственное ночное путешествие. Ему почему‑то вспомнилась встреча в школе, куда их, несколько молодых инженеров, пригласили на вечер с многообещающим названием «Кем ты мечтаешь быть?». На трибуну выходили мальчишки и девчонки. И, достав бумажки, говорили длинно и гладко о том, кем они мечтают быть. На сцене горел искусственный костер. И вместо пламени плясали красные тряпочки. Возле этого мертвого огня сидели пионеры в костюмах рабочих, моряков, летчиков. В актовом зале стояла почтительная тишина. Все это напоминало утомительное и долгое заседание.
И еще он вспомнил свой сибирский город сразу после войны. Отец так и не вернулся с фронта. С мачехой он не Ужился. Заботиться о себе пришлось самому. Начал он с чистильщика сапог, потом работал на конфетной фабрике, был даже музыкантом. Тогда они вместе с Володькой Вахрушевым и познакомились с Сашкой Цыбиным. Тот красиво одевался и сорил деньгами. У Цыбина была своя комната, куда приходили знакомые ребята. Очень нравилось всем, как пел Цыбин под гитару про капитана с трубкой и про девушку, которая плачет в далеком английском порту…
Даже трудно сказать, почему Пашков перестал ходить на веселую квартиру.
А перед отъездом в поисковую партию Пашкова неожиданно вызвали в милицию. В кабинете следователя он увидел Володьку, остриженного и сникшего. Володьку Вахрушева за воровство отправили в исправительно — трудовую колонию. Того самого Володьку, с которым они мечтали стать капитанами…
До сих пор в Пашкове жила та горькая память о Володьке. И то, что он затевал теперь с ребятами, было для него не забавой, не легкой игрой. Кто‑кто, а он‑то знал, что за детскую душу надо драться и с подонками, которые еще липнут к нашим улицам, и с тихоньким добропорядочным мещанством, незримо расставляющим свои сети.
Так что же придумать?..
На чердаке был полумрак, и только пыльный столб света падал из смотрового окна. У Александра Ивановича сладко сжалось сердце. Он закрыл глаза и тотчас увидел круглое лицо Арбуза, хмурого Володьку Вахрушева и себя в длинной отцовской телогрейке.
— Мы здесь, Александр Иванович! — из‑за сваи показалось лицо Никиты Березина.
Перешагнув через кирпичную перемычку, Пашков увидел своих ночных друзей. Не было только Паганеля.
— Ну что ж, начнем, пожалуй! — предложил Пашков.
— Паганеля почему‑то нет. Может, подождем.
— Вот что, друзья! — Александр Иванович посмотрел на часы. — Дисциплина прежде всего!
— Ох, и намылю я ему шею! — буркнул Валька.
И словно чувствуя, что его тощая шея будет намылена, тотчас появился Паганель.
— Мы уж думали, ты струсил, — усмехнулся Александр Иванович.
— Да я, чтобы… да я…
— Ладно уж, молчи, — резко оборвал его Никита.
— Ну, так как, друзья? С чего будем начинать? — Пашков посмотрел поочередно на каждого из нас.
— Хорошо бы свой катер построить, — неуверенно сказал Валька.
— Ну да! — возразил Паганель. — Все лето простроим, а зимой поплывем?
— Может, нам переписку с кем‑нибудь организовать? Например, на Кубу письмо послать, — размечтался Никита.
— Как первоклашки по бумажкам будем путешествовать? — съязвил Валька.
— А вы знаете, о чем я сейчас подумал? — Александр Иванович поднялся. — Давайте создадим сперва с вами отряд… Свой экипаж… Корабль на суше, а?
