Дмитрий Евдокимов - За давностью лет
— Значит, в корзину?
— Ну не совсем так. — Максим Иванович лукаво взглянул на ребят. — Можно организовать, так сказать, частный розыск... Скажем, четверо молодых людей из любви к истории берутся за этот клубок и распутывают его до конца. Не слышу криков ура.
— Ура, — сказал неуверенно Игорь, — ура-то ура, но с чего начать?
— Слова «следователь» и «исследователь» — одного корня, наверное, не случайно, — нравоучительно заметил учитель. — Что бы сделал комиссар Мегрэ, начиная следствие?
— Выехал бы на место преступления! — не задумываясь, воскликнул Андрей.
— Вот-вот! — ликующе заметил Максим Иванович. — Уже становится горячо.
— Так Зауральск — это черт знает где! — угрюмо сказал Игорь.
— Могу сказать точно — двое суток на поезде, — дала справку молчавшая до этого Лариса.
— Откуда такая точность? — поинтересовался Максим Иванович.
— Ездила. Это же на Транссибирской магистрали. Вообще, мальчики, нельзя хорошо знать историю, плохо зная географию.
— Ишь ты! — восхитился Максим Иванович. — Ай да Ларочка.
— Двое суток туда, двое суток обратно, хотя бы день там — пять дней, — подсчитывал Игорь. — Ничего не выйдет, придется ждать каникул.
Лариса решила удивлять их весь вечер. Могу я, — заявила она спокойно. — У меня есть неделя отгулов. Договорюсь с бригадой, до Зауральска им помогу…
— Мегрэ в юбке, — покатился Андрей.
— Скорее уж — Пуаро, — заметил Игорь. — Тот все следствия то в поезде, то на пароходе вел.
— Ничего смешного не вижу, — Лариса поджала губы.
— Давай-давай, — замахал испуганно руками Андрей, — веди следствие. Только ведь есть еще одно препятствие...
— Какое? — Лариса повернулась к нему с таким задором, что было видно — ей сейчас море по колено.
— Семьдесят лет прошло, — притворно вздохнул Андрей, — а отпечатки пальцев держатся только две недели.
— Тебе только шуточки... — отмахнулась Лариса.
— Нет, в самом деле, сложно, — кивнул серьезно Игорь. — Если подпольщикам тогда было даже по двадцать, значит, сейчас им — девяносто. Вряд ли кто есть в живых.
— Зато краевед Ефимов жив, — под общий смех отпарировала Лариса.
— Правильно, девочка, так их, — одобрил Максим Иванович. — У краеведа наверняка есть какие-то еще ниточки. Краеведы — они хитрые...
Лариса вдруг задумалась.
— Что, испугалась? — заметил ее смущение Андрей.
— Нет, просто пытаюсь представить, как это было. Семьдесят лет назад.
— Ну что ж, давайте попробуем вместе вспоминать, — неожиданно предложил Максим Иванович, — что происходило в одна тысяча девятьсот двенадцатом году...
Кружковцы вновь уселись на диван, предвидя путешествие во времени.
СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ НАЗАД
— Прямо скажу, в российской истории, да и не только в российской, год выдающийся, — начал Максим Иванович. — Представьте себе: прошло пять лет после разгрома первой пролетарской революции и осталось пять, всего пять лет до второй революции, до окончательной победы. Время тревожное, сложное. Одни с радостью, другие в паническом испуге отмечают, что революционные силы в России вновь на подъеме. Поскольку историю в школьном объеме, надеюсь, вы еще помните хорошо, — с лукавинкой поглядел на кружковцев Максим Иванович, — прошу назвать наиболее важные события этого года. Ну, кто смелый?
Игорь по школьной привычке поднял руку.
— Так, слово нашему Нестору-летописцу, — кивнул, приглашая к выступлению, Максим Иванович.
— Пражская конференция, — выпалил Игорь. — Это, пожалуй, самое важное событие года.
— Несомненно, — согласился Максим Иванович. — Ну а все-таки, нельзя ли поподробнее?
Игорь нахмурил лоб, вспоминая:
— Состоялась она в январе двенадцатого года в Праге, потому и названа Пражской.
— Свежая мысль, — усмехнулся Борис.
— Не перебивай, — нахмурился учитель.
— На ней было представлено более двадцати партийных организаций России, то есть практически все уцелевшие и активно действовавшие подпольные организации, — уже увереннее продолжал Игорь. — Поэтому с полным основанием на конференции было заявлено, что она является верховным органом партии. Работой конференции, как известно, руководил Владимир Ильич Ленин, выступивший с рядом докладов и являвшийся автором проектов резолюций по всем важнейшим вопросам. На конференции был избран Центральный Комитет, который возглавил Ленин. Был образован также центр по руководству революционной работой в России — Русское бюро ЦК...
— Ну а в чем все-таки главное значение Пражской конференции? — спросил Максим Иванович.
Игорь кивнул, показывая, что он понял вопрос:
— Дело в том, что она положила конец формальному объединению с меньшевиками, требовавшими ликвидировать подпольные партийные организации, создала боеспособный Центральный Комитет. Все это помогло сплочению и активизации местных партийных социал-демократических организаций и идейно вооружило российский пролетариат, готовившийся к новой революции.
— Может, несколько конспективно, но в общих чертах верно, — согласился Максим Иванович. — Могу только добавить, что конференция была созвана в момент жесточайших репрессий. Царская охранка с помощью провокаторов пыталась сначала сорвать проведение конференций на местах, где выбирались посланцы в Прагу, а затем делала все, чтобы захватить делегатов при переходе границы. Однако, как ни старались, ни свирепствовали жандармы, лишь незначительная часть делегатов была арестована, и конференция состоялась... Так, какие еще события вспоминаются вам? — спросил учитель, прерывая свой рассказ.
— Ленский расстрел... — робко заметила Лариса.
— Правильно, Ларочка, — ободрил ее Максим Иванович. — Рассказывай.
— Рабочие Ленских приисков, измученные нечеловеческими условиями труда, скверным питанием, решили обратиться с жалобой в дирекцию прииска. В мирной процессии участвовало более трех тысяч рабочих. Однако когда они подходили к главной конторе, их встретили солдаты и без предупреждения начали стрелять... Было убито и ранено больше пятисот человек.
— Да, прогрессивная печать сравнивала тогда это злодеяние, — заметил Максим Иванович, — с расстрелом петербургских рабочих девятьсот пятого года.
— В ответ на это повсеместно вспыхнуло забастовочное движение, — продолжала Лариса. — С этого момента и начал нарастать подъем революционного движения.
— Так, что еще вспомним? — снова спросил Максим Иванович.
— «Правда», — пробасил Борис. — Первый номер «Правды» вышел пятого мая двенадцатого года!
— Совершенно верно, — согласился Максим Иванович. — Газета фактически стала легальным штабом революционного движения. Ну, раз уж ты, Борис, вспомнил, не поленись, достань вон с того стеллажа папки. Да, да. Вот эти, толстые.
С кряхтением Борис вытащил с полки несколько объемистых папок.
— Что это? — спросил он, сваливая их на письменный стол.
— Это комплект номеров «Правды» за двенадцатый год, — объяснил Максим Иванович, раскрывая первую папку. — Давайте почитаем вместе.
Ребята окружили стол.
— Ух ты! Неужели подлинные? — спросил Красовский.
— Нет, это издание предпринял Институт Маркса — Энгельса — Ленина в тридцать третьем году, но оно также достаточно редкое сегодня. Вот так выглядел первый номер.
— «„Правда". Ежедневная рабочая газета, — вслух начала читать Лариса. — Воскресенье, 22 апреля 1912 года». Как же так? Ах да, пятое мая — это же по новому стилю. Почитаем. Так, статья «Наши цели». Вот что написано: «Освещать путь русского рабочего движения светом международной социал-демократии, сеять правду среди рабочих о друзьях и врагах рабочего класса, стоять на страже интересов рабочего дела — вот какие цели будет преследовать „Правда”».
— Гляди, — перебил ее Игорь, — стихи Демьяна Бедного!
Он с выражением стал читать:
Полна страданий наша чаша.
Слились в одно и кровь, и пот.
Но не угасла сила наша:
Она растет, она растет!
Кошмарный сон — былые беды,
В лучах зари — грядущий бой.
Бойцы в предчувствии победы
Кипят отвагой молодой!
Пускай шипит слепая злоба,
Пускай грозит коварный враг.
Друзья, мы станем все до гроба
За правду, наш победный стяг!
— Смело, — отозвался Борис. — И это ведь в легальной газете. Как же цензура пропустила?
— Этот номер был арестован, — пояснил Максим Иванович. — Но придрались, кстати, не к этому стихотворению, а вот к этому — «Завод» В. Невского. Послушайте концовку:
...Так старый мир, землей владея,
В оковах рабских держит труд.
Но звенья тех цепей, ржавея,
Уж скоро, скоро упадут.
В дыму, облитый потом, кровью.
Завод в мир вызван для борьбы.
Чтобы железом и любовью
Разбил оковы злой судьбы.
— Да, уж прямее не скажешь! — прокомментировал Игорь. — А вот, глядите, статья «Лена» — о ленских событиях.
