Валерий Кукушкин - Химеры урочища Икс

При таком положении дел нечего было и думать о привлечении Владимира в новую экспедицию для продолжения программы медицинских исследований. Но, ввиду создавшейся ситуации, именно эту программу и следовало делать в первую очередь. Как?

Экспедиция, с величайшим надрывом подготовлявшаяся вот уже десятый месяц, все больше и больше шла к срыву. В мае в институтах началась ежегодная горячка, разговор о возможности предоставления приборов вежливо сводился к просьбам "войти в положение" и "подождать до осени". Сотрудники киностудии, куда мы обратились с предложением заснять совместный фильм о нашей работе, назвали астрономическую для нас цифру стоимости одной минуты фильма, их не интересовала возможность снять "живьем" материал который не исключено, мог быть и сенсационным. Приближалось лето. Люди готовились к отпускам. Сроки поджимали. В июле косари снова должны были занять домик. Все рушилось.

Но самой большой неожиданностью было то, что на очередном собрании нашей Группы по организации экспедиции № 5 ожидавшейся мною битвы за право участвовать в экспедиции не состоялось. Люди выслушали рассказ о трудностях, одобрили задуманные программы и записываться в участники не стали. Это был удар. Позднее я понял, что причин для этого могло быть три. Первая — из ста человек, состоявших в Группе, исследователей было мало, основная часть людей была не прочь послушать о приключениях — и всего лишь другая часть была не прочь съездить куда-нибудь на выходные, чтобы совершить пару-другую научных открытий, но когда речь шла о необходимости трудиться в поте лица, возможно — годами… Вторая причина — люди были напуганы сообщениями о предполагаемых АЯ, зарывшись в решение чисто практических вопросов, я не мог представить, в какие дебри страхов могут уходить в одиночку и мелкими группами люди, имеющие прорву свободного времени, которое они заполняли фантазиями, почерпнутыми из наводнившего печатный рынок бреда фанатиков от уфологии, отталкиваясь от "фактов" — виденного нами "корабля пришельцев" и наличия мощного, отклонявшего своим электромагнитным полем стрелки компасов "радиопередатчика на подземной базе гуманоидов".

Третья причина — безмерно распухшие слухи о "каком-то враче, который после экспедиции чуть не умер этой зимой".

Все мы шли к одному и тому же с разной степенью накала. Конечно, имелись люди, на которых можно было положиться, но по объективным причинам часть из них в указанный срок работать в зоне действительно не могла.

Выношенный в течение десяти месяцев детальнейший план проведения экспедиции в июне месяце рухнул. Недруги торжествующе переглядывались.

Работа могла продолжаться лишь при одном условии: не опускать руки. Помощи со стороны ждать было неоткуда, и, чтобы хоть что-то успеть за второй полевой сезон, нужно было жать. Из последних сил. Каждый день был подчинен этой мысли. Встав на дорогу, следовало идти по ней до конца.

14 июля, как только появилась возможность, несмотря на неблагоприятное время, небольшая экспедиция из трех человек отправилась в дорогу. Моими спутниками были археолог Владимир Праздников и физик Олег Рукавишников. Задачи экспедиция имела скромные и потому — выполнимые. Их насчитывалось всего три. Первая — определение археологической ценности места будущих раскопок. Вторая — продолжение переговоров с руководством зоны о возможности проведения раскопок. Третья — проверка сохранности оставленного на чердаке избушки оборудования.

Размеры шлаковой кучи произвели на археолога впечатление — такого видеть ему еще не доводилось. Массу кучи можно было оценить в 4000 тонн. Причем рядом находилась еще одна такая же.

Впервые в жизни я увидел операцию вскрытия тела Земли археологом. Отличие от хирургического вскрытия состояло лишь в том, что вместо скальпеля была лопата. Возможность "смертельного исхода" для "пациента" — исторической истины — не исключалась и здесь.

— Сопла, безусловно, поздние, — сказал Владимир. — Вероятно, это XVIII век. Но сколько лет куче — трудно определить. Ее могли начать наваливать и на рубеже первого и второго тысячелетий. Более точную датировку можно будет сделать по фрагментам керамики, которые здесь должны быть, особенно — по горлышкам сосудов.

— Представляет ли это место для вас как археолога ценность?

— Ценны, конечно, любые места, где жил человек. Но мы не будем здесь работать. Осарки — ваши.

— Если мы и будем здесь что-либо вскрывать, то лишь ямы, где и до нас уже все перерыли. Тем не менее мы обещаем работать осторожно, и, поверьте, если встретится что-нибудь интересное для вас… А что вы можете сказать об этой яме? — я показал на "кратер".

— Определенно — ничего. Она может быть чем угодно. Если здесь стояла какая-нибудь постройка, то это — остатки подполья, канава могла служить для отвода воды из-под постройки. Можно допустить, что здесь стояла большая домница и канава — остатки канала для шлаковыпуска. Возможно, домницы располагались вокруг ямы.

— На небольшой глубине под дном "кратера" прощупывается как бы слой дерева. Можно ли допустить, что яма — остатки домницы земляночного типа?

— Может быть. Но ответы на все вопросы вы получите, лишь проведя раскопки…

Ночной визит

Он смотрел в сторону шоссе. Прожекторы больше не метались по кустам, они замерли, скрестившись на том самом мраморном обелиске, и в ярком голубом тумане Рэдрик отчетливо увидел согнутую черную фигуру, бредущую среди крестов. Фигура эта двигалась как бы вслепую… вытянув вперед длинные руки с растопыренными пальцами.

Лето кончилось. Наступила осень — время наших атак на институты. Получалось далеко не все, но получалось: упорство и время делали свое дело.

Большую роль сыграла и проведенная нашей Группой в Ярославле Рыбинске и Костроме выставка по проблемам АЯ. В Группе было уже 300 человек, соответственно выросло и количество специалистов, в том числе — и желающих работать на существующих условиях. Мы активно выступали в местной и центральной печати, на радио и телевидении. Отношение к нам менялось. Не все ученые поддерживали наши идеи и подходы, но то, чем мы занимались, было интересно почти всем.

Специалисты зональной межведомственной лаборатории физики твердого тела кафедры физики Политехнического института начали работу с образцами шлака, заинтересовавшего их до такой степени, что по их просьбе мы в качестве аналогов предоставили им образцы разных шлаков, включая и шлак с Череповецких металлургических заводов; археологами был предоставлен шлак XIV века. На выставке я познакомился с гидрогеологом Виктором Малышевым, который активно включился в нашу работу. Для экспедиций он предложил дозиметры и буссоль. Председатель астросекции Анатолий Огнев предоставил в наше распоряжение армейский миноискатель, спальники и надувную лодку. Владимир Гаврилов, главный геодезист Верхне-Волжского треста инженерно-строительных изысканий — организации, входящей в состав ЯроВАГО и фактически содержащей его на свои средства, — передал нам для работы в экспедиции металлоискатель и любопытный прибор ТПК-1 — трассоискатель подземных коммуникаций; этот прибор заменял собою два, поскольку мог работать как в пассивном режиме, пеленгуя источники радиоизлучения, так и в активном — позволяя обнаруживать и пеленговать под землей металлические предметы.

Для проведения программы по определению качества прохождения в зоне радиоволн мы подготовили приемники, для ночного фотографирования фотоаппаратуру, вспышки и термитные шашки, вновь шла подготовка к бурению, готовилась масса "мелочей", без которых никак не обойтись: хронометры, секундомеры, биорамки, компасы, бинокли. Все это добро свозилось ко мне, и в углу комнаты вырастала куча, глядя на которую я начинал сомневаться, утащим ли мы ее… Ведь мы готовились ехать не менее чем на неделю и осенью, а это означало, что нужно было брать с собой большое количество продуктов и теплую одежду.

Еще летом мы получили разрешение на проведение раскопок от землепользователя, а это означало, что, имея разрешение от руководства зоны и археологов, мы могли начинать раскопки — в кучу складывались и лопаты. Туда же шли топоры, пилы, гвозди, веревки, фонари.

Работать планировалось двумя группами, одна из них должна была сменить другую. Количество участников экспедиции было достаточным. На собраниях обговаривались последние детали. Вопросы решались быстро. Мы все были захвачены этим вихрем приготовлений, удачи, атмосферы деловитости. Долгое ожидание подходило к концу. Задуманное и вымученное сбывалось.

Впрочем, нравилось это далеко не всем. Рассказывая о наших успехах в деле подготовки экспедиции одному из деятелей ВАГО, любившему дозировать меру своего к нам благоволения и заботившемуся о том, чтобы содеянное им для нас было у всех на виду, я заметил, что лицо его медленно мрачнело, теряя отпускной кайф. Вероятно, наша бурная деятельность в то время, когда всем положено отдыхать, расценивалась как антизаконная, ведь мы обходились без благодетелей.