Волков Павлович - Мальчишкам снятся бригантины...
Коля посмотрел на освещенное окно. И ему нестерпимо захотелось схватить камень и швырнуть в это окно, но он продолжал стоять посредине двора.
Зачем он врал, что потерял деньги? А ребята, как это они? Он никогда не мог подумать, что вот так бывает. Знать человека каких‑то три недели и отдать ему все заработанные деньги…
Он еще раз посмотрел на освещенное окно. И вдруг почему‑то стало легче, будто сразу порвались какие‑то невидимые нити, связывающие его с этим окном. И стало странно, что вот до этой минуты кто‑то мог ему приказывать, заставлять думать по — своему, за какие‑то там подачки. А он, Николай, тоже, выходит, сделался гадом… Ну, конечно, сделался…
…Посредине темного двора стоит человек. У него очень нехорошо на душе…
Бывают минуты, когда один шаг решает целую судьбу. Эти минуты кажутся удивительно долгими…
Человек один на один со своей совестью. И никто на свете за него не решит, какой шаг ему надо сделать.
Деньги лежали на столе аккуратной стопкой. Пашков отодвинул их в сторонку. И опять, как в ту ночь, когда они искали ребят, невидимая рука сжала сердце.
Коля продолжал сидеть, закрыв лицо ладонями. Может, он плакал. И Пашков не искал успокоительных слов. Сейчас он хотел только одного, чтобы невидимая рука разжалась. И чтобы как‑то успокоиться, он сел в качалку, откинулся, пытаясь найти облегчение.
В комнате стояла обостренная тишина. Сложная она штука, жизнь…
Алексей Алексеевич Фирюгин поселился в Каретном переулке сразу же после войны. Он был общительным и веселым человеком. Жил скромно. Работал на фабрике «Маяк» и никогда не козырял своими заслугами, хотя многие знали, что он три года был в партизанском отряде и имел награды.
Для Кольки Архипова Алексей Алексеевич был кумиром. У Фирюгина не было детей, и Колька часто забегал к нему на второй этаж. Тот всегда приветливо встречал мальчугана, совал ему леденцы, а иногда и рублевку на мороженое. Но вот заболела мать, и Николаю пришлось бросить школу. Пошел работать в механические мастерские. Фирюгин пожурил его, что он бросил учебу, но добро го отношения к нему не изменил. И когда однажды он попросил Колю сходить по одному адресу и отнести чемодан, тот с радостью согласился. А вечером Алексей Алексеевич подарил ему красивую шерстяную рубашку: «Носи, сынок, это от меня в подарок», — ласково сказал он. Через какое‑то время, когда Коля отнес еще один чемодан, но уже по другому адресу, у него появился новый галстук с тем же напутствием: «Носи, сынок…» Коля даже не замечал, что ласковый тон сменился ласковыми приказами. Два свертка по просьбе Фирюгина Коля долго хранил в своей кладовке.
Коля часто проводил теперь время в квартире на втором этаже. И когда у Фирюгина собирались немногочисленные гости, его тоже приглашали. Вместе со всеми ему наливали водку. Но после второй стопки Фирюгин говорил: «Тебе, Коленька, хватит, чокнешься нарзаном».
Однажды Коля заметил, что Фирюгин чем‑то обеспокоен. Он ходил расстроенный несколько дней. Чаще обычного на столе стала появляться водка. И он уже не замечал, что Коля выпивал и вторую стопку и третью… Потом Фирюгин стал по — прежнему веселым. А в доме у него появилась новая гостья. Все ее звали Танечкой. Она работала в промтоварном магазине. Танечка была старше Коли года на три, на четыре. Но водку она пила с мужчинами наравне, оставляя на краях стекла след от губной помады.
Фирюгин шутливо говорил, что Танечка без ума от Коли. А Коля краснел и старался не садиться рядом с нагловатой Танечкой.
И все‑таки Коле нравилось бывать во взрослой компании. Но где‑то подспудно, еще не зная ничего толком, по репликам развеселившихся гостей Фирюгина он начинал понимать, что выпивки эти имеют какой-то иной смысл. А чемоданы, которые он носил по разным адресам и хранил у себя, были явно сомнительного назначения. Однажды он открыл один. Он битком был набит новенькими модными рубашками. На следующий день Коля, набравшись смелости, спросил у Фирюгина, кому он носит чемоданы и зачем. «Так надо! — ласково успокоил Фирюгин. — Потом объясню».
Через несколько дней Алексей Алексеевич пришел домой навеселе, достал из шкафчика графин, закуску.
— Давай, Коля, за удачу!
Выпив подряд несколько стопок, Фирюгин достал из кармана бумажник и протянул Коле пачку денег.
— На. Здесь сто шестьдесят рублей… Добавить — купишь мотороллер.
— Да что вы, Алексей Алексеевич?
— Бери, бери… Отдашь, когда будут.
Купить мотороллер было слишком заманчиво. Коля взял деньги. Но мотороллер так и не купил. Мать отправили в больницу. Нужно было думать о передачах. А тут начались непонятные дни. Однажды Кольку позвал к себе Фирюгин и предложил ему ночью пойти в Кремль.
Для чего они лазили по холодным мокрым коридорам, Коля так и не понял. Но после той ночи его охватил страх, предчувствие чего‑то недоброго. Он начал избегать своего соседа.
Днем было легче, он был в мастерских. Но рабочий день у Коли кончался раньше, чем у всех, — ему еще не было семнадцати. И вечером заходил Фирюгин, приглашал к себе. Вскоре появились дружки Фирюгина, нагловатая Танечка из промтоварного магазина…
В тот день, когда к ним во двор пришел Александр Иванович с ребятами из отряда, Коля и не подозревал, что многое изменится в его жизни. К ребятам из «Искателя» он отнесся с улыбочкой: детские, мол, забавы. Но как-то само собой получилось — он пошел в отряд. Пошел просто так, из любопытства. Сначала он ничего толком не понимал: какие‑то операции, построения, дежурства. Командуют пацаны младше его. И совсем незаметно для себя Коля после работы стал ходить в отряд.
Фирюгин узнал, что Коля вступил в отряд, ласково сказал:
— Молодец! Правильно сделал.
А через несколько дней попросил Колю сделать ему небольшую услугу. Принести документы, найденные в партизанской сумке.
— Кое‑что надо уточнить, — сказал Фирюгин.
Перед самым отлетом за грибами Архипов незаметно вытащил бумаги из папки, хранившейся в штабе. Но, спрятав их за пазуху, он опять почувствовал себя одиноко и тревожно. Он знал, что не придет больше в отряд. С ре битами он полетел за грибами, чтобы не вызвать подозрения. Так велел Фирюгин. Но бумаги, ему Коля отдал не сразу, что‑то его удерживало. Ночью он часто просыпался и долго не мог уснуть. Тревожно было и на работе, все валилось из рук. А Фирюгин предъявил ультиматум: либо немедленно деньги, которые Коля частично уже истратил на передачи матери, либо бумаги… И намекнул, что, мол, лишнее слово, и Коля «погорит», чемоданы носил он, а не кто‑нибудь другой. И вещи на нем не по карману… Так что пусть знает…
…Все это и рассказал Александру Ивановичу Коля Архипов и вернул деньги, которые хотел бросить в лицо Фирюгину.
Эхо войны
а перевернутых лодках, на недостроенном плоту сидят ребята. ТихО. Слышно, как плещется речка. Легкий ветерок шелестит стружками. У отряда «Искатель» общий сбор. Лица у ребят непривычно строгие. Здесь же и Александр Иванович, и Воронов, и Маша Андреева. Воронов рассказывает негромко:
— Вот так случается, ребята, в жизни… Человека не сразу поймешь! Вы помните, перед вами выступал Фирюгин, добрый седой человек с усталыми глазами… Партизан. Двадцать лет назад он надел маску, надел очень ловко. И бросил тень на настоящего героя, который погиб. Двадцать лет Фирюгин скрывался, думал, что время поможет ему… Теперь вы знаете Колину историю… А остальное нам рассказали чекисты. Они очень благодарны вам, ребята, за то, что вы нашли эту сумку и помогли всем нам в очень серьезном деле.
Представьте себе раннюю весну сорок третьего года. Двенадцать партизан из Отряда «Мститель» были посланы на выполнение задания. Но за день пров жатор сообщил немцам о том, что партизаны скрываются в старом подземном ходу. Эсэсовцы неожиданно нападают на отряд. Почти никому не удается спастись… Чтобы обелить себя, Фирюгин пишет донесение и называет Карташова предателем. Партизан, который пошел связным, должен был быть пропущен засадой. Но получилось так, что он заметил фашистов у входа в подземелье и вернулся, чтобы предупредить товарищей. Фирюгин же ничего не знал об этом: он улизнул из подземелья раньше. Потом был тяжелый неравный бой. По счастью один партизан остался в живых, Демидов — его приняли за мертвого. Сейчас он живет в Курске. Фирюгин этого не знал. Когда к городу подошли наши, Фирюгин, чтобы рассеять подозрения и спасти свою шкуру, убил секретного сотрудника гестапо Сулина. Убил на глазах у местных жителей. Теперь он выглядел чуть ли не героем… Но вы, ребята, найдя старую партизанскую сумку, помогли нашим чекистам восстановить истину. Выяснено, почерк, которым написано донесение, принадлежит Фирюгину. После войны его несколько лет еще мучил страх. Проходили годы, и он успокоился: возмездие не придет к нему… Вот почему он не любит рассказывать о своем партизанском прошлом, называет себя маленьким человеком, не любит шумных встреч. Люди принимали это за скромность, а он попросту боялся разоблачения… И во искупление своих прошлых дел он не стал на честный путь, Фирюгин к тому же крупный спекулянт. В свои темные дела он чуть не втянул Колю Архипова…
