Наталья Аверкиева - Коварство мыльных пузырей
— С тем самым?
— Ну, тебе какое дело?
— Интересная ты такая!
— Тебе жалко, что ли?
— Ярик, если с тобой что-нибудь случится, я что родителям скажу?
У меня внутри все опустилось. Я пропала. Матвей будет думать, что я малолетка… Я всегда буду ходить с этим мерзким ярлыком. Подошла, села рядом с ним на диван и вздохнула:
— Славик, он говорит, что я маленькая, понимаешь? А я-то большая! Я не маленькая, Слав. Я уже выросла.
Он обнял меня:
— Славочка-Ярославочка, он не оценит этого. Парни никогда не ценят девчонок, которые за ними бегают. Будь независимой, не лебези перед ними. Пойми, чем больше и активнее ты будешь бегать, тем меньше шансов быть с ними.
— Что же мне делать?
— Сколько ему лет?
— Шестнадцать.
Славка захихикал.
— Он лучший хоккеист нашей сборной. Он полмира объехал! Матвей Ветров! Знаешь такого?
— Честно говоря, нет. Давай вот что сделаем. Хотя ты можешь за себя постоять, но мне так будет спокойнее. Сейчас.
Брат быстро переоделся.
— Куда ты? — вытаращила я глаза.
— С тобой, — застегивал он рубашку.
— Никуда ты со мной не пойдешь! Меня засмеют!
— Кончай галдеть, утомила, — отмахнулся он. — Посмотрим, кто над кем смеяться будет. Готова?
— Я не пойду! Ты представляешь, что он подумает обо мне?
— Готова, я спросил?
— Готова, — поджала я губы.
Ну вот, теперь Славку придется в ночи защищать…
Мы шли молча. Слава достал сигареты и закурил. Никогда не видела, чтобы он курил. Заметив мой недовольный взгляд, он протянул пачку мне. Я фыркнула и отвернулась — совсем, что ли, с ума сошел? Я же спортсменка! В кроссовках было так хорошо и уютно, комфортно. Я чувствовала легкость во всем — не надо больше держать осанку, не надо бояться упасть, не надо смотреть, куда наступаешь. Жаль, что наушники дома оставила. Сейчас бы какую-нибудь драйвовую мелодию, и я бы летела.
Мы спустились в метро. Через двадцать минут я встречусь с Матвеем. Стало немного волнительно. Надо еще как-то от Славика отвязаться.
— Короче, слушай сюда. Вот тебе тысяча рублей. Конечно, не пошикуешь, но бутылку воды себе купишь, если вдруг твой кавалер не будет за тебя платить. Я буду делать вид, что не знаю тебя. Поеду с тобой.
Я задохнулась от возмущения. Вот еще!
— Не бойся, не запалят меня. Просто я не знаю, кто это и можно ли тебя с ним отпускать.
— Что еще за контроль? — рыкнула я, сверкая глазами и раздувая ноздри.
— Какой, к черту, контроль?! — взбесился брат. — Ты сколько знаешь этого парня? По башке дадут, в машину погрузят и за город отвезут!
— Я видела его друзей.
— Зашибись счастье! Вот когда я буду уверен в том, что с тобой все хорошо, тогда и свалю. А пока я за тебя отвечаю.
— Это еще почему?
— Потому что ты моя сестра, а я твой брат. Между прочим, старший.
— Да ты даже драться не умеешь.
— Я буду их силой мысли распугивать.
Динамики сообщили, что следующая остановка «Охотный ряд». Славка одернул куртку, поправил шарф.
— Все, я тебя не знаю, ты меня не знаешь, не обращай на меня внимания, но помни, что я рядом.
И ушел в другой конец вагона. Я осталась одна. Тоже поправила все. Как же ноги дрожат. Страшно…
На платформе почти не было народа. Только редкие пассажиры да уборщица, которая мыла полы специальной машиной. Я покрутила головой в поисках Матвея. Хм… Мы же договаривались. Часы показывали без пяти двенадцать. Может, он сейчас подъедет?
В пятнадцать минут первого Славик начал мне намекать издалека, что надо ехать домой, если мы не хотим из центра идти пешком. Я в который раз набрала номер Матвея. И он — надо же — снял трубку!
— Привет! — сказала я, изо всех сил стараясь не показывать, что мне неприятна сложившаяся ситуация.
— Здорово, коль не шутишь, — усмехнулся он.
— Ты не пошел в клуб? — закусила я губу.
— Почему? Я давно тут.
Меня словно ледяной водой облили.
— Ты хочешь, чтобы я пожелал малютке спокойной ночки? — засюсюкал парень.
Я мысленно стиснула бешено стучащее сердце в кулаке и с мерзейшей ухмылкой выдала:
— Нет, что ты? Хотела пожелать тебе нескучной ночи.
— Да, ночь у меня будет что надо, — блаженно протянул он.
— Развлекайся, мальчик.
— Спокойной ночи, маменькина дочка.
Меня трясло. Было так кошмарно стыдно и неприятно, что не описать словами. Если бы со мной не потащился брат, я бы, может быть, как-то пережила этот позор, но Славик шел в мою сторону, я сидела на корточках, прижавшись спиной к стене, и кое-как уговаривала себя не разрыдаться. Буси не плачут. Я должна быть сильной. Я не какая-нибудь там слабачка, которая ничего не может! Я справлюсь с этой ситуацией.
— Слыш, Ясь, ты только не реви, — несильно пихнул меня Слава коленом в плечо.
— А что, похоже, что я буду рыдать? — зло зашипела я, посмотрев на него снизу вверх.
— Нет, я так, чисто для профилактики. Да и потом… Он все равно не узнает о том, что ты рыдала, а передо мной-то что реветь?
— А я и не реву.
— Вот и не реви.
— И не буду.
— И правильно. Поехали домой. Вон поезд нас ждет. Опять полчаса на платформе будем стоять.
Я резко вскочила и кинулась к вагону. Придержала закрывающуюся дверь, чтобы Слава успел. Мы сели и как по команде вытянули ноги.
— Скажи мне честно, я такая ужасная, что мне ночью забивают свидание, а потом не приходят?
Славка окинул меня внимательным взглядом:
— Ты просто очешуительно прекрасна! Только я тебя умоляю, не красься так больше.
Я хмыкнула.
— Плохо, да?
— Нет. Я бы сказал страшно.
— Иди ты.
— Кто же еще, кроме брата, скажет тебе правду? — засмеялся он.
А мне почему-то хотелось умереть от стыда здесь и сейчас. Нет, я не буду плакать. Не дождетесь!
Глава 6
Нечего глупости болтать. Что может делать такая нескладеха? Людям сюда приходить не следует.
Что может быть хуже утра понедельника? Только ночь накануне. Когда мы со Славкой вернулись, собаки подняли такой лай, что всех разбудили. Мама была несколько удивлена, куда это мы с братом ходили при полном параде. Слава честно врал, что мы только до магазина сбегали и обратно. Но по моему лицу мама, похоже, догадалась, в какой именно «магазин» мы ходили. Она велела нам валить спать, пообещав утреннюю головомойку. Уроки-то я, между прочим, так и не сделала… Так что головомойка обещала быть весьма серьезной. Я вроде как хотела заняться домашкой, но, открыв тетрадь и посмотрев в учебники, закрыла все обратно. Славкина нестабильность оказалась заразной. Я все-таки становилась эмо — слишком эмоциональной и плаксивой. Но ведь он старше меня всего на полгода! Какая же я малолетка? Варькин Поэт вообще взрослый уже и ничего, ни разу ее не обозвал маленькой. Ахмед старше меня вообще на два года и тоже… Почему Матвей меня не любит? Я ведь даже юбку теперь ношу. Слезы потекли сами собой. Ну точно, буду эмой. А ну и ладно. Эмой так эмой. Все через это проходят.
Естественно, утром я еле разодрала опухшие от рыданий глазенки. Испугала всех мужчин в доме своим неумытым лицом с подтеками косметики и неестественно торчащими в разные стороны волосами. Стасик даже заплакал.
Два какаду, живущие на кухне и принимающие в жизни нашей семьи весьма активное участие, тут же принялись свистеть и трясти хохлатыми головами, всем своим видом показывая, что вошедшее чудище им не нравится. Я никому не нравлюсь. Даже себе. Лорд на меня рыкнул. Он ел из большой миски Ферри, категорически игнорируя свою. Видимо, наивно полагал, что у соседа еда всегда вкуснее. Ферри пил воду и не обращал ни на кого совершенно никакого внимания. Кошки ели из миски Лорда. Почему наши кошки тырили собачий корм, для нас всегда было загадкой. Их мисочки стояли на подоконнике (чтобы собаки не достали), но у собак всегда вкуснее. В свою очередь из кошачьих мисок иногда питались попугаи. Точнее, не питались. Они играли с кошачьей едой, скидывая ее на пол, где ее подбирал Ферри. Вот такой круговорот еды в природе. Не хватало только черепахи и хомяка для полного счастья. Если бы не плохое настроение, я бы обязательно порадовалась за наш зоопарк, за то, какие они у нас все дружные и замечательные, но… Мама долго рассматривала меня, потом хлопнула по плечу и сказала:
— Если тебе надо будет поговорить, то не стесняйся. Лучше матери тебя никто не поймет.
Вот и вся головомойка. Иногда плохо выглядеть — это очень даже хорошо. Только вот в школу теперь приходится выходить на пятнадцать минут раньше.
В раздевалке я почти не слушала, что обсуждали Варя, Настя и прилипшая к нам с самого утра Ласкина. Они как-то загадочно перешептывались и пересматривались, явно задумывая какую-то пакость. Волоточина влетела за две минуты до звонка, взъерошенная, с блестящими шальными глазами.
