Алексей Петров - Градский рядом
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Алексей Петров - Градский рядом краткое содержание
Градский рядом читать онлайн бесплатно
Алексей Станиславович Петров
Градский рядом
1
Это имя я впервые услышал лет тридцать назад. Мог бы, вероятно, и раньше, если бы я жил в Москве и был постарше. Но ко мне его музыка пришла в начале 70‑х годов прошедшего столетия.
…Родители с друзьями «накрывали поляну» на берегу Северского Донца, готовились к обеду, а мы, подростки, слонялись неподалёку и скучали. К этому моменту уже надоели бадминтон и волейбол, погоня за ящерицами, ловля кузнечиков и пытливое исследование чахлых стебельков травы. Взрослые решили перекусить. На таких пикниках что самое главное? Хорошо посидеть с друзьями. У взрослых свои радости. Расстелили на траве клеёнку, расставили посуду. В баночке томилась варёная картошка, присыпанная петрушкой и политая маслом. Колбаска была уже нарезана аккуратно, по–эстетски тонко. Огурцы, лук и помидоры составляли аппетитный и яркий орнамент. Поблёскивали золочёными боками дефицитные шпроты. В эмалированных мисках соблазнительно выставили свои прелести маринованные маслята, жареная курица, котлеты. Даже хлеб, обыкновенный батон, казался непривычно красивым. На мелководье охлаждалась и ждала своего торжественного часа бутылочка горячительного. Солнце припекало, но у реки было свежо. В чаще попискивала беззаботная пичужка.
Я залез в автомобиль и включил радио.
Песня увлекла, затянула в свой омут сразу. Бывают такие мелодии, которые запоминаются немедленно. Качество звука на средних волнах в допотопном автоприёмнике было ужасным. Никакого сравнения с сегодняшними УКВ и FM. Далеко не каждую строчку текста можно было понять с первого раза. А начало песни я, кажется, и вовсе пропустил. Неизвестная мне исполнительница пела под аккомпанемент струнного оркестра. Мелодия достигла кульминации на строчках «Где ж тот сне–е–ег? Ка–а–ак скользили лыжи…» Это была почти истерика. Сразу же после этого голос певицы стал угасать, вязнуть в еле сдерживаемых рыданиях: «Не смотри, не надо…» Я сидел, не двигаясь, околдованный, оглушённый. Это было как сон. «Сон — не жизнь. Снилось — и забыл…»
Сегодня мне кажется странным, что тогда я решил, будто поёт женщина. Говорю же, качество трансляции было таким, что легко можно было ошибиться. Мне показалось, что у певицы непривычно низкий голос… Как же он называется? Контральто, что ли…
Когда всё закончилось, дикторша сказала: «Песню Давида Тухманова «Жил–был я» исполнял Александр Градский». Фамилию, впрочем, я толком не разобрал, потому что сквозь треск радиопомех можно было расслышать далеко не всё. Но то, что пел какой–то Александр, я понял. Это была никакая не певица и никакое не контральто. Это был тенор, красивый тенор.
2
Вскоре появился диск с этой песней — пластинка Тухманова «Как прекрасен мир». Сегодня её называют первым «концептуальным» альбомом нашей эстрады. Две песни исполнил Александр Градский. «Джоконда» поначалу, что называется, не дошла (слишком уж непростой показалась мелодия, а текст — непривычным), но «Жил–был я»… Это был, несомненно, хит, который, словно заснеженная вершина горы, возвышался над остальным музыкальным материалом диска. Купить эту пластинку было непросто, особенно у нас, в провинции. Долгое время я попросту игнорировал остальные песни альбома, сразу ставил «Жил–был я». Слушал — и воображал себя певцом: брал микрофон от своей магнитофонной приставки «Нота», подходил к зеркалу и синхронно с Градским открывал рот, принимал эстрадные позы, гримасничал, напускал мелодраматического туману — жил–был я, жизнь не удалась, стоит ли об этом?.. Знал соль слёз, нежилые стены…
В журнале «Песни радио и кино» напечатали текст и ноты этой песни. Стихи Семёна Кирсанова. Какой такой Кирсанов? В школе не проходили… Видать, не прост этот Кирсанов. «Взгляд без глаз, окна без стекла…» В этих строчках мне чудились отголоски прозы Уэллса и Саймака.
С пацанами–одноклассниками иногда собирались у кого–нибудь на «флэте», слушали диски. Пластинку Тухманова, например.
— Что значит «Гас, как газ»?
— Ну, включили плиту, а газ кончился…
— С чего бы это?
— Да мало ли…
— Никакой это не газ. Имеется в виду газовый платочек.
— А причём здесь платочек?
— Он вспоминает её, на ней был такой платочек. Она ушла, остался в памяти этот платочек…
— Нет, это всё–таки какой–то бред. Тут что–то другое…
Спорили.
— Между прочим, у Кирсанова это стихотворение называется совсем не так, не «Жил–был я», — сказал наш начитанный очкарик Женька Дорошенко, долговязый сын хормейстерши из заводского клуба.
— А как же?
— «Строки в скобках»!
— Ну дела! Почему?
— У него там половина текста — в скобках. «Жил–был я…» И в скобках: «Стоит ли об этом?». Дальше: «Шторм бил в мол». И опять в скобках: «Молод был и мил».
— Зачем такие выкрутасы?
— Подсознание… — загадочно ответил Женька. — Мы ведь говорим одно, а думаем другое… И кстати: Градский немного изменил текст. Нет там никаких «нежилых стен»!
— А что же там?
— А вот что: «Знал соль слёз (Пустоту постели…)».
— Откуда знаешь, что там так написано?
— У мамашки четырёхтомник Кирсанова. Весь вечер я искал это стихотворение, а оно — под другим названием.
— Ух ты! Неужели это Градский изменил?
— Ну, или какой–нибудь редактор на фирме «Мелодия». Кирсанов ведь «про это дело» намекает… Такой текст не пропустили бы на диск: цензура.
— Зря не пропустили. Смотрите: «стены — опустелый» — не рифма, а «постели — опустелый» — рифма.
Вот так в наши сердца однажды постучалась поэзия. Не Пушкин с Лермонтовым — Кирсанов.
Одна фраза из «Джоконды», стихи которой написала Татьяна Сашко, вызывали у нас искреннее недоумение.
— А ну–ка расшифруй, что он там поёт.
— Где?
— Вот, сейчас, сейчас, подожди…
Слушали диск. Градский пел: «Про то и мудр: прийти убийцам в Эрмитаж…» Какая–то абракадабра.
— Что ещё за убийцы?
— Ни хрена не понять. А вроде бы четко выговаривает каждое слово.
— А что, оригинально: убийцы в Эрмитаже… Обалдеть!
Лишь через несколько лет мне удалось найти текст этой песни:
И я бегу от рук твоих, от глаз твоих.
Я должен, наконец, избавиться от них.
За коридором коридор, за этажом этаж,
Прадо и Лувр, Питти, Уффици, Эрмитаж.
Вот так! Никакие не «убийцы». Уффици!
В четырнадцать лет я написал рассказ о том, как впечатлительный юноша сходит с ума в музее возле портрета Джоконды. «Я бегу от рук твоих, от глаз твоих…» Нет никакого сомнения в том, что этот сюжет родился после песни Тухманова. Лет до восемнадцати я думал, что написал гениальный рассказ. А потом, когда понял, что заблуждаюсь, текст уничтожил.
Однажды мой приятель включил «Жил–был я» на полную громкость, забыв, что в соседней комнате спит после ночной смены отец. Когда Градский спел «Где ж тот пляж с золотым песком?..», разъярённый папаша ворвался в комнату сына, со страшным скрипом сорвал звукосниматель с диска, схватил пластинку обеими лапами и переломил её через колено пополам.
— Кончай этот рок–н–ролл! Надоело, — прорычал отец и поплёлся спать.
3
Голос Градского вернулся к нам с передачами местных радиохулиганов, которых мы называли «радиолюбителями». Они крутили свою музыку на средних волнах. Это были герои нашего времени, потому что вечно имели неприятности с милицией. Видимо, застукать этих отчаянных ребят было не так уж сложно. И если уж в дом являлись менты, то отбирали всё: радио, магнитофон, пластинки, передатчик, микрофон.
— На метре работает радиостанция «Чёрный август», — монотонно бубнили радиолюбители. — Всем, кто знает и слушает, маленькая музыкальная передача. Катюха из четвёртого ПТУ — персонально для тебя…
Так я услышал в первый раз песню «Синий лес». Голос узнал сразу: Градский. «Достать бы весь диск», — думал я. Понимал, что этого никогда не будет. Тогда на нашей эстраде были в чести другие песни и другие исполнители. Мы не сомневались в том, что Градского никуда не пропустят.
И вдруг на экраны выходит фильм А. Михалкова — Кончаловского «Романс о влюблённых». Полные залы зрителей. Растерянность в глазах и недоуменное пожимание плечами после сеанса. Нам, подросткам, в том фильме было далеко не всё понятно. Я имею в виду не сюжет. Раздражало то, что герои говорят стихами. Зачем это? Выпендрёж. Но мы с друзьями сходили на фильм по два раза. Потому что там пел Градский. И не только пел, но иногда и говорил вместо Евгения Киндинова: «И прошлым жить, по электричкам шляться и байки петь я не желаю! Довольно снега, довольно воспоминаний! Я жив, и я люблю, и я желаю драться за любовь…» Особенно понравилась песня «Загулял». Сергей, главный герой фильма, понимает, что любимая девушка вышла замуж и всё кончено — рвёт, рвёт себе душу, терзает струны гитары и собственные голосовые связки, корёжит его от горя, ломает, словно в столбняке. «Я от радости сгорю, как от огня, не осиной во сыром бору, а соломою да на ветру…»