Ася Умарова - Остывшие гильзы

Ася Умарова

«Остывшие гильзы»

Повесть

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

ОСТЫВШИЕ ГИЛЬЗЫ

Лаура на войне

Когда началась война, Лауре было девять лет. До этого она никогда не слышала о ней, войне… Лаура жила в мире сказок.

Она еще не догадывалась, что после войны начнет бояться собак. «Это потому что ты мусульманка», — утверждали многие. А Лаура, как могла, уходила от ответа. Ведь это вовсе не так. Собаки прежде всего напоминали ей зачистки, когда федералы врывались в их дом с огромными черными овчарками. Солдаты всегда совершали обыски в селах именно с огромными собаками. Не раз такие собаки подходили к Лауре и обнюхивали ее. Не раз собаки закидывали лапы ей на плечи. Ей было очень страшно, когда огромные, покрытые густой шерстью, грязные лапы цеплялись за ее чистый вязаный свитер. Когда голова собаки, с открытой пастью, с огромными клыками, со стекающей слюной, приближалась к ее лицу, Лаура закрывала глаза. Собаки очень громко лаяли, когда заходили во двор. Они быстро проносились по всем комнатам. А вся семья с замиранием сердца ждала во дворе: что скажут солдаты на этот раз? Они могли сказать, что нашли гильзу. Это означало, что им нужно дать выкуп, чтобы они не забрали мужчин. Однажды одному человеку из ее села федералы положили целый мешок пуль в тумбочку. Произошло это тогда, когда хозяин дома показывал сараи во дворе военным. Когда он открыл тумбочку и увидел там патроны, то сразу же упал в обморок. Помнил только, что все вокруг очень громко засмеялись, а когда очнулся, то никого уже не было. А в другом доме хозяев российские военные не нашли, потому что они находились в Ингушетии, пережидая войну… были беженцами. Федералы перелезли через забор. Выбили все стекла в окнах, дверях, сломали мебель и сорвали занавески… Когда хозяева через полгода приехали домой, то им было больно видеть не то, что разгромили их дом, своровали вещи и разбили все стекла… Им было противно и тошно видеть испачканные блевотиной военных занавески. Лаура никогда не забудет, как когда-то все родственники приходили посмотреть на эти шторы, когда их купили. Столько времени они откладывали деньги на эти занавески… Хозяева недолго думали и решили выкинуть их в мусорку. Все равно не отстирать. Ведь все въелось не только в материю, но и в души. Но попадались и «хорошие» солдаты, которые просто проверяли дом и не брали ничего, а если и брали, то совсем немного: книги, диски, аппаратуру, консервы и продукты.

А ведь было время, когда Лауре попадало за ее любовь к собакам. Лаура, а помнишь, когда ты, маленькая, со смешными косичками, заснула в будке вашей овчарки Найды? Помнишь, как мама и папа не могли найти тебя? И вдруг нашли в конуре собаки. Тогда ты не боялась собак. А ведь твоя собака ничем не отличалась от тех самых овчарок, которые врывались в твой дом с российскими военными во время зачисток.

А еще Лауре нравилось осматривать подвал дома, где мама хранила заготовки на зиму. Она еще не догадывалась, что начнет бояться подвалов. Все подвалы мира, в какой стране они бы ни находились, напоминают ей подвалы, где приходилось укрываться от бомб. Она никогда не забудет, как, задыхаясь от быстрого бега, запрыгивала в подвал. Но и там Лаура не была в безопасности. Ведь в любое время в село могли зайти федералы, которым потехи ради ничего не стоило кинуть в подвал гранату. Сколько таких случаев происходило в других селах, почему их село должно быть исключением? Женщины в подвале шепотом рассказывали о трагедии в селе Самашки. Там военные устроили настоящую резню, людей сжигали живьем, в подвалы и дома стреляли из огнеметов. Позже Лаура видела эту бойню в видеозаписи. Особенно она не может забыть одну картину: как бабушка сидит на корточках и руками перебирает останки своих детей и внуков. Их всех закрыли в подвале и ударили из огнемета. Бабушка сразу же помешалась, никому не отдает останки и, тихо напевая что-то, перебирает обуглившиеся косточки. Поэтому, когда Лауре нужно спуститься в подвал за запасами, ее сразу же охватывает паника. В подвале чудится запах горелого мяса и кажется, что там, где-то в углу, до сих пор сидит та бабушка. Она еще не догадывалась, что начнет бояться ходить по зеленой траве, потому что очень многие из ее сверстников подорвались на минах. Она ходит только по протоптанной дороге. Сколько раз подруги приглашали ее на пикник, чтобы повеселиться в лесу! А Лаура боится, что если они разожгут костер, то может что-то разорваться под ним. Сколько было таких случаев! Она боится травы, тем более ходить по ней босиком. Каждый шаг по траве дается ей с трудом, а вдруг там какая-то ловушка? Когда Лаура шагает по траве, никто не улавливает ее внутреннего страха, не понимает, как сложно даются ей эти шаги. Но она пытается улыбаться, потому что поняла, что не все в мире любят слушать о войне, что не принято говорить о личных проблемах. Каждый думает только о себе, твои проблемы никого не интересуют.

Все, Лаура, ты теперь, наконец, поняла, что миру не до тебя. Ты намного повзрослела за эти десять лет постоянного попирания прав человека. Ты не та наивная девочка, которая верила в добро и справедливость, верила, что тебя защитят и спасут. А помнишь, как ты однажды во время налета осталась в доме с мамой и младшей сестренкой? Где-то недалеко шла бомбежка, все вокруг содрогалось, а вы сидели, прижавшись друг к другу, в уголке коридора, и пятилетняя сестренка вдруг спросила у мамы: «Мама, а у политиков есть мамы?» Мама ответила: «Не знаю, наверное, есть. А зачем тебе это?» — «А почему они не скажут им, что нельзя бомбить дома и пугать маленьких детей?» Мама улыбнулась, погладила ее по голове и сказала, что политики давно отдали приказы летчикам не бомбить дома, где находятся маленькие дети. «Ты думаешь, мы сидели бы здесь с тобой, если бы нам что-то угрожало? Я узнала о приказе политиков и решила, что нам лучше сидеть дома», — успокаивала мама. После этого сестренка успокоилась и, когда начинались обстрелы или бомбежки, подбегала к маме и спрашивала только, в какой угол нужно сесть, чтобы было безопаснее. А помнишь, Лаура, когда тебя папа повез первый раз в горы? Ты любила скатываться по мокрой траве с гор. «Папа, смотри!» — кричала ты и звонко смеялась. Ты вставала очень рано, чтобы успеть провести рукой по мокрой от росы траве. Ты всегда скидывала обувь и бегала босиком. А помнишь, как ты любила ходить в поход? Собирала желуди, грибы, шишки… А куклы? Почему ты стала бояться кукол? Это произошло после того, как прошел слух, что иностранные террористы подбрасывают кукол и разные интересные предметы, внутри которых находились бомбы. Твоя троюродная сестра, которой было всего пять лет, дотронулась до одного такого предмета. Ей оторвало руку и ногу. И она навсегда осталась инвалидом. Ты убрала все свои куклы в сарай, потому что боишься их. Они внушают тебе страх. Однажды ты попыталась заснуть с одной куклой, но проснулась от страшного сна. Эта кукла тебя душила во сне. После этого ни одна кукла больше не появлялась в твоей комнате. Лаура много раз задавала себе вопрос: почему ее родители решили переехать в Чечню? Ведь им было так хорошо в городе Н.! Но по настоянию бабушки отец решил вернуться в Грозный. Мама и папа быстро нашли работу. Было новоселье. Все желали новой счастливой жизни. Казалось, что семья Лауры самая счастливая на свете. И ей казалось, что так будет всегда… И тут — война! Наверное, только военные бывают готовыми к войне. Их специально обучают этому. Они проходят военную подготовку: стреляют, взрывают объекты, дерутся, выполняют задания командиров. А простые люди не готовы к этому. Все ведут себя по-разному. Смелые вдруг становятся трусливыми, а трусливые, наоборот, смелыми. А если честно, нет времени думать, нужно спасаться. Действовать надо быстро. Иначе тебя убьют. Если раньше Лаура слышала, что в селе умер своей смертью человек, ей становилось очень грустно. И все так сильно переживали. А когда началась война, смерть стала обычным явлением. Все к этому относились как-то спокойно. Даже почему-то завидовали умершим. Ведь они освободились от этих мук и приобрели вечность на том свете. Их души, наверное, успокоились там.

Люди очень любили рассуждать. О том, что, если бы сложилось не так, а вот так, войны удалось бы избежать. Находили виновных и проклинали их. Наверное, они получали внутреннее успокоение от этого. Лаура не понимала их. Ну вот что изменится, если они вдруг узнают, что виноват такой-то человек? Что от этого изменится? Кто вернет ей детство? Ведь его раздавил огромный военный башмак. И карусель ее детства остановилась не по причине поломки или оборванной цепи, а по причине войны. По причине людей в форме цвета хаки. И их уход ничего не изменит в детском подсознании. А ей так бы хотелось еще поиграть с куклами, ведь она же еще не наигралась. Так бы хотелось заниматься тем, чем занимаются обычные дети всего мира. Играть в песочнице, строить замки, шить одежду для кукол, но она не могла. Хоть бы посидеть на коленях у родителей как нормальный ребенок. Это было другое время, когда нельзя было играть. Тебя не так поймут. Ты должна стать взрослой и все понимать. Не капризничать, а понимать. Так как родителям сейчас не до этого. После первой войны к Лауре приехала погостить двенадцатилетняя родственница из другой республики. «Лаура, давай поиграем, кто выше прыгнет?!» — и родственница начала весело скакать с одного кресла на другое. При этом она звонко смеялась. А Лаура стояла и смотрела на нее с удивлением: что здесь смешного? Вечером рассказывала маме: «Мама, представляешь, она же большая, ей же двенадцать лет». Мама молча обняла ее и заплакала. Тогда Лаура поняла, что ее детство давно закончилось. Трупы, взрывы бомб, звуки военных самолетов, танков… Как бы ей хотелось побыть в тишине, послушать пение птиц и шум ветра. Хоть один день выспаться в своей комнате, в пижаме, а не спать в одежде и обуви, потому что в случае опасности нужно бежать в подвал. А утром просыпаться от удушья и смрада: в комнате стоит буржуйка, которую не так-то легко растопить. Лаура понимала свое бессилие и невозможность повлиять на ход событий.