Герд Фукс - Мужчина на всю жизнь
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Герд Фукс - Мужчина на всю жизнь краткое содержание
Мужчина на всю жизнь читать онлайн бесплатно
Выбитый из седла становится на ноги
Мы читаем в газетах, слышим по радио и телевидению о безработице в мире капитала, о том, что число потерявших работу в отдельных странах достигает сотен тысяч, миллиона, а то и нескольких миллионов человек. Мы понимаем, что это плохо, догадываемся, что могут чувствовать безработные. Но мы никогда не были на их месте, и уже в силу этого нам трудно ощутить всю глубину переживаний этих людей. К тому же мы нередко слышим, что в высокоразвитых капиталистических странах даже в период экономического спада и растущей безработицы сохраняется относительно высокий жизненный уровень. Более того, на Западе находятся люди, которые заявляют: не стращайте нас безработными, они получают такое пособие, что могут жить припеваючи.
Но эти люди умалчивают о главном. Во-первых, о том, что пособие не вечно, а временно, и зачастую человек лишается права на него прежде, чем найдет новую работу. И во-вторых, дело не только в материальной стороне. Даже получая пособие, потерявший работу переживает серьезное потрясение — нервное, психологическое. Оказавшись на улице, он подобен всаднику, выбитому из седла. И часто не только его собственная жизнь, но и жизнь его близких летит вверх тормашками.
Только прошедшие через горькие испытания безработицы знают, что это такое. Один из них — Хайнц Маттек, тридцатидевятилетний гамбургский токарь, герой повести Герда Фукса «Мужчина на всю жизнь». Если вы хотите понять, что происходит в душе безработного, побывать у него дома, в его семье, взглянуть на него глазами его жены, детей и знакомых, прочтите эту повесть. Вы откроете для себя новый, особый жизненный пласт, и, возможно, он удивит вас так же остро, как и самого Хайнца Маттека, который еще вчера чувствовал себя сильным, уверенным и вдруг словно попал в безвоздушное пространство, остался без точки опоры, вне привычных ощущений.
Получив извещение об увольнении, Хайнц Маттек не случайно припоминает один из первых своих боксерских боев и одно из первых своих поражений. Точно такие же чувства испытывает он и сейчас. Его будто снова послали в нокдаун, и вот этот большой сильный мужчина неожиданным ударом выбит из своей привычной, размеренной жизни. Поначалу ему даже как-то не верится, ведь что ни говори, а за плечами восемь лет безупречной работы на предприятии, нормальные отношения с товарищами и с начальством, привычная, быстро и ловко исполняемая работа.
Так вместе с главным героем повести мы сталкиваемся с первой несправедливостью безработицы: она наносит свой удар нежданно и, в общем, не разбирая куда, не различая, хорошо ли, добросовестно ли трудился человек или нет. Удар, особенно тяжкий и необъяснимый для тех, кто воспитан в жестокой необходимости без остатка выкладываться на работе, день за днем демонстрируя высшее свое достижение.
Маленькая деталь врезается в память и герою повести, и нам, читателям, — заместитель начальника отдела кадров объявляет Хайнцу Маттеку о предстоящем увольнении в высшей степени вежливо и корректно. Короткие извинительные фразы словно заранее рассчитаны на полное взаимопонимание увольняемого и администрации, на сочувствие фирме: «Мы крайне сожалеем. Многолетнее сотрудничество. Трудности со сбытом. Конъюнктура».
Ведь не случайно Хайнцу Маттеку так долго и старательно внушали, что фирма и он сам — это некое единое гармоничное целое и не может здесь быть никаких противоречий, никаких оснований для недовольства друг другом. «Восемь лет отработал он на этом предприятии и, когда его спрашивали, чем он занимается, как правило, отвечал: "Мы выпускаем автопогрузчики". Под этим "мы" он подразумевал и себя самого, и еще тысячу с лишком других людей, работавших с ним бок о бок. Всех вместе. Фирма, думал он, это все они, вместе взятые. И то обстоятельство, что владельцем ее был адвокат, чью роскошную виллу он непременно демонстрировал Марион и детям, когда они проезжали мимо, на его взгляд, никак не противоречило подобному идеальному единению».
И даже сейчас, когда его спокойно и равнодушно, как отслуживший свое станок, препровождают навсегда за ворота, он еще продолжает верить в этот идеальный мир «социального партнерства», о котором ему твердят со всех сторон, и только много позже, пройдя через горькие разочарования и изверившись, постигает Хайнц Маттек истинную цену всех этих красивых фраз.
Начиная с первого известия о предстоящем увольнении, мы вместе с героем повести углубляемся в то тяжелое, граничащее с безнадежностью состояние, в которое повергает человека безработица. Сперва Маттека мучает страх, что обо всем узнают товарищи по работе. Потом страх, что узнает жена, и стремление как можно дальше оттянуть решающий разговор с нею. И наконец официальное подтверждение печального факта — Маттек становится на учет по безработице. Один из сотен жаждущих работы на бирже труда. Такой же, как иностранные рабочие.
По поводу положения иностранных рабочих стоит, пожалуй, сделать особое отступление. Сейчас в ФРГ насчитывается более четырех миллионов иностранцев, занятых преимущественно на подсобных и низкооплачиваемых работах. И несмотря на то, что эти люди получают меньше, чем западногерманские рабочие, и первыми теряют работу, среди части населения страны усиливается ненависть к иностранным рабочим, а со стороны последних нарастает протест.
Для Хайнца Маттека, отчасти также зараженного атмосферой общества, которое в годы «экономического чуда» снисходительно позволяло себе «облагодетельствовать» выходцев из стран Южной и Юго-Восточной Европы, наживаясь на их низко оплачиваемом труде и сохраняя тем не менее высокомерное и презрительное отношение к этим «людям второго сорта», — для Хайнца Маттека уже сознание, что он поставлен на одну социальную ступеньку с иностранными рабочими, свидетельствует о том, что с ним произошло нечто ужасное, свидетельствует о горьком его падении. И вместе с тем это начало нелегкого пути познания. На этом пути ему суждено изведать немало унижений, предстоит лишиться многих иллюзий, разрушить самые важные свои жизненные связи. И самое страшное, что произойдет это в высшей степени буднично, спокойно и, на первый взгляд, незаметно, шаг за шагом. А внешне все будет выглядеть не так уж и трагично; Хайнц Маттек и его семья будут жить по-прежнему, почти без изменений, даже вполне прилично, отказывая себе лишь в самых незначительных вещах. Но изменение ситуации в семье Маттеков обостряет и усиливает давние внутренние конфликты, высветляет наиболее острые, наболевшие проблемы со временной западной семьи вообще. Жесткий, отупляющий ритм работы, каждодневная мобилизация всех внутренних резервов личности только для того, чтобы поддержать высокий, «не хуже, чем у других», уровень дохода и потребления, неизбежно создают своего рода эмоциональный вакуум, и тогда возникает взаимное непонимание, равнодушие, а затем и ожесточение, которое особенно резко проявляется в критических ситуациях.
Вынужденное безделье Маттека затягивается — вот тут-то и начинают сказываться все те шероховатости и сложности, которые в обычных условиях сглаживались размеренным ходом будней. Постоянное присутствие в доме раздраженного, отчаявшегося, уже потерявшего почти всякую надежду главы семьи накладывает свой отпечаток на общий микроклимат. Хайнц Маттек постепенно утрачивает контакт с самим собой, ему кажется, что он стал ненужным не только на заводе, но и дома. Все заняты: жена хозяйством, дети уроками, — он один лишний, он один всем мешает. А тут еще решение Марион пойти работать в большой универсальный магазин «Карштадт», которое Маттек воспринимает чуть ли не как личный вызов.
Выросшая в семье, где во всем: в домашнем хозяйстве, в отношении к людям и к вещам и даже в выборе жениха — царила бюргерская обстоятельность, Марион безропотно выполняла все функции добропорядочной жены. Она не работала, только обслуживала мужа и детей. И Хайнц Маттек гордился, что жена не работает. Он содержал ее как роскошь, которую вполне мог себе позволить.
Новая работа Марион, ее рассказы о подругах, о первых наблюдениях и выводах, о первых шагах на пути сознательной борьбы за свои права — все это вызывает у Хайнца Маттека лишь раздражение. Да и разумное изменение привычного уклада семейной жизни наталкивается на его глухое непонимание: трудно совершается переход от быта, полностью подчиненного желаниям мужа как единовластного главы семьи, к более справедливому распределению домашних обязанностей между двумя работающими людьми. Процесс этот оказывается для семьи Маттеков очень болезненным. Рушится близость между супругами, все больше отдаляются от родителей дети. В конце концов Хайнц Маттек вообще уходит из семьи. Супруги тяжело переживают разрыв. Для них это не просто крушение привычного семейного уклада, но крушение чего-то важного, человеческого внутри себя. Медленно спивается, опускаясь на самое дно жизни, Хайнц Маттек, чувствует себя загнанной в угол Марион.