С них начиналась разведка - Антонов Владимир Сергеевич
На одну из встреч с оперработником Сомов принес местную эмигрантскую газету, в которой сообщалось, что семья подполковника расстреляна чекистами. Агент отметил, что Филиппов решил лично пойти в рейд через кордон в составе отряда полковника Ширяева, чтобы отомстить большевикам за гибель родных. Сомов назвал время и место перехода границы.
Белогвардейский отряд беспрепятственно пропустили на советскую территорию, после чего в короткой схватке наголову разгромили. Филиппова взяли в плен. На допросах он молчал, но однажды вдруг заговорил:
— Вы со мной ничего не сделаете. Самое страшное, что может испытать человек, я уже испытал — насильственную смерть самых близких мне людей.
В ответ оперработник встал, подошел к двери и открыл ее:
— Елена Петровна, Ирочка, идите сюда…
Чекистам давно было ясно, что публикацией фальшивки японцы и контрразведка белых решили удержать у себя нужного им специалиста, не отличавшегося лояльностью. Когда Филиппову стала известна правда, он без колебаний согласился сотрудничать с советской разведкой. Подполковник благополучно возвратился в Харбин. Выполняя задание чекистов, он представил своему руководству план получения информации из России, который был одобрен. Военный отдел выделил в его распоряжение несколько связных, которые регулярно переправлялись через границу. Получаемые от них сведения Филиппов передавал во Владивосток.
…Чекистам стало известно, что в верховьях Амура белогвардейцы концентрируют силы для рейда в Приморье. Однако время и место операции один из агентов выяснил буквально накануне ее начала. Личная встреча с ним исключалась. Агенту дали указание коротко изложить информацию на бумаге и вложить ее в спичечный коробок. По дороге на пристань он должен был незаметно бросить его в траву у пешеходного мостика. За действиями агента наблюдал Федичкин, сидевший на скамейке в парке. Он видел, как агент подошел к мостику, вынул из кармана пачку папирос, закурил и проследовал дальше. Через некоторое время коробок был уже в руках у чекиста. В записке сообщались подробные сведения о предстоящем рейде белогвардейцев. Он окончился полным провалом.
А в начале 1925 года был ликвидирован и «Таежный штаб». Во Владивостоке состоялся судебный процесс над заговорщиками, планировавшими вооруженное восстание в Приморье. Свой вклад в разгром белогвардейских банд внес и Дмитрий Федичкин, являвшийся к тому времени заместителем начальника особого отдела 9-й кавалерийской дивизии.
РАБОТА В МАНЬЧЖУРИИ
Уже в 1923 году контрразведывательное подразделение Приморского губотдела ГПУ — ОПГУ начало также вести работу за кордоном, и Дмитрию Федичкину пришлось не раз выезжать со специальными разведывательными заданиями в сопредельную Маньчжурию. Приобретенный при этом опыт позволил ему в апреле 1925 года возглавить резидентуру ОПГУ в городе Сахалян (там же, в Маньчжурии). Являясь по прикрытию сотрудником советского консульства, Федичкин выполнял задания командования Особой Дальневосточной армии. Так, советское военное руководство было крайне заинтересовано в топографической съемке Малого Хинганского перевала в Маньчжурии, который имел большое стратегическое значение. Федичкин успешно решил эту проблему. Под видом представителя треста «Дальзолото» он установил контакт с китайским банкиром и заключил с ним договор на разведку золотоносных песков в нужном районе, а затем лично возглавил поисковую партию. В результате советское военное командование получило ценные сведения, которые через двадцать лет сыграли важную роль при разгроме Квантунской армии Японии.
В июле 1926 года, после возвращения из командировки, в оперативном деле Дмитрия Федичкина появилась запись: «Осуществил ряд важных вербовок, провел серию мероприятий по нейтрализации устремлений иностранных разведок в отношении нашей страны». Его назначили начальником отделения, а затем заместителем начальника Особого отдела Постоянного представительства ОПГУ в Хабаровске.
В 1929 году Федичкина вновь направляют в Маньчжурию, на этот раз — резидентом внешней разведки в город Цицикар под прикрытием дипломатической должности сотрудника советского консульства. Он ведет активную разведывательную работу по русской эмиграции, выявляет замыслы китайских милитаристов и их японских покровителей. Чекисту, в частности, удалось через агентуру проникнуть в ряд белогвардейских организаций, а также в созданный японцами Русский фашистский союз.
Однако неожиданно Дмитрию пришлось прервать столь успешную деятельность. Разведчик был опознан генерал-губернатором Цицикара Ху Венцзо. Дело в том, что во время советско-китайского конфликта на КВЖД этот высокопоставленный чиновник, будучи еще полковником, попал в плен, и Федичкин, как представитель ОПГУ, его допрашивал в Хабаровске. Во избежание ареста и возможных дипломатических осложнений резидент был вынужден срочно нелегально перейти границу и возвратиться на Родину.
ПО ПЛАНУ АРТУЗОВА
В апреле 1931 года Федичкин был откомандирован в Москву, где до февраля 1932 года работал преподавателем Центральной школы ОПГУ. Позже он был переведен в Иностранный отдел ОПГУ и направлен в качестве резидента «легальной» резидентуры в Таллин под прикрытием должности дипломатического сотрудника полпредства СССР в Эстонии.
Перед отъездом в командировку Федичкина пригласил на беседу начальник внешней разведки Артур Артузов. Он ознакомил будущего резидента с предстоящими задачами. В Таллине обосновался прибалтийский филиал главной организации белогвардейской вооруженной эмиграции — Русского общевоинского союза. Филиалом из Берлина руководил генерал фон Лампе. Осел в эстонской столице и полковник Борис Энгельгардт, который во время Гражданской войны возглавлял контрразведку генерала Юденича, а теперь был фактическим главой эстонского отделения РОВСа и попутно трудился на ряд западных спецслужб.
Таллинской резидентуре ставилась задача дискредитировать Энгельгардта в глазах его хозяев. «Видимо, платят они ему не очень щедро, и этот бывший полковник вынужден торговать папиросами собственной набивки в ларьке на рынке», — отметил Артузов. Федичкину было поручено осуществить «вербовку в лоб» этого деятеля белогвардейской эмиграции. Он должен был явиться к Энгельгардту на дом и, назвавшись чекистом, предложить ему работать на Советский Союз. Расчет делался на то, что полковник доложит об этом визите «куда надо» и постарается доказать свою «неподкупность». Однако англичане и французы, напуганные чекистскими операциями «Синдикат» и «Трест», не поверят ему и станут подозревать в нечестной игре. «Чем больше Энгельгардт будет доказывать свою невиновность, тем меньше ему будет веры», — подчеркнул Артузов.
В Эстонию Федичкин отбывал пароходом из Ленинграда. В соответствии с заданием в этом городе он навестил свояченицу некоего «Карла», от которой должен был передать письмо ее сестре, жившей в эстонской столице и бывшей замужем за этим господином. Письмо должно было облегчить выход разведчика на Энгельгардта. В Таллине Федичкин познакомился с «Карлом», являвшимся заместителем председателя немецкого землячества в Эстонии, а через некоторое время привлек его к сотрудничеству с советской внешней разведкой.
Через «Карла» Дмитрий начал разработку Энгельгардта. Зная о материальных затруднениях лидера эстонского отделения РОВСа, «Карл» предложил ему… сотрудничать с германской разведкой и сообщать все сведения о деятельности этой белоэмигрантской организации, разумеется, за соответствующее материальное вознаграждение. Отныне советская внешняя разведка была в курсе всей повседневной деятельности союза, связанной главным образом с засылкой в СССР через Эстонию шпионов и террористов, и успешно срывала его замыслы. Это не осталось незамеченным в штаб-квартире Русского общевоинского союза в Париже. Доверие руководства организации к Энгельгардту было подорвано.
Развивая разработанную Артузовым операцию по дискредитации полковника, Федичкин зашел в табачный ларек, куда тот поставлял свою продукцию, и приобрел крупную партию папирос. Под предлогом регулярного получения товара Дмитрий выяснил у генерала Шаховского, содержавшего ларек, адрес Энгельгардта и, не теряя времени, направился к нему на дом. Он представился чекистом, прибывшим из Москвы с деловым предложением к полковнику. Федичкин пояснил, что Энгельгардт должен прекратить враждебную деятельность против Советского Союза. На размышления ему отводилось две недели.
