Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейства 1939-1945 - Бизли Патрик
Сейчас кажется удивительным, как могли подводные лодки «Цаункёниг» (кодовое название и отряда лодок, и впервые применявшихся ими торпед) не получить точных распоряжений перед выходом в море. Ведь речь шла не о перегруппировке лодок, уже находившихся в море, а об операции, в которой участвовали новые силы, только что покинувшие свои базы, — об операции, которая тщательна и долго обдумывалась и готовилась. Вопреки появившимся снова сомнениям в надежности шифров командование подводным флотом третьего рейха и на этот раз пришло к выводу, что их шифры не раскрыты, и что наша способность обнаруживать линии патрулирования объяснялась каким-то таинственным устройством, установленным на самолетах, точное предназначение которого оставалось им неизвестным. Это было роковое заблуждение.
13 сентября секция поиска доложила, что в ее распоряжении имеется «специнформация, поступившая за первые пять дней сентября из девяти. Труднее всего установить местонахождение примерно 20 подводных лодок, недавно вышедших из портов в Бискайском заливе… Им отдан приказ строжайше соблюдать радиомолчание, а 6 сентября лодкам было сообщено, что в «течение нынешнего периода выжидания» основная задача — не дать себя обнаружить. Без дальнейшей информации нельзя с уверенностью установить конечную цель этой операции, но если район ожидания находится севернее Азорских о-вов, то могут быть возобновлены атаки на конвои. Если же он находится в непосредственной близости у этих островов, то может планироваться попытка воспрепятствовать любым действиям немецких лодок со стороны союзников». (Переговоры с португальцами на днях закончились, и 8 октября Азорские о-ва фактически были благополучно оккупированы.)
Спустя два дня после этого донесения Дениц отдал группе «Цаункёниг» приказ о выходе к вечеру 20-го на линию патрулирования и завес. Длина ее составляла 350 миль; ее северная граница находилась на таком же примерно расстоянии юго-западнее Исландии. Приказ об этом не был расшифрован до 18 го, что было еще терпимо, если бы Дениц не применил «новый способ использования координатной сетки, при котором ссылки делались на определенные пункты, принятые в качестве ориентиров в приказах, отданных при выходе подводных лодок в море». К сожалению, по оценке секции поиска, позиция указанной группы лодок оказалась приблизительно на 100 миль южнее фактической. В результате этого маршрут каравана «ONS-18» был изменен не на столько, чтобы вывести его из опасной зоны, как, впрочем, и маршрут следовавшего за ним более быстроходного «ON-202», который, опередив «ONS-18», продвинулся довольно далеко в северном направлении. Несмотря на эту ошибку, мы были хорошо и полно осведомлены о характере запланированные противником новых атак. Ведь Дениц не смог устоять перед искушением еще раз прочитать накануне сражения напутственную проповедь своим подчиненным. В ней он говорил о новом вооружении лодок и о защитных устройствах от обнаружения их радаром, которыми были оснащены подводные лодки. Он требовал от экипажей ничем не выдавать себя до последней минуты, а потом «расстрелять» эскортные корабли. В итоге караваны, имевшие еще до этого сильное сопровождение, получили дополнительное прикрытие с воздуха, а группа поддержки, первоначально предназначенная для действий в Бискайском заливе, была срочно переброшена в район готовившихся ударов. К тому же, к счастью для англичан, в самый решающий момент там опустился туман.
Хотя союзники и разработали свою авиационную акустическую торпеду — одной из них была даже потоплена подводная лодка, участвовавшая в данной операции, — точного и заблаговременного предупреждения о группе «Цаункёниг» они не имели. Допросы военнопленных в августе подтвердили, что и немцы экспериментировали с подобным вооружением. После этого союзниками были разработаны и достаточно быстро применены в тактике эскортных сил соответствующие контрмеры. Однако справедливости ради следует отметить, что немцам вначале действительно удалось применением нового оружия создать эффект неожиданности, которого они добивались. 20 сентября, сразу же после начала сражения. Уинн докладывал, что «наиболее важным событием на этой неделе было возобновление боевых действий подводных лодок против конвоев. Противник хорошо понимает, что решающим образом повлиять на исход войны он может только действиями на путях следования конвоев в Северной Атлантике. Он снова бросил в бой свои подводные лодки, которые, возможно, оснащены новым оружием, призвав их совершать подвиги. Остается убедиться, не являются ли разговоры о новом оружии пустозвонством. Если оно было установлено на подводной лодке, торпедировавшей сегодня утром английский корабль «Леган», то характер причиненного ему повреждения говорит о применении одной из разновидностей акустической торпеды. Специнформации о возможной модификации этого вида вооружения не поступало». Операцию ни в коем случае нельзя признать безоговорочно успешной, на что надеялся Дениц. Немцы потопили шесть транспортных судов и повредили один эскортный корабль, но зато сами потеряли три подводных лодки; шесть других получили повреждения. В пространном анализе этой операции Уинн указывал 27 сентября: «Таким образом, выведено из строя навсегда или на длительный период 45 % подводных сил… Надо учесть, что: а) командование противника возлагало особые надежды на достижение триумфального успеха посредством внезапного возобновления наступательных действий и применения ими новой торпеды; б) в начале сражения немецкое командование и командиры отдельных подводных лодок восторженно восприняли достигнутые результаты; в) но по мере того, как они стали полностью отдавать себе отчет в том, что конвой шел с очень сильным эскортом, несмотря на отсутствие у нас, как они предполагали, сведений о возможности нападения на него, и по мере поступления сведений о потерях их восторги испарялись, а неумеренная похвала, которая касалась итогов операции, была адресована оставшимся в живых и имела своей целью поддержать их боевой дух; она не была продиктована верой в их мнимые достижения или благодарностью за них». Уинн, по делу или без дела, всегда старался приписывать Деницу самые худшие намерения.
Командование германского подводного флота, конечно, с нетерпением ожидало подробных донесений о том, как сработало новое «чудодейственное» оружие. Откуда ему было знать, что на основе запрошенных им от командиров лодок сведений секция поиска в Англии дала свой, более правильный анализ; он был более правильным потому, что мы могли не принимать в расчет непомерно завышенные немцами, хотя и по вполне понятным соображениям, оценки эффективности «Цаункёнига». Через четыре дня после отзыва подводных лодок начальник управления противолодочной войны держал в своих руках записку с подробным анализом всех атак акустическими торпедами, выпущенными против двух караванов. В ней указывались: время атаки, позиция подводной лодки, величина отклонения торпеды, торпедный аппарат [87], время движения торпеды, замечания (цель, дальность расстояния и другие сведения), мнение (пояснение о возможной цели). Такой доклад мог быть составлен только по данным разведки особого назначения. Он имел колоссальное значение для усовершенствования «Фоксера» — приспособления, которое буксировалось за кормой эскортных кораблей, чтобы отвлекать на него акустические торпеды. Они при этом взрывались, не причиняя вреда кораблю-цели.
Положение немцев в тот момент было далеко не столь блестящим, как в начале года. Число эскортных кораблей в конвоях стало гораздо больше, группы корабельной поддержки приобрели опыт совместных действий c воздушным прикрытием, возросло их тактическое мастерство. Новые виды оружия — «Хеджехог» [88] и прежде всего 10-сантиметровый радар — свели к нулю прежние преимущеcтва подводных лодок, действовавших в надводном положении, ночью или в условиях плохой видимости. Группы поддержки могли теперь переносить свои усилия на любой конвой, которому угрожала опасность. В случае необходимости они могли отстать от него, чтобы определенное время охотиться за любой подводной лодкой, вынужденной уйти под воду. Но самым главным было появление эскортных авианосцев и долгожданное поступление новых партий самолетов дальнего действия, что в сочетании с оккупацией в октябре Азорских о-вов означало ликвидацию бреши в воздушном пространстве над Атлантическим океаном. Отныне каждый караван мог иметь беспрерывное прикрытие с воздуха на всем пути в Северной Атлантике. Решительный перевес в нашу пользу наступил также я в области разведки. Изменения, введенные в наши шифры в июне, лишили Деница лучшего, если не сказать единственного, источника информации. Это произошло в тот момент, когда наш Блечли-Парк настолько усовершенствовал технику раскрытия новых шифрнаборов, что задержки стали еще короче. Начиная с октября и особенно с декабря дешифрованные материалы пошли почти непрерывным потоком. Случайные перебои продолжались не больше одних-двух суток. Миновали дни, когда нельзя было изменить маршруты караванов из-за недостатка топлива на эскортных кораблях или из-за отсутствия воздушного прикрытия. «В. Dienst» уже не могла помочь Деницу в раскрытии изменений путей следования наших конвоев — это делалось нами, если лодки противника меняли положение своих завес. Теперь Дениц блуждая в потемках, в то время как перед нами была настолько ясная картина, что мы могли менять направление движения караванов, маневрировать группами поддержки, уменьшать или увеличивать воздушное прикрытие в соответствии с ежедневными или даже ежечасными требованиями обстановки. Как говорил Дениц, его карты мы могли видеть полностью, а он не мог даже мельком взглянуть в наши.
