Русская контрразведка в 1905-1917 годах - шпиономания и реальные проблемы - Греков Николай Владимирович
Столыпин больше не пытался навязать свое мнение и военное ведомство подготовило для обсуждения в Государственной Думе законопроект об ассигновании на "секретные расходы по контрразведке" 843 720 руб. ежегодно до 1921 г. 2 марта 1911 г. Дума одобрила законопроект. 7 апреля царь утвердил ее решения и теперь, в соответствии с новым законом, ГУГШ в течение 10 лет мог экспериментировать в области контрразведки{53}.
Немедленно сформировать отделения ГУГШ не мог, поскольку разработка проектов инструкций и положений, регламентирующих деятельность новых органов была заморожена в 1908 г. Ждали денег, а когда они появились, то оказалось, что документация не готова. Спешно созванный в апреле съезд старших адъютантов окружных штабов пересмотрел свои ранние проекты организации борьбы со шпионажем. Особое делопроизводство ГУГШ во главе с полковником Монкевицем лихорадочно переписывало имевшиеся инструкции для контрразведывательных отделений.
И вот, 6 июня 1911 г. начальник Генерального штаба Я.Г. Жилинский, а через два дня - военный министр В.А. Сухомлинов утвердили "Положение о контрразведывательных отделениях", "Инструкцию начальникам контрразведывательных отделений", ведомость расходов и ряд других необходимых документов.
"Положение о контрразведывательных отделениях" предусматривало полное их подчинение штабам военных округов. Возглавляли контрразведывательные отделения жандармские офицеры. Они обязаны были представлять свои доклады и "соображения" генерал-квартирмейстеру ГУГШ и окружным генерал-квартирмейстерам через Особое делопроизводство ГУГШ или старших адъютантов окружных штабов. Начальники отделений непосредственно подчинялись генерал-квартирмейстерам тех штабов, при которых были созданы данные отделения{54}. В то же время они оставались в рядах Корпуса жандармов и числились в командировке.
Жалование по чину, квартирные деньги и суммы "на найм прислуги" они должны были получать в ближайшем жандармском управлении{55}. Подобная двойственность положения начальников отделений позволяла им в будущем держаться на значительном удалении как от своего жандармского, так и от военного руководства. Помощниками начальников отделений могли стать строевые офицеры по назначению окружных штабов и жандармы. Всех прочих сотрудников: чиновников, переводчиков, наблюдательных агентов - начальники отделений принимали на службу и увольняли по своему усмотрению{56}.
Координирующим центром всей контрразведки империи становилось Особое делопроизводство отдела генерал-квартирмейстера ГУГШ. Там сосредотачивалась вся переписка с отделениями по вопросам борьбы со шпионажем{57}. Фактически возникал центр регистрирующий, но не было центра руководящего контрразведкой империи. Начальники отделений на практике получили почти полную независимость от ГУГШ и, в силу специфики своей работы, от непосредственных начальников штабов генерал-квартирмейстеров штабов военных округов.
В 1911 г. перед контрразведкой были поставлены более сложные задачи, нежели тремя годами раньше. Если тогда все планируемые мероприятия сводились лишь к борьбе со шпионажем, то "Положение о контрразведывательных отделениях" 1911 г. добавило еще одну обязанность: "воспрепятствование тем мерам иностранных государств, кои могут вредить интересам обороны государства"{58}. В соответствии с этими двумя главными задачами, "Инструкция начальникам контрразведывательных отделений" делилась на 2 части. Часть "А" была озаглавлена: "Борьба с военным шпионством", часть "Б" - "Борьба с прочими видами деятельности иностранных государств в России, угрожающих военной безопасности империи". Способы тайной борьбы все усложнялись и русские военные пытались учесть эти перемены, приноравливаясь к новым формам деятельности иностранных разведок.
Первый раздел инструкции повторял основные рекомендации 1903 года. Инструкция ориентировала начальников контрразведывательных отделений на применение наступательных, активных форм борьбы с разведками. Так, 3 рекомендовал выявлять заграничные разведцентры, создавать там постоянную внутреннюю агентуру, внедрять туда как можно большее число своих сотрудников. Следующие три параграфа касались организации агентурного наблюдения за иностранными консульствами, личным составом штабов и других военных учреждений непосредственно в России. "Консульская" агентура должна была доставлять сведения о "внутренней жизни" консульства, а именно: "кто посещает консульство вообще и в неурочное время, о чем говорят, где именно собираются для более или менее конспиративной беседы, как в таких случаях проникают в квартиру консула (атташе, секретаря), имеют ли место конспиративные выезды..., где хранятся дела консульства вообще" и т. д. "Штабная" агентура имела задачей "освещение личного состава военных и морских учреждений". Секретные сотрудники должны были наблюдать за служащими этих учреждений, обращая особое внимание на склонных к карточной игре, пьянству, увлекающихся женщинами и т.д. Агенты должны были информировать контрразведку об условиях хранения секретных документов и о лицах, стремящихся под различными предлогами ознакомиться с этими документами{59}.
Инструкция, по описанию многих технических приемов слежки, близка к аналогичным руководствам Департамента полиции. Так, в 13 "Инструкции начальникам контрразведывательных отделений", при подготовке агентов наружного наблюдения рекомендовалось руководствоваться "имеющимися на сей предмет указаниями Департамента полиции"{60}. Составители "Инструкции" заимствовали из полицейских документов даже общий тон во взаимоотношениях офицеров с агентами. Начальникам отделений предлагалось отбросить все иллюзии: "лучший способ завязки сношений с лицами, могущими оказать услуги - поставить намеченное лицо в ту или иную зависимость от себя (сделать обязанным себе), приняв предварительно во внимание отрицательные качества намеченного лица, образ его мыслей, политические убеждения, материальное благосостояние..."{61}. Впрочем, полицейские инструкции по работе с агентурой оказались настолько эффективными, что, по словам бывшего генерала КГБ О. Калугина, органы госбезопасности Советского Союза продолжали ими пользоваться даже в 80-е гг.{62}.
Из 21 параграфа части "А" - 5 посвящены регламентации отношений контрразведки с жандармскими органами. Контрразведывательные отделения имели право лишь выявлять подозреваемых в шпионаже и наблюдать за ними. Арест подозреваемых могли осуществлять только жандармские управления. Здесь-то и начинались сложности. Авторы "Инструкции" не могли обойти существовавшие законы, а потому постарались во избежание недоразумений, как можно подробнее изложить порядок подготовки и проведения "ликвидации" (арестов). Схема действий получилась гроМО3дкой и таила в себе массу поводов для конфликтов между контрразведкой и жандармскими властями. Общий порядок подготовки ареста был следующим: начальник контрразведывательного отделения, собрав улики, обращался через старшего адъютанта штаба округа к окружному генерал-квартирмейстеру за разрешением провести ликвидацию. При положительном ответе начальник контрразведки передавал местному жандармскому управлению собранные материалы о лицах, подлежащих аресту. И лишь в том случае, если жандармские власти находили арест целесообразным, начиналось уточнение места и времени ликвидации, а также определялся круг лиц, у которых следует провести обыски{63}. Все эти тонкости ставили контрразведку в зависимость от жандармских управлений. Авторы "Инструкции", видимо, предчувствуя конфликты, предупреждали начальников отделений о том, что успех их деятельности "будет находиться в прямой зависимости от тех личных отношений, которые будут установлены с подлежащими жандармскими и полицейскими властями"{64}.
Второй раздел "Инструкции" - "Б" - разъяснял, что помимо борьбы с военным шпионажем в обязанности контрразведывательных отделений входит нейтрализация попыток иностранных государств создать в России "внутренние осложнения, способные нарушить успешное течение мобилизации и сосредоточения наших войск для борьбы с упомянутыми государствами". Об этом не упоминали в 1908 г. члены межведомственной комиссии. Также теперь контрразведке вменялось в обязанность мешать формированию иностранными государствами разведывательно-диверсионных отрядов "за счет инородческого населения империи". В документе был дан перечень "видов деятельности иностранных государств в России", способных нанести ущерб ее безопасности. Их было выделено 7: подготовка в России вооруженного восстания, подготовка за счет нерусского населения пограничных областей вооруженных отрядов, подготовка к "порче" искусственных сооружений (железнодорожных мостов, тоннелей и т. д.), сбор среди "инородческого и неблагонадежного" населения империи денег на нужды противника, подготовка забастовок и стачек на военных заводах, порча станков на этих заводах, содержание без соответствующего разрешения властей радио-телеграфных, телефонных и голубиных станций.
