Перегрузка - Хейли Артур
Она еще не знала, как закончить фразу, но эффект был потрясающий. Девушка без звука села в машину. Нэнси захлопнула за ней дверь, обошла машину и села за руль.
Через несколько минут они подъехали к бару, оставили машину на стоянке и вошли внутрь. В баре было темно и пахло плесенью.
— О Боже! — сказала Нэнси. — Нам нужна собака-поводырь. — Она почти на ощупь пошла к угловому столику, стоявшему поодаль от других, уже занятых. Девушка последовала за ней.
Как только они сели, Нэнси сказала:
— Я должна как-то называть тебя. Как?
— Иветта.
Появился официант, и Иветта заказала себе пива, а Нэнси — коктейль. Пока не принесли напитки, они сидели молча. На этот раз первой заговорила девушка.
— Вы мне так и не сказали, кто вы? Не было причин скрывать правду.
— Меня зовут Нэнси Молино. Я журналистка из газеты. Уже дважды сегодня Иветта была в шоке, но на этот раз эффект был еще сильнее. Ее рот широко открылся, стакан выскользнул из руки и, если бы Нэнси вовремя не подхватила его, произошло бы то же, что случилось с маслом.
— Не волнуйся, — посоветовала ей Нэнси. — Репортеры едят людей, только когда они голодные. Я сейчас не голодна.
Девушка прошептала, запинаясь:
— Что вы хотите от меня?
— Информацию.
Иветта облизала губы.
— Какую информацию?
— Мне интересно, кто проживает в доме, из которого ты вышла. Что там происходит? Зачем приезжал Дейви Бердсон? Это для начала.
— Это не ваше дело.
Глаза Нэнси стали привыкать к темноте, и она заметила, что сидящая напротив женщина просто храбрится. И сказала наугад:
— Ладно, я полагаю, что мне следует для начала обратиться в полицию и.
— Нет, — вскочила Иветта и снова опустилась на место. Внезапно она опустила голову на руки и зарыдала.
— Я знаю, что ты замешана в нехорошем деле. Если ты расскажешь мне, я тебе помогу, — обратилась к ней Нэнси через стол.
— Никто не сможет помочь, — стараясь сдержать рыдания, Иветта поднялась. — Я ухожу.
Даже глубоко страдая, она хотела сохранить чувство собственного достоинства.
— Послушай, — настаивала Нэнси. — Если ты согласишься встретиться со мной опять, я ничего не буду предпринимать за это время.
— Когда? — спросила девушка с сомнением в голосе.
— Ровно через три дня. Здесь.
— Только не через три дня. — Опять смесь страха и сомнений. — Может быть, через неделю.
— Хорошо. Через неделю, в следующую среду в то же время, и в этом же месте.
Иветта кивнула и ушла.
Возвращаясь, Нэнси размышляла о том, насколько правильно она вела себя в данной ситуации. И вообще, черт возьми, что происходит? Что замышляли Дейви Бердсон с Иветтой? Упоминание о полиции во время разговора с Иветтой было мгновенной, неосознанной импровизацией. Но почти истерическая реакция девушки свидетельствовала о том, что замышляется что-то незаконное. Но что именно? Все предположения были слишком зыбкими, содержащими в себе больше вопросов, чем ответов, как будто она собрала мозаику, не имея ни малейшего представления о том, что должно получиться в итоге.
Глава 14
Следующим составным кусочком мозаики для Нэнси Молино оказалось известие, полученное днем позже. Несмотря на свой скептицизм, она все-таки не оставила надежды проверить слух о том, что организация Бердсона пыталась получить финансовую помощь от клуба “Секвойя”. И вот первый обнадеживающий результат.
Служащая почтового отделения “Секвойи”, пожилая чернокожая женщина по имени Грейс, однажды обратилась к Нэнси Молино с просьбой помочь ей получить квартиру в муниципальном доме. Нэнси понадобился один только телефонный звонок со ссылкой на влиятельную “Калифорния экзэминер” для того, чтобы предоставить своей знакомой официальную информацию об очередности на право получения муниципальных квартир. Грейс была очень благодарна и пообещала, что если у Нэнси возникнет какая-нибудь просьба к ней, то она ее с радостью выполнит.
Несколько недель назад Нэнси позвонила Грейс домой, упомянула об интересующем ее слухе насчет финансовой сделки между “П энд ЛФП” и клубом “Секвойя” и попросила ее разузнать, соответствует ли этот слух действительности, и если да, то что от этой сделки получает организация Бердсона.
Спустя несколько дней она получила ответ. Насколько Грейс смогла выяснить, слух не подтвердился. Хотя, добавила она, дела такого рода могут быть засекречены. И только двое или трое на самом верху, как, например. Присей Притчи (так в “Секвойе” называли Родерика Притчетта), знают об этом.
Сегодня Грейс использовала свой обеденный час для того, чтобы прийти в редакцию. К счастью, Нэнси оказалась на месте. Они прошли в небольшую звуконепроницаемую застекленную каморку, где могли спокойно поговорить. Грейс, женщина крупного телосложения, была одета в плотно облегающее яркое платье, на голове у нее была шляпка. Она открыла свою хозяйственную сумку.
— Кое-что нашла для вас, мисс Молино. Не знаю, насколько это поможет в вашем деле, но вот посмотрите.
Это была докладная записка из клуба “Секвойя”. Грейс объяснила, что ей для отправки были переданы три конверта с пометкой “Частная, секретная переписка”. В этом не было ничего необычного. Необычным было то, что один из конвертов был раскрыт, вероятно, по недосмотру секретаря. Грейс отложила его в сторону и позже, когда никто не видел, прочитала содержимое. Нэнси улыбнулась, подумав, сколько писем и другой корреспонденции было прочитано таким образом.
Грейс удалось сделать ксерокопию, и теперь она была перед Нэнси.
От: управляющего делами Кому: членам специального исполнительного комитета. Извещаем, что второе денежное пожертвование в организацию Б из специального фонда непредвиденных расходов и в соответствии со встречей 22 августа в настоящее время осуществлено.
Внизу стояли инициалы “Р. П.”.
— Какой стоял адресат на конверте? — спросила Нэнси.
— Мистер Сондерс. Он член правления и…
— Да, я знаю. — Ирвин Сондерс, хорошо известный в городе юрист, состоял в руководстве клуба. — Что насчет двух других конвертов?
— Один предназначался для миссис Кармайкл, нашего председателя. Другой — для миссис Куинн.
Должно быть, это была Присцилла Куинн. Нэнси знала о ней лишь то, что она занимала высокое положение в обществе.
Грейс спросила с волнением:
— Это то, что нужно?
— Еще не знаю. — Нэнси прочитала записку снова. Конечно, буква Б могла означать Бердсон, но вовсе не обязательно. Например, имя мэра начиналось с буквы Б, и он возглавлял организацию “Сейв олд билдингз”, которую активно поддерживал клуб “Секвойя”. Но почему же тогда послание “частное и секретное”? А почему бы и нет. Клуб “Секвойя”, когда дело касалось денег, всегда держал язык за зубами.
— Что бы вы ни сделали, не говорите, откуда вы взяли этот документ, — попросила Грейс.
— Я даже вас не знаю, и вы никогда не были здесь, — заверила ее Нэнси.
Грейс с улыбкой кивнула.
— Я дорожу этой работой, хоть и получаю не много. — Она поднялась. — Ну, мне надо возвращаться.
— Спасибо, — сказала Нэнси. — Я ценю то, что ты сделала для меня. Дай мне знать, если что-то тебе понадобится.
Услуга за услугу. Этого принципа она придерживалась в своей журналистской деятельности издавна.
Возвращаясь на свое рабочее место и размышляя о том, куда же предназначались деньги — Бердсону в “П энд ЛФП” или нет, она встретила редактора.
— Кто была эта пожилая женщина, Нэнси?
— Моя приятельница.
— Варганишь статью?
— Возможно.
— Расскажи мне. Она покачала головой.
— Не сейчас.
Редактор разговаривал с ней в шутливом тоне. Это был седеющий ветеран газетного дела, профессионал, но, как и многие, он достиг высшей точки своей карьеры.
— Ты, кажется, являешься частью нашей команды, а я ее тренер. Я знаю, ты предпочитаешь работать в одиночку и тебе это не возбраняется, потому что есть результаты. Но игра может зайти слишком далеко.
Она пожала плечами:
