Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт
В дверях появилась Майра.
— Выходи отсюда, Онора.
— Не выйду.
— Выходи. Подумай о своих детях.
— Уходи, Майра.
Майкл, должно быть, услышал это, потому что заговорил. Голос его стал еще слабее.
— Иди, a stór. Уходи, любовь моя, прошу тебя.
— Не пойду.
Я окунула край юбки в воду и снова приложила к пылающему лбу мужа. Кожа его приобрела желтоватый оттенок — или мне показалось? В полумраке сарая определить это наверняка было трудно. Желтая лихорадка убивает быстрее, чем черная. Только не желтая лихорадка, Господи, и только не холера. В Голуэй Сити свирепствует холера. И если это холера…
— Я есть хочу, — вдруг сказал он.
— Это хорошо, Майкл. Это хорошо.
— Картофельное пюре и немного лука — было бы просто здорово, — прошептал он.
— Майра сходит. Лук у нас растет на краю заболоченного поля, — сказала я сестре.
— Ах, она не найдет, — возразил Майкл. — Сходи сама. А со мной останется Майра. — Он взял меня за руку. — Кажется, мне уже лучше. Если бы было совсем плохо, кушать мне не хотелось бы.
— Я быстро, — заверила я.
И поспешила в дом. Слава богу, у нас еще была посадочная картошка, которую мы собирались оставить отцу. Я быстро бросила несколько клубней в котелок с водой над очагом и выбежала на улицу. Перебравшись через каменный забор, я дошла до заболоченного поля и отыскала там несколько оставшихся луковиц. Выдернув их, бросилась обратно в дом.
Картофелины уже сварились. Я очистила их от кожуры и нашей единственной ложкой раздавила вместе с луковицами в оловянной чашке, после чего пошла к Майклу.
Майра стояла перед закрытой дверью сарая. Я хотела обойти ее, но она не сдвинулась с места.
— Ты туда не зайдешь.
Я протянула руку над ее плечом и толкнула дверь — та не поддалась.
— Майкл заперся изнутри, — сказала Майра.
Я схватилась за ручку и принялась лихорадочно дергать ее:
— Майкл! Открой дверь!.. Майкл!
— Пусть он поспит, Онора. Ты тут ничего не поделаешь. Лихорадка либо пройдет, либо нет. И он либо выживет, либо не выживет. Ты ничем не поможешь.
Она обняла меня за плечи, но я оттолкнула ее.
— Майкл!.. Майкл!.. — пронзительно закричала я.
Но ответа не последовало.
Я побежала к задней стенке сарая.
— Он просто пытается тебя уберечь, Онора, — сказала Майра.
Я ничего не ответила. На задней стене Майкл оставил небольшое отверстие, сквозь которое в сарай Чемпионки пробивались свет и свежий воздух. Я потянулась рукой к этому узкому окошку, но оно было слишком высоко над землей. Я огляделась. У проема забора была куча камней — это подойдет. Я подтащила один из них к стене и встала на него.
— Теперь я могу видеть тебя, Майкл, могу слышать твое дыхание. Я здесь, Майкл. Я не брошу тебя, a stór.
Подошла Майра. Она принесла чашку с картошкой и луком, которую обвязала веревкой, и я через окошко осторожно опустила еду рядом с Майклом. Металл стукнул о пол.
Теперь под рукой у него есть еда и вода, а я останусь здесь и буду дежурить. И Майкл поправится. Он поест, попьет воды, а потом выйдет из этого сарая, и мы вместе отправимся в Америку.
Я стояла на камне, прислонясь к глинобитной стене, и смотрела вниз на Майкла. Солнце клонилось к закату, и через окошко в сарай пробивалось все меньше и меньше света. Наконец Майкла скрыла плотная тень.
Майра подошла ко мне сзади, обняла руками за талию и заставила спуститься вниз. Она усадила меня на землю, прислонив спиной к стене сарая, и сама влезла на мой камень.
— Дышит, — сказала она, когда солнце село в залив Голуэй и на холмы опустилась тьма.
Через некоторое время я поднялась.
— Отдохни, — сказала я ей и сама поднялась на свой пост. Видеть Майкла я не могла, зато слышала, как он натужно дышит.
Взошла луна. Зажглись звезды. Было полнолуние, на небе ни облачка.
Теперь Майкл дышал прерывисто. Долгие паузы, потом шумный вдох, словно ему не хватало воздуха. Он боролся.
— Сражайся, любовь моя, не сдавайся! — шепнула я в окно.
— Онора. — Голос его показался мне окрепшим — правда, определенно более сильным.
— Я здесь, Майкл! Что?
— Онора, я вижу ее. Чемпионку. Онора… Пэдди на ней верхом… Они скачут… Посмотри на этих людей, Онора… Волынщик… это мой отец… Рядом с ним моя мать… Мерта Мор держит в руке громадный молот… Все они наблюдают… Они подбадривают нашего сына, Онора!.. И ты тоже там есть… И с тобой Джеймси, Бриджет и Стивен… Как ты могла появиться там, в Галлахе, в Gallach Ui Cheallaigh?.. Погоди-ка, а сейчас мы с тобой на Силвер Стрэнд… Я плыву в заливе Голуэй… Онора, а рядом со мной плывет русалка… русалка из Клонтаскертского аббатства… Она указывает мне на берег… а там ты… Какая же ты красивая… Онора, ты машешь мне рукой… И дети тоже…
— Я иду, Майкл!
Я соскочила с камня и бросилась к двери. Я била в нее ногой, потом принялась что было сил толкать ее плечом, пока она наконец, не выдержав, распахнулась и я ворвалась внутрь.
— Я здесь, Майкл. Я здесь. — Я взяла его за руки. — Я здесь.
Майкл открыл глаза, но взгляд его был блуждающим, как будто он до сих пор видел перед собой все эти мелькающие картины. Он посмотрел на меня.
— A stór, a ghrá mo chroí, — прошептала я. — Всегда и навеки, a ghrá mo chroí, моя любовь.
— Онора, я заплатил выкуп за невесту?
— Да, заплатил. И даже более того.
— Передай детям — передай им, что папа очень любил их. Отвези их к Патрику. Он поможет тебе. Чикаго. Не дай им умереть здесь.
— Майкл! Борись, борись!
— Патрик. Чикаго, — прошептал он. — Обещай мне.
— Я обещаю тебе, Майкл, но ты тоже будешь там вместе с нами, ты будешь…
— Прощай, Онора. — Майкл закрыл глаза. — A ghrá mo chroí. — Это был уже совсем слабый шепот, а за ним — тишина.
— Майкл! Майкл, погоди, не сейчас. Майкл, пожалуйста, погоди. Вернись, Майкл!
Но он лежал неподвижно. И тогда я поняла. Я начала его трясти, склонилась к его груди и стала вслушиваться, бьется ли сердце. Но все уже было ясно.
— А-а-а! А-а-а! А-а-а! — заголосила я.
Рядом со мной возникла Майра.
— Пойдем отсюда. Тебе нужно оплакивать его правильно и должным образом, там, где ветер может подхватить твои крики и разнести их по долинам, — сказала она. — Пойдем, a stór, пойдем. Твой Майкл сейчас не в этом тесном и темном сарае. Он снаружи, Онора. Его душа понесется над заливом Голуэй. Он ускользнул отсюда. Он свободен. Пойдем. Пойдем посмотрим на него.
Майра вывела меня в ночь и подвела к скамье из камня, которую сделал Майкл, чтобы я могла отсюда любоваться заливом Голуэй. Она усадила меня и села рядом. Я продолжала причитать в темноту.
— Любовь моя, сердце мое, мой герой, вышедший из моря… — голосила я.
— Добрый и сильный, и отважный… — подхватила Майра.
— Мой муж — не знавший страха, подлости, ревности… Гордость рода Келли… Майкл, Майкл, Майкл… Я не могу, Майра! Без него я не могу… — Я спрятала лицо в ладони.
— Онора! Онора, посмотри! Всходит луна. Полнолуние. Посмотри на то, как она освещает залив!
Я подняла голову и посмотрела вниз. Над заливом Голуэй висела полная луна. На темных водах блестела лунная дорожка, она дрожала и двигалась, как будто кто-то шагал по волнам — это душа Майкла пересекала залив, держа путь к сияющим звездами небесам.
— Майкл, — прошептала я. — Slán abhaile, любовь моя — счастливого пути домой.
И вдруг ветерок, легкий и мягкий, коснулся моего лица. Я чувствовала его. Он не ушел. Он был здесь, по-настоящему здесь… Передо мной, позади меня, снизу, сверху, справа и слева… Как в молитве Святого Патрика… В свете солнца, в сиянии луны… В блеске пламени очага… В мгновении вспышки молнии… В глубинах моря… Он был со мной. Со мной всегда.
Глава 21
Позже в тот день к нам пришли отец и еще трое мужчин из Барны. Все вместе они повалили сарай. Я видела, как стены упали на Майкла, соломенная крыша накрыла его… Его могила. И никто не говорил, что все должно быть сделано именно так. Никому ничего не нужно было объяснять. Умершего от лихорадки закрывали там, где он лежал. Это было необходимо. Времени посылать за священником не было. Когда кого-то убивала лихорадка, все проходило быстро и тихо.
