Тысячи ночей у открытого окна - Монро Мэри Элис
– Неплохая попытка умыть руки, Росс.
– Ладно… Но что мы теперь будем делать? Мы имеем двух пропавших детей, и все указывает на эту милую старушку, сумасшедшую или нет – неважно. Я заказал психологическое освидетельствование, но это будет весьма затруднительно, скользкое это дело, сэр, с начала до конца.
Шеф согласно хмыкнул, потер подбородок, затем покашлял и вернулся в комнату, присоединившись к остальным.
– Совершенно очевидно, что миссис Форрестер не… – он понизил голос, чтобы Венди его не услышала, – не совсем в порядке. Что неудивительно в столь преклонном возрасте. Возможно, это деменция? Или рассеяность? Я полагаю, было бы разумно сопроводить ее в больницу для обследования и оценки ее состояния, а? В ее же собственных интересах? – Он покровительственно кивнул Джейн Ллойд, которая смиренно склонила голову в знак согласия, а затем посмотрел на ее адвоката, ожидая подтверждения своего предложения. Мистер Риз-Джонс ответил громким фырканьем и резким кивком.
Однако Венди отчаянно не хотела никуда уезжать. Когда полицейский попытался мягко вывести ее из комнаты, она начала сопротивляться, отпихивать его, попыталась вырваться, всем своим существом стремясь к окну, словно маленькая птичка с перебитым крылом, пытающаяся вырваться из лап хищника.
– Нет, уберите от меня руки. Пожалуйста. Вы не понимаете! Вы должны позволить мне остаться! – неистово кричала она. – Он сказал, что вернется ко мне! Я должна быть здесь! Должна! Вы не можете увезти меня отсюда!
Возле самой двери она все-таки вырвалась из рук полисмена и, пробежав через комнату, изо всех сил вцепилась в руку Фэй. Ее глаза сверкали ярче обычного, она устремила на женщину настойчивый требовательный взгляд.
– Фэй, девочка моя, вы должны всегда держать окно открытым!
Фэй была больше не в состоянии выносить эту сцену, она отвернулась, освободилась от хватки Венди, ее плечи поникли в отчаянии.
Венди уронила руки, последние крохи энергии покинули ее слабое тело. Подошедший к ним полицейский взял Венди за локоть, накинул ей на плечи шаль и вывел, словно несчастного, одинокого ребенка, из комнаты.
Джейн Ллойд громко застонала, в ее глазах вспыхнула отчаянная тревога при виде такого обращения с ее матерью.
– Она же совершенно безобидная, – закричала она, обращаясь к инспектору, и, вытащив платок, громко зарыдала. – Стыдитесь! Единственное, что моя мать всегда хотела, это чтобы дети ее любили! Разве это преступление? – Она повернулась к главному инспектору. – Дети ведь очень легковерны. Вы же знаете. Они верили, что истории, которые она им рассказывает, происходили на самом деле! Так же, как и я верила, когда была ребенком. И как верили мои дети и мои внуки. Они все приходили сюда, в эту комнату, чтобы хоть на несколько драгоценных часов погрузиться в выдуманный ею мир!
Муж Джейн топтался рядом с ней, неуклюже стараясь ее поддержать, он протянул ей свой чистый платок, забрав ее, вымокший от слез. Джейн Ллойд громко всхлипнула, затем подобралась и, грозно сверкая глазами и с возмущением указывая на Фэй пальцем, воскликнула:
– Это все ее вина! Миссис О’Нил поощряла иллюзии и заблуждения моей матери. Несомненно, дети миссис О’Нил тоже верили ее рассказам. Их дом всегда был несчастливым, неустроенным. – Она многозначительно посмотрела сначала на Фэй, потом на Джека. – Все было очень подозрительно… Сиделка моей матери была также няней ее детей. И то, что она рассказывала мне… Это просто возмутительно! Двери всегда были открыты. Если хотите знать мое мнение, то меня совершенно не удивляет, что эти несчастные дети сбежали из дома. Ни малейшего удивления!
– Как вы смеете! – закричала Фэй, вставая. Она почувствовала, как Джек сильнее сжал ее плечо. – Это меня ничуть не удивляет, что вы наконец добились того, чего хотели. Вы избавились от Венди. Теперь этот дом полностью принадлежит вам!
– Нет! Не таким образом! Никогда я не хотела, чтобы так произошло! Я же предупреждала вас! – закричала Джейн, осуждающе наставив палец на Фэй и Джека одновременно. – Я говорила вам, что, если вы не остановите это безумие, случится что-нибудь ужасное! И так и произошло. Я была права. Это вы виноваты во всем! – Она была полностью сломлена всем случившимся, ей даже потребовалась помощь мужа и адвоката, которые буквально под руки вывели ее из бывшей детской.
Джек был в ярости. Он подошел еще ближе, обнял Фэй за плечи и притянул ее к себе.
– Разумеется, ты ни в чем не виновата. Здесь никто не виноват, и никто не смеет тебя ни в чем обвинять. Пойдем, спустимся вниз. Надо подышать воздухом.
Но Фэй была безутешна. Слова Джейн Ллойд проникли прямо ей в сердце, чувство вины захлестнуло ее. Она и сама себя во всем винила. Она совершила ужасную ошибку, думала она, выходя из комнаты, еле-еле переставляя ноги. Мы сами принимаем все решения, сказала она как-то Джеку. Это правда. И теперь ей придется жить с последствиями своих ошибок.
Когда село солнце и в доме начали сгущаться мрачные тени, Фэй ушла от монотонно бубнящих о чем-то полицейских в холле и словно сомнамбула прошла по погруженным в могильную тишину комнатам своей квартиры. Одно за другим она закрыла и заперла все окна во всех комнатах.
Глава 21
Джек очень не любил чувствовать себя беспомощным. Он был человеком действия. И конечно, он мог кое-что сделать, чтобы помочь Фэй. Слишком много вопросов нужно было решить.
Вернувшись к себе, он сразу же позвонил частному детективу и попросил его раздобыть любую возможную информацию, какую можно раскопать на Венди Форрестер, а также все документы, которые касались ее личности. Несмотря на эксцентричность и нелепость ее рассказа, факт остается фактом – она была последней, кто видел детей. Возможно, в ее прошлом было что-то такое, что могло бы дать разгадку, куда она могла отправить Мэдди и Тома.
На следующий день Джек открыл дверь детективу Фарнсуорси. После обмена обычными приветствиями они сразу же приступили к делу.
– Я еще не закончил просмотр всех документов из приюта для мальчиков, – сказал агент, – но обнаружил кое-какую любопытную информацию. Правда, меня весьма тревожит тот факт, что я просто не знаю, что с ней делать.
– Давайте посмотрим, что у вас есть.
– Да, конечно, сэр. Я только прошу вас выслушать все до конца, вне зависимости от того, насколько странной или нелепой вам покажется моя информация.
– Да-да, конечно. Я обещаю. Рассказывайте.
Фарнсуорси откашлялся и сверился со своими записями.
– Начну с того, что девичья фамилия Венди была Дарлинг. Ее отец Джордж, мать Мойра, а два ее брата…
– Дайте угадаю. Майкл и Джон.
– Совершенно верно. В настоящее время покойные, как это ни печально. Они росли в этом самом доме. У них была собака, сенбернар по имени Нана. Как и ваш щеночек.
Джек наклонился и потрепал Нану по голове. Щенок завалился на спину и вполне осмысленно посмотрел на Джека.
– Удивительное совпадение.
– Да, сэр. И совпадения на этом не заканчиваются, – сказал Фарнсуорси, придвинувшись на край своего стула. – Сэр Джеймс Барри, автор историй о Питере Пэне, в действительности какое-то время был их соседом.
Джек перестал гладить Нану и, повернув голову, пристально посмотрел на детектива.
– Кроме шуток?
– Он часто играл с детьми Дарлингов и с их соседями – мальчиками Дэвисов, – продолжал Фарнсуорси. – Согласно полученным сведениям, Барри часто брал детей в Кенсингтонские сады, там они плавали на лодках, играли в пиратов и все такое прочее. – Фарнсуорси снова сверился с записями. – Джордж Дарлинг был судебным адвокатом и весьма влиятельным человеком. Закрытая средняя школа, Итон, – сказал он гордо с видом человека, который и сам явно там учился. – Мистер Дарлинг не слишком обращал внимание на Барри. Он просто не придавал никакого значения этому невысокому, ребячливому шотландцу, который мог шевелить ушами и, казалось, получал удовольствие, играя в детские игры и потакая детским шалостям. Тем ужаснее была их ссора после происшествия.
