«Древо возможного» и другие истории - Вербер Бернард
Палач накидывает веревку Пьеру на шею и начинает затягивать ее. Жизнь Пьера Люберона держится на маленькой табуреточке, по которой скользят его ноги. Пьер закрывает глаза, и лучшие мгновения его прошлого проносятся перед его мысленным взором.
Дюпре снова подходит к нему и бормочет:
– «Темпоро-помощь» начала рекламную кампанию для туристов, отправляющихся в отпуск в июне, перед основным летним потоком. Этот период мы делаем льготным. Ведь студенты еще не сдали экзамены, и, перенеся время отпуска, можно избежать давки. Что вы об этом думаете?
– Действительно, отличная идея, – признает Пьер Люберон, запинаясь.
– Наши клиенты – просто панурговы овцы. Все едут в июле и августе, а в июне агентства почти без работы, да и дороги пустые.
– Это точно, – с трудом произносит Пьер. – Просто что-то неслыханное.
– Вот вы выбрали июнь. Это хорошо. Как жаль, что вы не воспользовались предложением «Темпоро-помощи»! Я, конечно, мог бы быть настойчивее. Но у нас очень строгие правила этики: не навязываться.
– Конечно, – соглашается Пьер, судорожно сглатывая слюну.
– Иначе у нас будут сложности со Службой контроля туризма.
Толпа вокруг уже скандирует: «Смерть колдуну! Смерть колдуну!»
– Кстати, – спрашивает Пьера палач, – если вы сейчас не погибнете, когда возьмете отпуск в следующем году?
– В июне. В июне или уж в сентябре. Вы правы, нужно отдыхать в более свободные от толчеи месяцы. Как и в этот раз, чтобы избежать большого потока июля – августа.
Палач, спрятавший лицо под красной маской, кажется, крепко задумывается. Толпа начинает проявлять нетерпение.
– Вы поедете в июне и возьмете страховку «Темпоро-помощи»?
– Конечно! Я даже друзьям ее порекомендую. Но про свои неприятности, разумеется, рассказывать не буду.
– «Темпоро-помощь» всегда думает о своих клиентах – и настоящих, и будущих. Добро пожаловать в наше агентство.
Величественным жестом Ансельм Дюпре вкладывает в связанные за спиной руки Пьера красный калькулятор, на котором высвечивается цифра 2000. Пьер нажимает на кнопку, клянясь себе, что это его последнее путешествие в прошлое, несмотря ни на какую «Темпоро-помощь». На будущий год он забронирует себе место в пансионате на Лазурном Берегу. И в июле, как все.
Хватит экстрима.
Манипулирование
Меня зовут Норбер Петироллен, я инспектор полиции. Долгое время я полагал, что полностью контролирую свое тело, пока не настал день, когда я столкнулся с проблемой. Ситуация была совершенно невероятной: моя левая рука меня не слушалась.
Я не знаю, как она обрела свободу, но мои муки начались, когда я решил почесать нос.
Обычно я делаю это правой рукой, но в тот момент я читал книгу и решил, что проще будет воспользоваться левой. Она даже не пошевелилась. Я не обратил на это особого внимания и как обычно почесал нос правой рукой.
Инцидент повторился. Однажды моя левая рука бросила руль в тот момент, когда правая переключала скорость. Я еле успел развернуть машину, изо всех сил вцепившись в руль правой рукой. Дальше – больше, левая рука отказалась держать ложку, и правая была вынуждена сражаться со спагетти в одиночку.
Моя реакция была простой: я заговорил с ней. Я сказал:
– Что с тобой происходит? В чем дело?
Поскольку у левой руки нет рта, ответить она не могла, но то, что она сделала, меня чрезвычайно удивило: она показала на мою правую руку, а точнее, на серебряную цепочку, украшавшую правое запястье. Возможно ли, чтобы левая рука завидовала правой?
В недоумении я расстегнул зубами замочек цепочки на правой руке и надел ее на левое запястье. Может быть, это игра моего воображения, но мне показалось, что левая рука стала вновь мне подчиняться. Она отправлялась чесать нос после первой же просьбы. Она крепко держала руль, пока правая переключала скорость. Отныне она была послушной и хорошо воспитанной рукой.
Все шло прекрасно до того дня, когда левая рука вновь не взалкала независимости. Я был на спектакле в «Гранд Опера», и тут она принялась щелкать пальцами, да так, что я был вынужден выйти под шиканье публики. И она отказалась объяснить мне свое варварское поведение.
Теперь левая рука все время бесила меня. Она смешила людей, залезая в карманы и вылезая из них, дергала меня за волосы, не давала правой руке подстричь на себе ногти, что стоило мне многочисленных порезов. Иногда ночью она будила меня, засовывая пальцы в нос, так что я начинал задыхаться.
Разумеется, я не собирался сдаваться. Но левая хотела мне что-то втолковать и настаивала на том, чтобы я уделил ей немного внимания. Страшного врага одолеть нетрудно, но когда противник постоянно копошится у вас под боком и прячется в кармане ваших брюк, справиться с ним не так-то просто, уверяю вас.
Потянулись незабываемые недели. Левая рука воровала вещи в супермаркетах и предательски совала украденное под нос охранникам, ставя меня в ужасное положение. Не знаю, что бы я делал без моего полицейского удостоверения.
Когда я приходил в гости к друзьям, она как бы случайно опрокидывала хрупкие безделушки и статуэтки.
Она залезала под юбки к самым консервативным дамам и позволяла себе даже гладить чужую грудь, в то время как я и правая рука спокойно пили чай. Я получил много пощечин, на которые моя левая рука отвечала непристойными жестами.
В конце концов я рассказал о своих неприятностях другу, психоаналитику Оноре Падю. Он ответил, что все это вполне нормально. Полушария головного мозга находятся в противоборстве: левое подчинено разуму, правое – страсти. Левое – сознательному, правое – бессознательному. Левое – порядку, правое – безначалию. Левое – мужское, правое – женское.
– Но почему же, если левое полушарие заведует порядком, левая рука творит все больше глупостей?
– Потому что контроль за ней осуществляется противоположным полушарием. Правый глаз, правая рука, правая нога подчиняются левому полушарию и наоборот. Подсознание, которое ты слишком долго подавлял, пытается привлечь к себе внимание. Обычно это выражается в нервных срывах, приступах гнева, истериках. У тебя же это проходит несколько необычным образом. Фрустрация правого полушария выразилась в бунте левой руки. Очень интересный случай. Представим, что твое тело – целая страна, и один регион взбунтовался. Франция помнит сепаратистские движения вандейцев, бретонцев, басков, каталанцев. Ты столкнулся с внутриполитическим кризисом организма. Совершенно естественный процесс.
Меня несколько успокоило, что у психоаналитика нашлось хоть какое-то объяснение, но неприятности, связанные с «бунтующим регионом», росли и множились. Они уже мешали мне работать.
В комиссариате моя левая рука баловалась с кобурой лежащего на столе револьвера. Она уничтожала рапорты, поджигала спички и бросала их в корзину для бумаг, дергала за уши сотрудников, стоящих выше меня.
Я был вынужден спросить левую руку, чего ей хочется. Может быть, перстень с правой руки? Но левая рука завладела ручкой и с трудом (поскольку я правша) написала: «Заключим контракт о сотрудничестве».
Мне показалось, что у меня начался бред. Сотрудничать со своей рукой! Когда она принадлежит мне с рождения! Не может быть и речи о том, чтобы подписывать контракт с тем, что и так тебе принадлежит. Левая рука была всегда в моем распоряжении. Она – моя. И, поскольку она вроде бы слышала внутренний голос, я ей сказал:
– А еще чего?
Она снова взялась за перо:
«Мне нужны карманные деньги, чтобы я могла жить так, как хочу. Иначе я сделаю твою жизнь невыносимой».
Я попытался умаслить ее маникюром. Очаровательная молодая женщина с нежными руками занялась ею и привела в порядок. Ногти сияли. Предательница была чиста и безукоризненна, но все это нисколько не смягчило ее. При первой же возможности, она везде выводила: «Сотрудничество или саботаж!»
Я не поддался шантажу. Однажды левая рука схватила меня за горло и попыталась задушить. Правая с большим трудом ослабила ее хватку. Теперь я понял: левая рука опасна. Но и я мог стать таким же. Я предупредил ее:
