Отель «Нантакет» - Хильдебранд Элин
— Окончил в мае. Университет Бакнелл в центральной Пенсильвании.
— И теперь работаешь здесь?
— Мгм. — Чаду хотелось быть вежливым, но так, чтобы не казалось, что он в настроении поболтать. — Родители приезжают сюда на лето, вот я и устроился.
Чад задумался: а не случилось ли что-то более серьезное? Может, дочери Биби, Смоки, поставили какой-то страшный диагноз? А может, против отца ребенка, Джонни Цента, завели уголовное дело? Или Биби уехала искать его, забрав с собой Смоки? Или Октавия и Невеш издевались над Биби на пароме, и поэтому она в конце концов не выдержала и уволилась?
— Мой сын работает сантехником у вас в отеле, — сказала Дорис. — Мне сказали, что у вас не хватает уборщиков, так что я предложила помочь. Когда я была примерно твоего возраста, я убиралась в отеле «Баллисид Касл» в Ирландии, а затем много лет — на горнолыжном курорте «Баломс» в Колбруке, штат Нью-Гэмпшир. Так что я свое дело знаю.
Женщина мягко похлопала его по предплечью.
— А когда вам сказали о нехватке рабочих рук? — спросил Чад.
Дорис пожала плечами.
— Кажется, в начале прошлой недели.
В начале прошлой недели? Но Биби каждый день была на работе! Только вчера она рассказала Чаду, что из-за приезда Ксавьера Дарлинга в люкс-номерах поставят втрое больше цветочных композиций — по одной в гостиной и по две в каждой спальне. Чад и Биби вместе возмущались по этому поводу: придется обрезать втрое больше тычинок лилий и вытереть втрое большее количество пыльцы гортензий! Однако Биби даже не намекала, что не будет помогать ему убирать увядающие цветы. Когда они прощались накануне, девушка, как и всегда, закинула на плечо рюкзак и сказала: «Пока, Билетик!»
Чаду хотелось написать ей и спросить, что случилось. Все ли было в порядке? Однако парень не знал номера телефона Биби. Иногда ему хотелось спросить ее номер, но он всегда останавливал себя, потому что… Почему? Да, он думал о Биби и вне работы, но не как об объекте желаний, а как о друге. Иногда Чаду хотелось отправить ей видео из TikTok, иногда — новости о замеченных у южного побережья акульих плавниках (Биби обожала смотреть шоу «Неделя акул») или еще что-нибудь, что они могли бы на следующий день обсудить на работе. Но Чад боялся показаться странным или навязчивым и уж точно не хотел, чтобы Биби неправильно поняла его намерения. В итоге теперь он даже не мог с ней связаться.
* * *
Чад знал, что Ксавьер Дарлинг должен был приехать между двумя и тремя часами дня. Однако в это время Чад вместе с Дорис убирался в номере сто одиннадцать, из которого открывался вид на бассейн, поэтому он не мог даже увидеть мистера Дарлинга из окна. Дорис ловко и эффективно справлялась с уборкой и была даже не против отмывать ванные.
— Унитазы — моя специальность, — сказала она.
Чаду пришлось управляться со специальностью Биби — заправлять кровать. В последний раз он этим занимался недели, если не месяцы назад, поэтому задачу он выполнил словно по учебнику — механически. Мысли парня были о другом: разумеется, о Биби — и еще о приезде Ксавьера Дарлинга. Чад ожидал, что в отеле что-то изменится: в воздухе появится искра, по полу пройдет рокот, зазвонит будильник или на его телефон хотя бы придет уведомление. Однако парень лишь слышал, как в семейном бассейне за окном смеются и плещутся дети. Без четверти четыре Чад и Дорис перешли в номер сто восемь. Там окна выходили на Истон-стрит, но ничего примечательного на улице не происходило.
В пять вечера Чад и Дорис закончили убираться в последнем номере. Парень укатил уборочную тележку в кладовку и наполнил ее моющими средствами и принадлежностями на завтра. Они с Дорис поровну разделили чаевые — сто двадцать долларов. Затем Чад, стараясь не показывать спешки (хотя несколько торопился), сказал женщине фальшиво-радостным голосом: «Рад знакомству, увидимся завтра!» — после чего направился к кабинету мисс Инглиш.
Однако ее там не оказалось. Чад не мог в это поверить! Была четверть шестого — в это время Чад обычно уходил домой, а мисс Инглиш сказала, что поговорит с ним в кабинете после окончания смены!
Парень подождал несколько минут, бесцельно проверяя телефон: никто больше не писал ему и не отправлял ничего в Snapchat. Наконец он сдался и повернулся, чтобы уйти, — и чуть не врезался в женщину, которая вошла в кабинет.
— Ой, Лотерейный Билетик, — проговорила она. — Я совсем про тебя забыла.
Чад моргнул. Женщиной, несомненно, была мисс Инглиш, однако она не была похожа на себя — заведующую хозяйством в блузке цвета «голубая гортензия» и такого же оттенка кардигане (она считала, что в номерах слишком холодно), с волосами, собранными в строгий пучок. Сегодня мисс Инглиш надела шелковый ярко-розовый топ с бретелькой на одном плече и уютные белые брюки. Волосы она уложила в высокую прическу, обернутую ярким платком с узором из цветов; ее лицо обрамляли милые волнистые пряди. А еще «новая версия» мисс Инглиш носила очки «кошачий глаз», украшенные стразами, и сандалии на высоком каблуке вместо мокасин, которые Зейк называл тетушкиными туфлями.
Чад с трудом вспомнил, как говорить.
— Отлично выглядите.
— Благодарю, — ответила мисс Инглиш, а затем посмотрела на него, задумавшись. — Как ты, наверное, уже догадался, у меня есть планы на вечер. Однако в ресторан я иду только в восемь, так что не хочешь пока пропустить где-нибудь по бокальчику?
Чад снова потерял дар речи. Выпить с мисс Инглиш?
— Хорошо… — в недоумении пробормотал он, чувствуя, как краска заливает щеки. Сейчас мисс Инглиш не была похожа на себя и выглядела как горячая дама в возрасте. Создавалось легкое ощущение, будто она приглашает его на свидание.
— Пойдем в «Брант-Пойнт Гриль» и сядем за барной стойкой, — улыбнулась мисс Инглиш. — Нам с тобой давно следовало пообщаться.
Утром двадцать четвертого августа Алессандра получила от Ксавьера Дарлинга письмо, адресованное только ей. Там было написано: «С нетерпением жду сегодняшней встречи с вами, Алессандра. Вы одна из сияющих звезд стойки регистрации! Ксавьер Дарлинг».
«Eccezionale![50]» — подумала Алессандра. Да, у нее на счету еще оставались деньги, но куда меньше, чем ей бы хотелось: плата за аренду оказалась дорогой, непрактичному автомобилю, который она купила, нужна была новая коробка передач стоимостью около четырех тысяч долларов, а еще на ее кредитной карте были задолженности за прошлую жизнь — семнадцать тысяч долларов. Ей хотелось найти кого-то, кто постоянно обеспечивал бы ее. Насколько безумной была мысль о том, что, может, она и Ксавьер Дарлинг…
Ни один мужчина, с которым Алессандра спала в отеле, не был достаточно богат или экстравагантен по ее меркам — кроме Дэвида Ямагучи, но у него, к сожалению, дома была прекрасная жена, которой он был крайне «предан». Тот мудак, Самец Уильямс, умудрился ненадолго напугать Алессандру, заставив ее погрузиться в размышления. Чем она занималась? Она всегда стремилась не быть похожей на мать, быть лучше нее. Однако Алессандра не могла не признать, что, несмотря на то, какой великолепной казалась ее жизнь со стороны (сначала она жила в Европе, потом — на Нантакете, пила шампанское, ужинала в дорогих ресторанах, покупала роскошную одежду), на деле она была точной копией матери, за исключением того, что у нее даже не было дочери. Алессандра никогда не мечтала ни о муже, ни о детях, ни о доме в пригороде, ни о (фу, какой ужас!) путешествиях в «Диснейленд». Однако немного стабильности ей бы не помешало. У Ксавьера Дарлинга было сто десять миллиардов долларов, дома в Лондоне, Гштаде и на Сен-Бартелеми, квартиры в Нью-Йорке и Сингапуре. Обычно Алессандра предпочитала высоких сильных мужчин (ах, Майкл Бик!) — и Ксавьер не отличался ни тем, ни другим. Однако он держался прямо, у него была добрая улыбка и густые серебристые волосы. Алессандра как-то прочитала, что Ксавьер Дарлинг потратил на отель тридцать миллионов долларов. Именно поэтому она выбрала Нантакет, а не Мартас-Винъярд или Ньюпорт. Тогда она думала только о богатых клиентах, но, может, подсознательно и о самом Ксавьере.
