Ты кем себя воображаешь? - Манро Элис
У Розы было почти две недели на то, чтобы все организовать. Она снова попросила учительницу, и та согласилась прийти. Роза купила свитер. Она надеялась, что от нее не потребуют в столь краткие сроки встать на лыжи. Там должны быть пешеходные тропинки, по которым можно гулять. Роза предполагала, что они проведут бо́льшую часть времени за едой, питьем, разговорами и сексом. Последний пункт ее несколько тревожил. Их разговоры по телефону были чинны и даже чопорны, но письма — теперь, в преддверии скорой встречи, — были наполнены обещаниями, приводящими в исступление. Роза с наслаждением читала эти письма и сама их писала, но не могла вспомнить Тома так ясно, как ей хотелось бы. Она помнила, как он выглядит: невысокий, сухощавый, с седыми волнистыми волосами и длинным умным лицом. Но не могла вспомнить ни одной из зажигающих желание мелочей: тон голоса, запах. Зато она слишком хорошо помнила, что их совместное пребывание в Виктории было не полностью успешным: она помнила что-то среднее между проклятием и извинением, скользкую грань провала. Но от этого ей лишь сильнее хотелось попробовать еще раз, сделать так, чтобы на этот раз у них все получилось.
Она должна была уехать в пятницу — тем же рейсом автобуса и потом самолета, на которые она не попала в прошлый раз.
Во вторник утром пошел снег. Она не обратила внимания. Снег был мокрый, красивый, он валил отвесно вниз большими хлопьями. Интересно, подумала она, будет ли снег идти в Банффе. Она понадеялась, что да — будет очень приятно лежать в постели и смотреть на летящие хлопья. В следующие два дня снег шел практически все время, и когда она пошла в турагентство забирать билет на самолет, ей сообщили, что аэропорт закрыт. Она осталась с виду спокойной, да и в душе особо не обеспокоилась: даже обрадовалась, что лететь не придется. Она спросила, ходят ли поезда, но, конечно, поезда на Калгари не было — он шел только до Спокана. Роза это уже знала. Тогда автобус, сказала она. Сотрудники турагентства стали звонить по телефону, проверяя, не закрыты ли дороги и ходят ли автобусы. Тут у Розы чуть участился пульс, но все было в порядке, просто замечательно, и автобусы ходили. Ее предупредили, что рейс тяжелый — автобус уходит отсюда в полпервого ночи и приходит в Калгари около двух часов следующего дня.
— Это ничего.
— Похоже, вам очень нужно в Калгари, — сказал неопрятно одетый молодой человек.
Агентство было какое-то неформальное, импровизированное, и офисом ему служил стол в вестибюле гостиницы, у входа в пивной бар.
— В Банфф, — беззастенчиво поправила она. — Да, очень нужно.
— Решили на лыжах покататься?
— Может быть.
Она была уверена, что он обо всем догадался. Она тогда не знала, насколько распространены такие вылазки-адюльтеры: ей казалось, что у нее вокруг головы переливается греховная аура, как едва видимые язычки пламени вокруг газовой горелки.
Она пошла домой, думая, что на самом деле будет гораздо счастливей, сидя в автобусе и с каждым часом приближаясь к Тому, чем ворочаясь без сна в собственной постели. Надо только попросить учительницу перебраться к ним сегодня вечером.
Учительница уже ждала ее, играя с Анной в китайские шашки:
— О, я даже не знаю, как вам сказать… Мне ужасно жаль, но кое-что произошло.
Она сказала, что у ее сестры случился выкидыш и теперь сестра нуждается в ее помощи. Сестра жила в Ванкувере.
— Мой бойфренд завтра отвезет меня на машине, если мы сможем пробиться.
Раньше учительница не упоминала ни о каком бойфренде, и Розе тут же стала подозрительна вся эта история. Конечно, девчонка гонится за каким-то призрачным шансом: ее тоже манит запах любви и надежды. Может, чей-то муж, а может, мальчишка-ровесник. Роза посмотрела на лицо со следами заживших прыщей, розовое от стыда и возбуждения, и поняла, что уговорить девушку не сможет. Учительница меж тем принялась украшать свою историю деталями из жизни сестры: двое детей, оба мальчики, а сестра с мужем так хотели девочку!
Роза принялась накручивать диск телефона, ища замену. Она звонила студентам, она звонила женам своих коллег-мужчин в надежде, что они кого-нибудь порекомендуют; она позвонила даже Дороти, которая терпеть не могла детей. Все без толку. Роза старательно проверяла все полученные наводки, хотя и понимала, что они, скорее всего, бесполезны — их дали, только чтобы она отвязалась. Она сама стыдилась своей назойливости. Наконец Анна сказала:
— Я могу побыть одна.
— Не говори глупостей.
— Я же была одна. Когда я болела, а тебе нужно было на работу.
— А ты не хочешь, — Розу вдруг накрыло подлинным и внезапным счастьем от неожиданного и беспечного решения, — ты не хочешь поехать со мной в Банфф?
Они спешно собрали вещи. К счастью, Роза только вчера сходила в прачечную. Она не позволяла себе задумываться о том, чем Анна будет заниматься в Банффе, кто заплатит за лишний номер в гостинице и вообще согласится ли Анна поселиться отдельно. Роза швыряла в сумку книжки-раскраски, книги сказок и наборы «сделай сам» для изготовления елочных украшений, от которых всегда столько мусора, — абсолютно все, что могло занять Анну. Дочь была в восторге от такого поворота событий, и ее не пугала даже перспектива долгой автобусной поездки. Роза не забыла позвонить заранее и вызвать такси, чтобы оно забрало их в полночь.
Они чуть не застряли по дороге на автовокзал. Роза подумала — хорошо, что она догадалась вызвать такси за полчаса, ведь обычно езды тут пять минут. Автовокзал располагался в ужасно унылом здании старой автомастерской. Роза оставила Анну на скамье с багажом и пошла брать билеты. Когда она вернулась, Анна сгорбилась над чемоданом — ее одолел сон, стоило матери отойти.
— В автобусе поспишь.
Анна выпрямилась, отрицая усталость. Роза надеялась, что в автобусе будет тепло. Может, надо было взять с собой одеяло, укутать Анну. Роза думала об этом, но у них и без того были полные руки вещей, в том числе хозяйственная сумка с книжками и прочими развлекалками для Анны. Роза представила себе, как они прибывают в Калгари: всклокоченные, раздражительные, страдающие запором, из сумки сыплются карандаши, да еще и одеяло сзади волочится. Она отказалась от этой идеи.
Автобуса ждали не они одни. Молодая пара в джинсах — явно недокормленная и мерзнущая. Бедная, но респектабельная пожилая женщина в зимней шапке; индейская бабушка с младенцем. На скамье лежал мужчина — то ли больной, то ли пьяный. Роза надеялась, что он никуда не едет, а просто зашел на автовокзал погреться: у мужчины был такой вид, словно его сейчас вывернет наизнанку. А если он едет, то хорошо бы его стошнило сейчас, а не в автобусе. Кстати, стоит сводить Анну в туалет здесь, на вокзале. Как бы ни были убоги удобства на вокзале, в автобусе наверняка будет гораздо хуже. Анна бродила вокруг, глядя на автоматы по продаже сигарет, конфет, напитков и сэндвичей. Роза подумала — не купить ли пару сэндвичей и водянистого какао. Вдруг потом, в горах, она пожалеет, что этого не сделала.
— Вниманию пассажиров, ожидающих автобуса на Крэнбрук, Рэдиум-Хот-Спрингс, Голден и Калгари! Ваш рейс отменен. Автобусный рейс отправлением в ноль-ноль тридцать отменен.
Роза подошла к кассе и спросила:
— Что такое, что случилось, скажите? Дорогу закрыли?
Зевающий кассир ответил:
— Закрыли за Крэнбруком. Отсюда до Крэнбрука открыто, а дальше закрыто. И к западу отсюда, до Гранд-Форкс, тоже закрыто, так что автобус сюда сегодня даже не доедет.
Роза спокойно спросила, какие еще есть автобусы.
— Что значит «какие еще»?
— Ну, есть ведь автобус на Спокан? Оттуда я смогу добраться до Калгари.
Он неохотно вытащил пачку расписаний. Потом оба вспомнили, что если закрыта дорога от Гранд-Форкс, то все без толку, никаких автобусов сегодня не будет. Роза подумала, что можно доехать поездом до Спокана, а оттуда автобусом до Калгари. Нет, это невозможно — у нее на руках Анна. Но все равно она спросила про поезда. Слышал он что-нибудь про поезда?
