Утешительная партия игры в петанк - Гавальда Анна
Повернулась и попросила счет.
— Видишь ли, Шарль, у тебя есть только один недостаток, но, черт возьми, весьма прискорбный… Ты слишком умен… А в жизни, поверь мне, есть вещи, для которых не существует правил… Когда я вошла в ресторан и увидела, чем ты занят, все эти твои расчеты… целуя тебя, я тебя жалела. Нельзя в твоем возрасте столько времени тратить на то, чтобы раскладывать жизнь по полочкам. Знаю, знаю: ты возразишь мне, что это твоя учеба и все такое, но… Так-то оно так. Только теперь, с сегодняшнего дня, когда ты будешь думать о последних часах лучшей в мире курицы-наседки, ты больше не увидишь перед собой старенького мсье, который мирно заснул, укатавшись в свои шали, предавшись воспоминаниям, нет, и в этом виноват только ты, ты один, дорогой мой, ты вцепишься в свой калькулятор и уже не сможешь сосредоточиться, потому что все, что ты увидишь за скобками своих паршивых уравнений со многими неизвестными, это старик, которого нашли голым в общественном туалете…
— …
— Без вставной челюсти, без кольца, без документов и без… Старик, который почти три недели провалялся в морге, пока какая-то женщина, сгорая со стыда, не соизволила его оттуда забрать, заставив себя в последний раз в жизни признать, что да, их все же связывают кровные узы и этот жалкий человеческий обрубок, увы, ее младший брат..
Она проводила меня до института, обернулась и бросилась мне на шею.
Нет, не меня она душила в своих объятиях, а память о Нуну, и если лекция, которую я потом слушал, показалась мне еще более сумбурной, чем то, что она скрепя сердце мне поведала, то вина в том не нашего старого плута, — который, в конечном итоге, устроил-таки представление из своей смерти — а моя, и только моя, ибо несмотря на отчаянные попытки представить себе его хладный труп с биркой на большом пальце ноги, я не смог скрыть от Анук охватившего меня возбуждения, и даже брюки не помогли… Уф, хотя к чему все так усложнять? Я хотел ее, и мне было стыдно.
Точка.
Третий час нас шпиговали Оканем[82] с его лекциями по геометрии бесконечно малых величин, и пусть она не говорит, что я умный, лишь потому что я примерно представляю, о чем толкует наша преподавательница… Да нет же, черт побери, она прекрасно видела, что я был не в себе! Она ведь даже отошла в сторону, качая головой.
Как всегда, я ждал, что она позвонит мне и снова пригласит пообедать, и ждал долго, это я помню хорошо…
Это признание, столь страшное и бесполезное, которое я сам же, болван, у нее и выпросил, означало для меня только одно: вместе с Нуну в тот день я окончательно распрощался с детством.
*
В Париж возвращаться было рано, никто его там не ждал, поэтому он достал ежедневник и набрал номер, который уже много месяцев откладывал на потом.
— Баланда? Ушам своим не верю! Конечно, я тебя жду, еще бы!
Филипп Воэрно был приятелем Лоранс. Нажился на торговле недвижимостью… Или на интернете… Или на недвижимости в интернете? Короче, тип, который разъезжал на гротескной машине и без конца тыкал в свой навороченный коммуникатор влажной зубочисткой — судя по всему, не имел времени сходить к зубному.
Когда Воэрно дружески похлопывал его по спине, Шарлю всегда казалось, словно он становился на несколько сантиметров ниже, и он невольно задумывался, не забиралась ли когда эта сильная, хотя и коротковатая рука несколько дальше, чем локоток его драгоценной Лоранс…
Кое-какие перехваченные взгляды уже почти убедили его в этом, но когда он увидел, как тот вылезает из своего металлического бункера с телефонным устройством, большой серьгой свисающим с уха, он улыбнулся ему вполне дружелюбно.
Нет, успокоил он себя, нет. У нее слишком хороший вкус.
Они договорились встретиться на севере Парижа, в бывшей типографии, которую www.воэрно. кретин купил за гроши (а как же иначе…) и собирался превратить в роскошный лофт (естественно). Каких-нибудь пару лет назад Шарль и слушать бы его не стал. Он давно не любил работать на частных лиц. В крайнем случае, выбирал тех, кто его хоть как-либо вдохновлял. Но тут… эти банки… его банкиры все-таки вынудили его умерить свои притязания, чем порядочно отравляли жизнь. Поэтому, когда подворачивался солидный клиент с амбициями, благодаря которому он мог бы решить проблему с налогами, он не ломался и пил горькую чашу до дна, то есть до подписания сметы.
— Ну как? Что скажешь?
Помещение было потрясающее. Размеры, свет, объем, звучание тишины, все, ну все было… правильным.
— И все это стоит в запустении вот уже десять лет, — уточнил Воэрно, затушив окурок о мозаичный пол.
Шарль его не услышал. Ему казалось, что сейчас просто обеденный перерыв, что рабочие вот-вот вернутся, вновь запустят станки, вытащат свои табуреты, перекидываясь шуточками, примутся открывать все эти удивительные шкафчики, поднимут жбан с чернилами, посмотрят на огромные часы в свинцовой оправе над их головами, и в адском грохоте вновь закипит работа.
Он отошел в сторону и заглянул через стекло в кабинет.
Ручки ящиков, спинки стульев, деревянные печати, переплеты бухгалтерских книг — все было отполировано годами и руками людей.
— Ну, сейчас, в таком бардаке, трудно что-то себе представить, но подумай, каково это будет, когда все расчистишь… Обалденная площадка, а?
Шарль прельстился какой-то лупой странной формы и сунул ее в карман.
— А, каково? — прозвякали ключи от джипа.
— Да, да… Обалденная площадка, как ты говоришь…
— И как ты себе это представляешь? Что бы ты тут переделал?
— Я?
— А кто же? Я тебя, прости, не первый месяц вылавливаю! И все это время, между прочим, плачу земельный налог! Ха! Ха! (Он засмеялся).
— Я, я бы вообще ничего здесь делать не стал. Оставил бы все как есть. Жил бы в другом месте, а сюда приезжал бы отдыхать. Читать. Думать…
— Надеюсь, ты шутишь?
— Да, — соврал Шарль.
— Какой-то ты сегодня странный.
— Прости, это все разница во времени. Ну ладно… У тебя планы есть?
— В машине…
— Хорошо. Тогда поехали…
— Куда поехали?
— Обратно.
— Ты что, даже не обойдешь объект?
— Зачем?
— Ну, не знаю… Посмотреть…
— Вернусь потом.
— Погоди? Ты же даже не спросил, чего я хочу…
— Ой… — вздохнул Шарль, — а то я не знаю, чего ты хочешь… Сохранить индустриальный стиль, но в меру, и добавить комфорта по современным меркам. Пол бетонный или паркетная доска, массивная, слегка rough, вроде дощатого настила к вагоне, стеклянная лестница со стальными перилами, там вон — кухню хай-тек, по высшему классу, что-нибудь из «Боффи» или «Бультхауп», я думаю… Лава, гранит, шифер. А еще много света, чистые линии, благородные материалы и полное соответствие всем экологическим нормам. Большой письменный стол, стеллажи на заказ, скандинавские камины и, конечно же, кинозал, как же без него? Что касается сада, у меня есть ландшафтный дизайнер как раз для тебя, он разобьет тебе здесь так называемый живой сад,[83] из отборных растений и с интегрированной системой полива. Да, ну и конечно, супердорогой бассейн, такой, что круче некуда. Знаешь, выглядит как естественный водоем, но воду пить можно…
Шарль погладил металлические брусья.
— Ну и, конечно, «Умный дом», сигнализация, домофон с видеокамерой и автоматические ворота, само собой…
— …
— Я ошибаюсь?
— Эээ… нет… Но как ты угадал?
— Думаешь, это так трудно?
Он уже вышел на улицу и запретил себе оборачиваться, чтобы не думать о том, как все это превратится в руины.
— Это моя работа.
Подождал, пока Воэрно возился с замком (помилуйте, даже связка ключей была элегантно увесистой…), что-то отвечал своему уху, устраивал нагоняй подчиненным и, наконец, протянул ему ключи:
— И в какие сроки ты сможешь мне это сделать?
«Это», очень точное слово.
— Твои пожелания?
— К Рождеству?
— Без проблем. К Рождеству твой роскошный хлев будет готов.
Новый клиент посмотрел на него искоса. Наверняка спрашивал себя, за быка или за осла его тут принимают.
