Долгая дорога домой - Бриерли Сару
Ощутив себя среди них своим, я поведал им свою историю. Теперь я иначе рассказывал о времени, проведенном на вокзале, потому что мои собеседники знали, как выглядит громадная железнодорожная станция Хора в Калькутте, и то, что находящаяся неподалеку река называется Хугли. Слушатели удивлялись – особенно те, кто был родом из Калькутты и понимал, что мне пришлось пережить. И я уверен, им казалось совершенно невероятным то, что ребенок с улицы теперь живет с ними в одном общежитии в Канберре.
В результате этих разговоров произошло следующее. Во-первых, вновь всколыхнулось прошлое. Ведь несмотря на то, что воспоминания из памяти у меня не стирались, потому что я постоянно прокручивал их в своей голове, я уже довольно давно о своем детстве никому не рассказывал. Временами я делился этими воспоминаниями с посторонними людьми, в основном с девушками, с которым встречался, но рассказывал очень мало, и не потому, что стыдился или хотел сохранить все в тайне, я просто полагал, что теперь это не имеет такого уж большого значения. Каждый раз, когда я начинал рассказывать о себе, возникали вопросы, которые требовали ответов, и я чувствовал, что мнение окружающих обо мне коренным образом меняется, и при этом я из просто Сару превращался в Сару-который-когда-то-жил-на-улицах-Калькутты, а мне очень хотелось оставаться просто Сару. Теперь же я рассказывал о себе людям, которым эти места были знакомы, а это совершенно другое дело. Уверен, что и их мнение обо мне менялось, но обычно мы еще лучше начинали понимать друг друга и не возникала бездна отчуждения. После таких откровенных бесед я все чаще стал размышлять о прошлом. Когда делишься своей историей с австралийцами, делаешь это как-то отвлеченно, как будто сказку рассказываешь, как бы искренне они тебе ни сочувствовали и ни силились тебя понять. А когда рассказываешь о себе людям, которые побывали в тех местах, история становится более реальной.
Во-вторых, моя история, рассказанная людям, приехавшим из Индии, разбудила в них детективов. Местонахождение моего родного дома стало для них загадкой, которую они силились разгадать, поэтому задавали массу вопросов о том, что я помнил. И впервые с тех пор, как я сбежал с вокзала Хора, появилась возможность разгадать эту тайну. Рядом находились люди, которые отлично знали страну, взрослые люди, помощь которых была мне так необходима, когда я был совсем ребенком. Возможно, сейчас они смогут мне помочь.
И вот я испробовал скупой набор подсказок на своих друзьях. Впервые за много-много лет я воскресил в памяти все, что запомнилось пятилетнему ребенку, не знающему географии. Вспомнил Гинестли – возможно, название моего родного городка, но с таким же успехом это могло быть и названием местности и даже просто улицы. Потом близлежащую станцию, где я один сел на поезд. Станция называлась, как мне помнилось, Берампур.
Я напомнил своим друзьям, что власти Калькутты уже пытались по этим отрывочным сведениям выяснить, откуда я родом, но друзья полагали, что это все же кое-что. Я признался, что смутно представляю, как долго просидел в поезде, но был уверен в одном: сел на поезд я вечером, а на следующий день до обеда уже оказался в Калькутте – это явно случилось среди белого дня. Несмотря на то, что все, через что мне пришлось пройти, пока я жил на улице, в мельчайших подробностях отпечаталось в моей памяти, первое сильное потрясение – оказаться запертым в вагоне и осознать, что бессилен противостоять тому, что меня увозят от дома, – сказалось на мне больше всего. Я вспоминал об этом урывками, всякий раз испытывая душевные муки. Но всегда понимал, что мое путешествие длилось где-то часов двенадцать-пятнадцать.
Одна из моих подруг, которую звали Амрин, пообещала спросить у отца, работавшего на индийской железной дороге в Нью-Дели, не знает ли он мест с названиями, запомнившимися мне и расположенными примерно в двенадцати часах езды от Калькутты. Я обрадовался и разволновался – еще никогда я не был так близок к получению той помощи, на которую рассчитывал на железнодорожном вокзале двадцать лет назад.
Через неделю отец подруги ответил, что никогда не слышал о Гинестли, что в окрестностях Калькутты есть городок под названием Брахмапур, а еще есть город Бахарампут, но подальше от Калькутты, в том же восточном штате Западная Бенгалия, и город в штате Орисса на восточном побережье, который раньше называли Бурхампур, а сейчас – Брахмапур. Первый, находящийся в окрестностях Калькутты, явно был не тот, который я искал. Но мне стало интересно, почему никто из тех, к кому я обращался на станции Хора, даже не предположил, что это именно тот город, который я ищу. Наверное, я неправильно произносил его название. Или они не прислушивались к тому, что я говорил.
И второй, и третий городок вряд ли были теми, что я искал. Мне казалось, что они располагались недостаточно далеко от станции Хора, если судить по времени моего путешествия, хотя я допускал, что, возможно, я ездил по кругу. Город в штате Орисса располагался всего в десяти километрах от восточного побережья, но до прилета в Австралию я никогда океана не видел. Как-то раз я отправился в незабываемое путешествие, чтобы понаблюдать, как солнце садится над озером недалеко от моего дома, но вид бескрайнего океана, распластавшегося под самолетом, ошеломил меня. Неужели я рос так близко от океана и никогда его не видел? С другой стороны, мои друзья предполагали, что, судя по тому, как я выгляжу, родом я из Западной Бенгалии. Их слова напомнили мне, что в детстве, когда я еще жил в Хобарте, мама говорила, что пожилые индийцы, с которыми мы познакомились, тоже уверяли, что вероятнее всего я родом с востока. Неужели я плохо запомнил путешествие на поезде? Неужели время и расстояние для испуганного пятилетнего ребенка показались настолько огромными? В мою душу были брошены зерна сомнения.
* * *Вдобавок к предположениям друзей я стал использовать Интернет для получения дополнительной информации. Когда я учился в старших классах, у нас дома был Интернет, но по сравнению с сегодняшним днем его возможности были ограничены. Тогда он работал намного медленнее, особенно до того, как появились широкополосная передача данных и удаленный доступ. То, что мы сейчас называем Интернетом, в то время, когда я заканчивал школу, только становилось «сетью». Когда я поступил в колледж, такие инструменты поиска, как «Википедия», находились в зачаточном состоянии. Сегодня трудно представить, что невозможно отыскать информацию по интересующей теме, какой бы непостижимой она ни была, но еще совсем недавно Интернет являлся прерогативой компьютерщиков и ученых.
Тогда еще не появились такие популярные теперь социальные сети, было сложно и как-то неприлично связываться с теми, с кем ты не знаком. Электронная почта была скорее формальным средством общения, чем способом, с помощью которого можно анонимно обратиться к окружающему миру. Прибавьте к этому то, что, когда я вспоминал о своем индийском прошлом, мне просто не приходило в голову, что Интернет, это относительно новое изобретение, как-то может мне помочь.
В колледже, как и у некоторых моих индийских друзей-помощников, у меня был круглосуточный доступ к Интернету и собственный компьютер в комнате. Поэтому я начал выискивать любую информацию, используя различные способы написания слова «Гинестли», но безуспешно, ничего нового мне в голову не приходило. Поиск «Берампура» тоже не принес результата – слишком много вариантов написания.
И если у меня были сомнения относительно того, правильно ли я запомнил эти названия и время своего пребывания в поезде, я ничуть не сомневался в том, что хорошо помню свою семью, родной город, улицы, по которым бегал еще ребенком. Я закрывал глаза и ясно видел железнодорожную станцию в Берампуре, где я сел на поезд: расположение платформы, большой пешеходный переход в одном ее конце, огромную водонапорную башню, возвышающуюся над станцией. Я был уверен, что, если бы увидел любое из тех мест, о которых упоминали мои приятели или Интернет, если бы я увидел то место, где находится мой дом, я бы сразу узнал его. Я был не уверен только в правильности названий.
