Двенадцать рождественских свиданий - Бейлисс Дженни

Энтони прочистил горло.

– Мы увидимся еще раз? Я бы очень этого хотел, – произнес он.

Кейт нахмурилась, но сдержалась.

– Было бы здорово, – начала она, – но…

– Пожалуйста, не надо «но», – перебил Энтони. – Ты мне очень нравишься, и мне кажется, я тебе тоже.

Кейт выпрямилась.

– Но дело в том, – продолжила она, – что я хотела бы однажды завести детей. Я вовсе не собираюсь обязательно найти отца моих детей на этих свиданиях. И собственно, даже не считаю, что в моей семье обязательно должен быть мужчина. Но прямо сейчас я не хочу начинать отношения с кем-то, в кого могу серьезно влюбиться, потому что эти отношения обречены на провал, ведь в конце концов я захочу детей, а ты – не захочешь.

– Ничего себе, – ответил Энтони, – мне казалось, ты никогда не уклоняешься от трудностей.

– Это не трудность. Это тупик. Я не собираюсь менять свое мнение, и ты, кажется, тоже. Ты сам сказал, что принимаешь решение раз и навсегда.

– Жестоко, но справедливо, – согласился Энтони.

Кейт пожала плечами.

– Ты был со мной честен, и я отвечаю тебе тем же.

– Я ценю это. Ты права. Я не хочу больше детей. Пока. Не буду врать, они изматывают. Наверное, с тобой мне было бы гораздо проще.

– Мне тоже так кажется, – согласилась Кейт.

И протянула ему руку, но Энтони обнял ее за талию и притянул к себе.

– Если ты не против, – произнес он, – я хотел бы уйти, почувствовав, как все могло бы сложиться, если бы было иначе.

– Не против, – сказала Кейт.

Это был хороший поцелуй. Такой, от которого прокатывается волна по телу, до пальцев и обратно. Но все же, когда он ушел, девушка чувствовала, что приняла правильное решение. Она все еще думала об этом поцелуе, когда вернулась на Блексфордскую площадь. Фары ее авто осветили кафе «Грушевое дерево» и Мэтта, опасно балансирующего на лестнице, с которой он развешивал гирлянды.

Кейт остановилась и вышла.

– Господи, что ты творишь? – воскликнула она.

– А на что похоже? – ответил он напряженным голосом, вытягиваясь, чтобы закрепить провода.

– Зачем тебе понадобилось их вешать в полдвенадцатого ночи? – удивилась она.

– Днем у меня не было времени, – ответил он. – И если бы я вешал днем, каждый таракан давал бы мне совет, как делать это правильно.

– Вот там немного не хватает! – сказала Кейт.

Мэтт, поморщившись, бросил на нее взгляд.

– Очередная умная задница. Будешь помогать или давать мудрые указания?

– Давать указания.

В какой-то момент Мэтт отклонился слишком далеко, и лестница зашаталась. Кейт вцепилась в нее и осторожно выровняла.

– И помогать, – добавила она.

Вдвоем им удалось без происшествий запустить гирлянду из светящихся сосулек вдоль крыши кафе, а сверху прикрепить веселого Санту в санях. Когда они закончили, пальцы Кейт занемели от холода.

– Подожди минутку, схожу включу гирлянду, – попросил Мэтт. – А потом сделаю нам горячий шоколад.

Кейт ждала, согревая ладони дыханием, пока друг вернется из темного кафе. Через мгновение фасад осветился сотнями сверкающих нитей, грациозно покачивающихся, как щупальца медузы. Щеки веселого Санты пылали, как красные маки; казалось, что он вот-вот оторвется от крыши и взлетит, посвистывая, со своим фирменным хохотком.

Мэтт присоединился к ней, и они стояли, восхищенные своей работой на тихой деревенской площади.

– Пойдем, – сказал ей Мэтт через минуту, – у меня молоко на плите.

Кейт прошла вслед за ним на кухню через неосвещенный зал. В темном пустом кафе было что-то успокаивающее, обнадеживающее, словно оно спало, ожидая утра, чтобы снова ожить.

Под одной конфоркой горел огонь, Мэтт накладывал какао и сахар в кастрюльку с молоком, яростно перемешивая его маленьким венчиком, похожим на воздушный шар. Затем он повернулся к кухонному столу и разлил горячий шоколад по кружкам. Одну из них он передал Кейт.

– Эксклюзив от «Секси-кошечек», – спросил он, указывая на ее свитер.

– Как ты догадался? Это один из шедевров Петулии. Она связала его, кажется, на позапрошлое Рождество.

– А что на этот год? – спросил он.

– Не знаю. Надо спросить у нее.

Кейт сделала глоток из своей кружки.

– Отлично, – похвалила она. – С корицей?

Мэтт довольно кивнул.

– Палочка корицы. Бросается в кастрюлю, когда молоко еще не закипело.

Кейт благодарно кивнула.

– Ну, так как свидание? – спросил Мэтт.

– Просто прекрасно.

– Прекрасно? Это весомое слово! – заметил он.

– Он мог бы стать серьезным соперником для других.

– Но? – продолжил за нее Мэтт.

– Но мы больше не увидимся.

– Не хочешь об этом говорить?

– Вообще-то, нет.

Некоторое время они молчали, потягивая шоколад.

– Помнишь, как мы пролезали сюда, когда мама закрывала магазин, и делали мороженое? – спросил Мэтт.

– А как воровали шоколад из холодильника?

Мэтт засмеялся.

– Да уж. Пробирались через заднюю дверь на корточках, пока мама не видит.

– Ее крики потом было слышно с дальнего конца сада, – рассмеялась Кейт.

– Чертовы дети! – потрясая кулаком воскликнул Мэтт, копируя интонации матери.

– Сейчас вспоминаю, какими же мы все-таки были засранцами, – сказала она.

– Это точно. Зато неплохо повеселились.

– Конечно.

– Нам надо синхронизировать воспитание наших детей. Хочу, чтобы твои и мои дети росли вместе, как мы.

– Может, придется тебе подождать, чтобы со мной синхронизироваться, – задумалась Кейт.

– Ничего, – ответил Мэтт, – я не тороплюсь.

Они допили шоколад и поставили пустые кружки в раковину.

– Мне пора, – сказал Мэтт. – Дома Сара, ей нужно составить кучу документов. Она беспокоится.

– Ладно. А у меня еще работа утром. Мне пора в кровать. – Кейт почувствовала, как мышцы на ногах начали болеть от катания на коньках.

Мэтт махнул ей на прощание. Он все еще стоял на месте, когда она завернула за угол.

5 декабря. Четвертое рождественское свидание

– А это обязательно должно быть «Грушевое дерево»? – спросила Кейт. – Я была там прошлым вечером, помогала Мэтту с освещением. Надо сменить декорации. Разве нельзя поехать в город? Возле парка Фитцвильям открылось неплохое местечко.

Было субботнее утро, Кейт говорила с Лаурой по телефону.

– Я всю ночь не спала, – голос Лауры нервно звенел, – у Чарли режутся зубки. А когда просыпается Чарли, просыпается и Мина. Единственный, кто в нашей семье не просыпается, это Бен. Ты хоть представляешь, как трудно втиснуть двух детей в автокресла, а потом еще всю дорогу слушать диски со стишками, пока они орут?

Кейт хотела ответить, но Лаура не останавливалась.

– Не заставляй меня оставаться дома. Мне нужен кофе. Нужно место, где есть другие взрослые. И кофе. Кофе очень важен.

– Тебе нельзя кофеин, ты же еще кормишь грудью, – напомнила ей Кейт.

– Мне нравится пить кофе без кофеина и обманывать себя, – ответила Лаура. – Кейт, ради бога, помоги мне.

– А как насчет чайной в поместье? Там можно взять напитки бесплатно, ведь ты там работаешь? – предложила она.

– Мои дети в поместье не соблюдают этикет. А в «Грушевом дереве» есть игрушки, это место как раз для детей, и Мэтт меня не выставит, он же их крестный. Не подведи меня, – предупредила она. Сегодня Лаура была просто на грани. – Мне нужно выдохнуть. Место, где я могу выпить кофе без кофеина, а мои дети не будут меня позорить.

Час спустя они сидели на диване в дальнем углу кафе «Грушевое дерево». Мина на двухместном диванчике строила игрушечную деревню, а Чарли с нетерпением следил за прогрессом строительства из своей коляски. Обращаясь к зафиксированной аудитории в лице Чарли, Мина в стиле детского телеведущего давала подробный комментарий, что делала каждая игрушка.

Лаура поставила на низкий журнальный столик пустую чашку из-под капучино и потянулась за следующей. Кейт только что закончила свое повествование о злополучном свидании с пожарным. Лаура внимательно слушала. Опыт участия Кейт в этом проекте был увлекательнее, чем «Фейсбук» и все журнальные сплетни; Лаура начала задумываться о том, что им нужно видеться почаще.