Снежок - Леттс Элизабет
Семьи Гарри и Йоханны собрали достаточно денег на билеты первого класса – это должно было стать их медовым месяцем, – но, когда молодая пара прибыла в Америку, у них оставалось всего сто шестьдесят долларов. Шесть дней плавания дались нелегко, Гарри провел бо́льшую его часть, скорчившись в каюте в приступах морской болезни. Хобокен, отделенный рекой Гудзон от Нью-Йорка, был шумным портом. Сойдя с корабля, молодожены поражались незнакомым звукам и видам. Перед прибытием в Хобокен Гарри и Йоханна прошли Эллис Айланд, где инспектора иммиграционной службы проверили их документы и провели медицинский осмотр. В порту Хобокена таможенники осмотрели содержимое небольшого деревянного сундука, в котором лежали пожитки молодой пары, – не так уж много их было. Гарри и Йоханна стояли рядом, пока инспектор изучал скудное содержимое. Потрепанное кожаное седло Гарри и его сапоги для верховой езды занимали почти все место. Ничего не сказав, инспектор закрыл крышку. Покончив с официальными процедурами, Гарри и Йоханна спустились с корабля на землю своей новой родины, не оборачиваясь.
До войны казалось немыслимым, что Гарри, старший сын процветающего пивовара, однажды будет стоять на земле хобокенского дока со своей женой, имея лишь маленький деревянный ящик со своими пожитками, не считая надежд и мечтаний. Но война перечеркнула его будущее. Никто из тех людей, которые видели их, осторожно идущих через порт, не мог предположить, что этот молодой человек настолько хорошо управлялся с лошадьми, что в свое время участвовал в параде в присутствии королевы Голландии. На них была простая одежда, у них было мало вещей, они почти не говорили по-английски. Но глаза молодой пары сияли. Пусть на дне ящика с вещами и лежал семейный фотоальбом, сейчас, с самого первого дня в Хобокене, их взгляды были устремлены в будущее. Гарри и Йоханна сели на поезд, идущий на юг, и направились навстречу новой жизни.
Их покровитель, Билл Маккормик, выращивал табак на ферме неподалеку от Хай-Поинта, штат Северная Каролина. Условия договора издольщика казались Гарри и Йоханне более чем щедрыми. Привыкшие к небольшим голландским фермам, новоиспеченные иммигранты с надеждой смотрели на огромные табачные поля, простирающиеся до самого горизонта. Система работала просто: владелец предоставлял фермеру землю для возделывания и жилья, взамен требуя пятьдесят процентов прибыли. В сонной сельской местности так было заведено уже почти столетие. Система издольщиков начала существовать в период после Гражданской войны, когда белые фермеры предоставляли землю своим освобожденным рабам, вынуждая работать на себя и не передавая землю в собственность. Табачные фермы не были механизированы: на полях работали мулы, на ферме использовали лошадей и ручной труд.
Но после Второй мировой войны экономическая ситуация для американских фермеров начала меняться. Во времена послевоенного индустриального бума многие черные издольщики покинули фермы и мигрировали на север в поисках работы. Тысяча девятьсот пятидесятый считался плохим годом для фермеров, их общие прибыли упали на десять процентов. Вследствие технологического прогресса увеличилось количество выпускаемой продукции и уменьшилось количество рабочих мест. Нужда в рабочих снижалась по всей стране, в западных штатах мексиканцев начали все чаще обвинять в том, что они «крадут рабочие места», и это закончилось Операцией «Ветбэк» в 1954 году, заключавшейся в принудительной репатриации более четырехсот тысяч трудовых мигрантов в Мексику.
«Проблема фермеров» обсуждалась большинством политиков. Маленькие фермы объединялись, рабочие покидали обжитые места или были вынуждены бросать фермы, а правительство тратило все больше и больше денег на субсидии. Весь жизненный уклад американского фермера трещал по швам. Но когда Гарри и Йоханна приехали в страну, они ничего не знали об этой сложной экономической, социальной и политической ситуации. Они лишь знали, что не боятся тяжелой работы, и собирались заняться ею на новой земле.
Домики работников стояли в ряд на краю фермы. Новый дом Гарри и Йоханны был сколочен из грубых досок, изнутри в стенах между ними виднелись дыры. Гарри работал в поле от рассвета до заката, пока Йоханна пыталась украсить жилище и, несмотря на скудный бюджет, шила занавески и подушки. Они жили очень экономно, рассчитывая, что в ноябре, когда урожай табака будет продан на аукционе, они получат неплохую прибыль.
Табачный край в округе Гилфорд, штат Сверенная Каролина, ничем не походил на Синт-Оденроде, традиционную голландскую деревню, где выросли Гарри и Йоханна. Но им нравился бодрый американский настрой. Голландские деревни пострадали от боевых действий, и послевоенная атмосфера в Европе оставалась депрессивной. Потери и разрушение воцарились на некогда дорогих сердцу землях – люди были разорены, деревни уничтожены. Соединенные Штаты стали маяком надежды за океаном, страной, где царил мир, родиной отважных людей, пришедших на помощь голландцам. Получить визу в Соединенные Штаты было нелегко. Большая часть голландских эмигрантов ехала в Канаду, чье правительство с радостью принимало фермеров.
Когда Гарри рос, он верил, что его жизнь будет такой же, как и жизнь отца. Он не был заинтересован в профессии пивовара, но любил свою ферму. И, как старший сын, должен был унаследовать ее. Однако после войны все изменилось. Фермы приходилось восстанавливать, экономика была на спаде. Еще будучи мальчиком, Гарри работал в поте лица, чтобы помогать на ферме отцу. Ферма и пивоварня зависели друг от друга: урожай шел на корм животным и служил сырьем для пива. Одно не могло существовать без другого. Но после войны, без лошадей, которые обрабатывали землю, поля остались невозделанными, и вся ферма пришла в упадок.
Затем, спустя год или два после окончания войны, едва дела начали немного налаживаться, на деревню налетел торнадо, вырывая из земли деревья и засоряя поля мусором. На следующее утро Гарри, которому тогда было восемнадцать, и его младший брат Ян, тринадцати лет, отправились на уборку земли. Гарри повел двух лошадей в поле, которое нужно было вспахать. Ян поскакал на третьей к большому культиватору, оставленному в поле днем ранее. Через некоторое время Гарри с удивлением заметил несущуюся к нему галопом лошадь Яна. Брата нигде не было видно. Гарри побежал на соседнее поле.
Ян лежал на земле без сознания. Ветка дерева сбила на землю электрический провод, и он касался металлической части культиватора. Когда Ян дотронулся до машины, его ударило током. Гарри побежал в дом, крича на ходу. Семья высыпала наружу, спеша на помощь.
Ян лежал в коме несколько дней, бледный и тихий. Каждый день деревенский доктор приходил проверить его состояние, но почти ничего не говорил, лишь качал головой. Семья проводила дни и ночи у постели светловолосого мальчика, ожидая признаков улучшения.
Они молились и жгли свечи, ждали и надеялись, и через несколько дней их молитвы были услышаны. Ян открыл глаза и начал говорить. Выздоровление шло медленно, но со временем Яну стало лучше, и он почти полностью выздоровел. Ян был умным мальчиком, которому легко давалась учеба, но после этого несчастного случая он начал отставать в школе. Он все еще мог работать на ферме и управляться с животными, но учеба ему больше не давалась.
Вся семья думала, что Гарри, старший сын, унаследует ферму. Но Ян, как и Гарри, тоже всегда хотел быть фермером, и Гарри понимал, что Яну это нужно больше, чем ему.
Мысль покинуть родину зародилась в нем благодаря американским десантникам. Они были отважны и самоуверенны. Голландские мальчики отирались вокруг них, готовые оказать посильную помощь в борьбе с нацистами.
Теперь же в Синт-Оденроде оставались только мертвые солдаты. Поле, на котором Гарри практиковался в верховой езде, сейчас превратилось в кладбище – отец Гарри отдал его католической церкви, когда церковное кладбище переполнилось в результате военных потерь. После войны деревенские девушки ухаживали за могилами. Сестра Гарри, немного знающая английский, писала письма родным погибших американских солдат, чтобы те знали, что за могилами ухаживают. Один из них, Ники Шлитц, был родом из места, о котором они никогда не слышали, – Гринсборо, штат Северная Каролина. Ни Гарри, ни Йоханна не встречались с Ники Шлитцем, но они видели других солдат, и все они были храбрыми и дружелюбными. Николас Корбин Шлитц, первый лейтенант в 502 парашютно-десантном полку, был убит 18 сентября 1944 года. Сестра Гарри надеялась, что ее письмо успокоит его семью. Она хотела, чтобы они знали: его жертва не была напрасна.
